Последняя игра - Эддингс Дэвид - Страница 23

• Предыдущая
• 23/108
• Следующая

– Что же они сказали?

– А ты уверен, что хочешь узнать это?

– Конечно хочу.

– Ну хорошо. Это сводится примерно к следующему: «Внемлите! Сердце камня смягчится, разрушенная красота будет восстановлена, а глаз, которого нет, будет снова».

Белгарат пристально взглянул на Белдина.

– И это все?

– Все, – ответил Белдин.

– Но что же это означает? – спросил Гарион.

– Только то, что сказано, Белгарион, – ответил Белдин. – По какой-то причине Око собирается вернуть Тораку прежний облик.

Гарион задрожал, когда смысл сказанного Белдином дошел до него.

– Значит, Торак победит! – убитым голосом сказал он.

– Там ничего не говорилось о победе или поражении, Белгарион, – поправил его Белдин. – Сказано лишь, что Око собирается исправить зло, которое оно причинило Тораку, когда тот воспользовался им, чтобы сокрушить мир. Ничего не говорится о том, почему это произойдет.

– Вот так всегда с этим Пророчеством, – заметил Белгарат. – Оно может иметь дюжину разных толкований, а правильное только одно.

– Или все, – добавил Белдин. – Именно это и делает Пророчество столь трудным для понимания. Мы пытаемся сосредоточиться лишь на одном толковании, а Пророчество тем временем подразумевает все. Я поразмыслю над ним и посмотрю, можно ли добыть из него какой-нибудь смысл. Если приду к чему-нибудь, дам вам знать. А теперь мне пора в обратный путь. – Белдин слегка подался вперед и взмахнул руками так, что это отдаленно напоминало взмах крыльев. – Следи за мориндимами, – сказал он Белгарату. – Ты неплохой чародей, но магия – это совсем другое дело, и иногда она не дается тебе.

– Думаю, что смогу справиться и с ней, если придется, – едко ответил Белгарат.

– Может быть, – сказал Белдин, – если тебе удастся остаться хладнокровным.

Он вновь замерцал, обретая обличье ястреба, дважды ударил крыльями и кругами взмыл в небо. Гарион наблюдал за птицей, пока та не превратилась в крохотное пятнышко.

– Странный визит, – сказал Силк, выбираясь из-под одеял. – Видно, после нашего отъезда что-то произошло.

– И ничего в этом хорошего нет, – хмуро добавил Белгарат. – Поедем дальше. Теперь нам действительно нужно спешить. Если Энхег приведет свой флот в Восточное море и начнет топить маллорийские суда, Зарат может двинуться на Север и перейти мост. Если мы не попадем туда первыми, там может оказаться слишком многолюдно. – Старик мрачно сдвинул брови. – Вот сейчас я бы хотел приложить свои руки к твоему дядюшке, – добавил он, обращаясь к Силку. – Уж я заставил бы его попотеть!

Они быстро оседлали лошадей и поехали по опушке залитого солнцем леса к дороге, ведущей на север.

Выслушав довольно невразумительные заверения обоих чародеев, Гарион был в полном отчаянии: он потерпит поражение и умрет от руки Торака.

– Прекрати жалеть себя! – в конце концов сказал ему внутренний голос.

– А почему ты втянул меня в это? – с горечью спросил Гарион.

– Мы уже обсуждали это раньше.

– Он убьет меня.

– С чего ты решил?

– Так сказано в Пророчестве. – Гарион резко оборвал себя, поскольку в голову ему пришла новая мысль. – Ты сам сказал это. Ты и есть Пророчество, не так ли?

– Это вводящий в заблуждение термин, и я ничего не сказал о победе или поражении.

– А разве не это имелось в виду?

– Нет, имелось в виду только то, что было сказано.

– А что же еще это могло означать?

– Ты с каждым днем становишься все более упрямым. Перестань так волноваться по поводу толкований и делай только то, что должен делать. Раньше ты следовал почти правильным путем.

– Если все, что ты собираешься делать – это говорить загадками, то зачем вообще утруждать себя? Зачем тревожить всех, повторяя вещи, которые никто не в состоянии понять?

– Потому, что это нужно сказать. Слово определяет событие. Слово накладывает на него ограничения и придает ему форму. Без слова событие просто сводится к случайному происшествию. Цель того, что ты называешь Пророчеством, заключается в том, чтобы отделить существенное от привнесенного.

– Не понимаю.

– Я и не думал, что ты поймешь, но ты же спрашивал. Теперь перестань тревожиться. Все это к тебе не имеет никакого отношения.

Гарион хотел было запротестовать, но голос замолк. Однако после этого разговора Гариону стало немного лучше – не совсем хорошо, но все-таки чуть лучше. Поэтому, когда они снова въехали в лес, он, чтобы отвлечься, поехал рядом с Белгаратом.

– А что собой представляют мориндимы, дедушка? Все говорят, будто они ужасно опасны.

– Да, они опасны, – ответил Белгарат, – но, соблюдая осторожность, через их страну можно проехать.

– Они поклоняются Тораку?

– Мориндимы никому не поклоняются. Они даже не живут в том мире, что и мы.

– Не понимаю.

– Мориндимы похожи на народ, каким когда-то были алгосы, до того как Ал принял их под свое покровительство. Было несколько народов, которые не имели своего бога. Они кочевали в разных направлениях. Алгосы направились на запад, а мориндимы – на север. Другие пошли на юг и на восток и исчезли.

– Почему они не могли оставаться там, где были?

– Не могли. В решениях богов всегда присутствует элемент принуждения. Как бы то ни было, алгосы в конце концов нашли себе бога, а мориндимы – нет, поскольку принуждение к отделению их от других народов все еще существует. Они живут в пустыне за северной границей преимущественно небольшими кочевыми группами.

– А что ты имел в виду, когда сказал, что они не живут в том же мире, что и мы?

– Для мориндимов мир является ужасным местом, пристанищем демонов, а они поклоняются демонам и живут больше в своих видениях, чем в реальности. В их обществе господствуют провидцы и колдуны.

– А на самом деле нет никаких демонов, правда?

– О нет, демоны весьма реальны.

– Откуда же они появляются?

Белгарат пожал плечами:

– Не имею об этом никакого представления. Тем не менее они существуют, и они весьма зловредны. Мориндимы управляют ими с помощью магии.

– Магии? А она отличается от того, что делаем мы?

• Предыдущая
• 23/108
• Следующая