Огненные Купола - Эддингс Дэвид - Страница 20

• Предыдущая
• 20/119
• Следующая

В те стародавние времена правителем ламорков был престарелый король Гиддаль, чьи седые власы говорили о его мудрости. Не имел он сыновей, лишь дочь, прекрасную, как ясное утро, утеху его старости, а имя ей было Ута. И горько тревожился Гиддаль, ибо ведал, что когда дух его отлетит на лоно Грокки, война и раздоры охватят земли Ламоркские, ибо герои биться начнут за трон его и руку прекрасной Уты, каковая двойная награда выпадет победителю. И решил тогда король Гиддаль разом сохранить и будущее владений своих, и счастье дочери. И велел он разослать гонцов во все пределы обширного своего королевства, и объявить, что судьба Ламоркланда и ясноглазой Уты решена будет в воинском состязании. Сильнейший герой завоюет руками своими и богатство, и власть, и жену». – Ортзел остановился.

– Что такое пядь? – спросил Телэн.

– Девять дюймов, – отвечал Берит. – Расстояние между кончиками крайних пальцев растопыренной ладони.

Телэн быстро произвел мысленный подсчет.

– Семь с половиной футов? – недоверчиво воскликнул он. – Он был ростом в семь с половиной футов?

– Полагаю, это слегка преувеличено, – усмехнулся Ортзел.

– А кто такой Грокка? – спросил Бевьер.

– Ламоркский бог войны, – пояснил Ортзел. – В конце бронзового века был период, когда ламорки вернулись к язычеству. Само собой разумеется, Дрегнат победил в состязании, и ему даже не пришлось перебить слишком много ламорков. – Ортзел вернулся к переводу. – «И так Дрегнат-кузнец, могущественнейший герой древности, завоевал руку прекрасной Уты и стал наследником короля Гиддаля.

И когда завершился свадебный пир, пошел наследник Гиддаля прямо к королю.

«Господин мой король, – молвил он, – поелику я сильнейший воин во всем мире, подобает теперь, дабы весь мир склонился перед волей моей. К сей цели преклоню я все мысли свои, когда Грокка призовет тебя в извечный дом. Завоюю я мир, и подчиню его воле своей, и поведу героев Ламоркланда на Чиреллос. Там повергну я в прах алтари ложного бога слабосильной церкви, что властвует злобой и обессиливает воинов непреклонными своими поучениями. Низвергну я совет ее и поведу героев Ламоркланда далее, дабы привезли они в дома свои возы с богатой добычей со всего мира».

Возрадовался Гиддаль словам героя, ибо Грокка, Владыка Мечей Ламоркланда, гордится пламенем битв и вдохновляет сынов своих возлюбить звон мечей и вид красной крови, брызжущей на траву. «Иди же, сын мой, и победи, – молвил король. – Накажи пелоев, сокруши камморийцев, уничтожь дэйранцев и не забудь низвергнуть в прах церковь, что оскверняет мужей эленийских мирными своими проповедями и ложным смирением». Когда же речь о замыслах Дрегната достигла Чиреллосской Базилики, обеспокоилась церковь и затрепетала в страхе пред могучим кузнецом, и князья церкви держали совет друг с другом, и порешили жизни лишить достославного героя, дабы замыслы его не лишили церковь власти и богатства ее не утекли бы в Ламоркланд, и сокровища ее не украсили бы высокие стены пиршественной залы победителя. Сговорились они тогда послать воителя, чести не имеющего, ко двору наследника Гиддаля, дабы умерил он высокую гордыню лесистого Ламоркланда.

Под искусной личиной предатель сей, дэйранец родом – Старкад было его имя – явился в пиршественную залу Дрегната, и приветствовал с почетом наследника Гиддаля, и умолял героя Ламоркланда принять его службу. Сердце же Дрегната не ведало обмана и двоедушия, и потому не мог он различить коварство в других. С радостью принял он кажущуюся дружбу Старкада, и стали те двое с тех пор как братья, что и замышлял Старкад.

И сколько бы ни трудились с тех пор герои из чертогов Дрегнатовых, всегда был Старкад по правую руку от Дрегната, в бурю и ведро, в битвах и пирах, что за битвами следовали. Речи он вел, наполнявшие сердце Дрегната весельем, и могучий кузнец, друга своего любя, наделял его сокровищами несметными, браслетами из чистого золота и бесценными самоцветами. Старкад же принимал дары Дрегната с притворной благодарностью, а сам, яко червь терпеливый, все глубже и глубже пробирался в сердце героя.

И вот в час, Гроккой назначенный, ушел мудрый король Гиддаль в Чертоги Героев и воссоединился с Бессмертными Танами, и тогда стал Дрегнат королем ламоркланда. Мудры были его замыслы, и едва возложил он на голову королевский венец, как собрал он героев своих и повел их на север, покорять диких пелоев.

Многие битвы вел могучий Дрегнат на земле пелойской и великие одержал победы. И там, в землях конного народа, свершилось то, что Церковью Чиреллоса было задумано, ибо Дрегнат и Старкад, отделенные от друзей своих легионами кровожадных пелоев, бок о бок сражались с врагом и щедро оросили траву луговую кровью своих супостатов. И там, в полном цвете геройства своего, и пал могучий Дрегнат. Улучив затишье в бою, когда противники разделились, дабы отдышаться и сил набраться для нового сражения, метнул коварный дэйранец свое проклятое копье, что острее любого кинжала, и поразил господина своего в спину.

И ощутил Дрегнат смертельный холод, когда вошла в него блестящая сталь Старкадова копья, и повернулся лицом к человеку, коего звал другом и братом. «За что?» – молвил он, и сильнее всякой боли разрывала его сердце мысль о Старкадовом предательстве.

«Во имя эленийского Бога, – отвечал Старкад, и горячие слезы струились из его глаз, ибо истинно любил он героя, которого поразил рукой своей. – Не думай, что я сразил тебя в сердце, брат мой, ибо сотворено сие не мной, но нашей Святой Матерью Церковью, коя искала твоей погибели. – Сказав это, снова поднял он свое смертоносное копье. – Защищайся же, о Дрегнат, ибо хотя и должен я лишить тебя жизни, не хочу я убивать безоружного».

Тогда поднял голову благородный Дрегнат. «Сего я не сделаю, – молвил он, – ежели брат мой хочет забрать жизнь мою, пускай берет ее вольно, по моему желанию».

«Прости меня», – промолвил Старкад, вновь подъемля убийственное копье.

«Сего же сделать я не могу, – отвечал Дрегнат. – Возьми жизнь мою, но не мое прощение».

«Быть по сему», – сказал Старкад, и с этими словами глубоко вонзил он копье в могучее сердце Дрегната.

Миг лишь стоял герой, и вот зрите – как падает под топором могучий дуб, так пала мощь и слава Ламоркланда, и земля и небеса содрогнулись от сего падения».

В глазах Телэна блестели слезы.

– И он ушел невредимым? – яростно спросил он. – Неужели друзья Дрегната не отомстили ему? – Лицо мальчика выражало жадное желание слушать дальше.

– Неужели тебе охота тратить время на скучную историю, которая произошла много тысяч лет назад? – осведомился Ортзел. Он притворялся удивленным, но глаза лукаво блестели. Спархок прикрыл ладонью усмешку. Решительно, Ортзел очень изменился.

– Не знаю, как Телэну, а мне охота, – сказал Улаф. Между современной культурой Талесии и древней культурой Ламорканда было очевидное сходство.

– Ну что ж, – протянул Ортзел, – полагаю, мы могли бы совершить взаимовыгодный обмен. Сколько епитимий готовы вы двое даровать нашей Святой Матери в обмен на окончание истории?

– Ортзел, – с упреком проговорил Долмант. Патриарх Кадаха поднял руку.

– Это в высшей степени законный обмен, Сарати, – сказал он. – Церковь и прежде не раз прибегала к нему. Когда я был обычным сельским пастырем, я применял тот же метод, чтобы обеспечить регулярное присутствие паствы на службах. Мои прихожане славились своей набожностью – пока у меня не иссяк запас историй. – Он вдруг рассмеялся, и это поразило всех. Присутствующие в большинстве своем были твердо убеждены, что суровый и несгибаемый патриарх Кадаха даже не знает, как это делается. – Я пошутил, – сказал он юному вору и гиганту-талесийцу. – Впрочем, я был бы рад, если бы вы двое серьезно задумались над состоянием своих душ.

– Рассказывай историю, – твердо велела Миртаи. Она тоже была воином и, судя по всему, оказалась восприимчивой к очарованию древней повести.

– Ужели я зрю возможность обращения? – осведомился у нее Ортзел.

• Предыдущая
• 20/119
• Следующая