Потаенный Город - Эддингс Дэвид - Страница 32

• Предыдущая
• 32/122
• Следующая

Эдемус что-то спросил у нее на языке, который Сефрения не раз пыталась выучить, но так и не сумела понять в нем ни слова. Афраэль отвечала быстро, сухим деловитым тоном, дополняя свой ответ замысловатыми жестами.

– Ах вот как, – наконец проговорил Эдемус, снова переходя на тамульский, и на лице его выразилось понимание. – Какая, однако, странная идея.

– Ты же знаешь Троллей-Богов, – отозвалась Афраэль, скорчив гримаску.

– Неужто ты и впрямь вынудила их согласиться на чудовищные твои условия?

– У меня было то, что им хотелось получить, – пожала она плечами. – Они вот уже три сотни веков пытались измыслить способ вырваться из Беллиома. Конечно, мои условия им очень не понравились, но у них не было выбора.

– Ты весьма жестокосердна, Афраэль.

– Ничуть. Мной двигала необходимость, а необходимость не бывает ни жестока, ни милосердна. Она просто есть. Пару дней назад при встрече я расцеловала их, и это поправило им настроение – то есть после того, как они сообразили, что я не собираюсь их перекусать.

– Не может быть! – откровенно ужаснулся Эдемус.

– Они не так уж и плохи, – защищалась Афраэль. – Я, конечно, могла бы почесать их за ушами, но на это они могли бы и обидеться, так что я их попросту расцеловала. – Она усмехнулась. – Еще пара поцелуев – и они стали бы лизать мне руки, точно щенята.

Эдемус выпрямился в кресле и вдруг ошеломленно моргнул, словно лишь сейчас сообразив, где именно сидит Богиня-Дитя.

Она одарила его одной из своих загадочных улыбочек и погладила по щеке.

– Ничего страшного, кузен, – сказала она. – Ты скоро привыкнешь. Рано или поздно все привыкают.

И с этими словами Афраэль соскользнула с его колен и направилась через всю комнату к сестре.

– Это мое место! – угрожающе объявил кряжистый детина неопределенной национальности, когда Келтэн бросил свои седельные сумки и скатанную постель на полянке под большим деревом.

– Было твое, – проворчал Келтэн.

– Нельзя вот так заявиться невесть откуда и захватить чужое место!

– Вот как? Это противозаконно, что ли? – Келтэн выпрямился. Он был по меньшей мере на голову выше своего незадачливого собеседника, а широкие плечи, облитые кольчугой, казались еще шире. – Я и мои друзья останемся вот здесь, – бесцеремонно объявил он, – так что собирай свою постель и прочее барахло и проваливай куда пожелаешь.

– Я не привык получать приказы от эленийцев!

– Тем хуже для тебя. А сейчас проваливай. У меня дел по горло. – Келтэн был не в лучшем расположении духа. Опасность, грозящая Алиэн, непрерывно терзала его мысли, и оттого любая мелочь легко выводила его из себя. Видимо сейчас эти чувства отчасти отразились на его лице, потому что незадачливый разбойник поспешно попятился.

– Еще дальше, – процедил Келтэн.

– Я еще вернусь! – пригрозил тот, продолжая пятиться. – Я вернусь со всеми моими друзьями!

– Жду не дождусь. – Келтэн демонстративно повернулся спиной к человеку, которого только что согнал с насиженного места.

К нему подошли Бевьер и Кааладор.

– Неприятности? – спросил Кааладор.

– Я бы это так не назвал, – пожал плечами Келтэн. – Я устанавливал наше положение в этой шайке, только и всего. На новом месте всякий раз приходится кого-нибудь одернуть, чтобы дать понять остальным, что ты шутить не намерен. Давайте-ка устраиваться.

Они поставили шатер и собирали листья и мох для постелей, когда к ним подошел Нарстил.

– Я вижу, Эзек, вы уже устроились, – обратился он к Кааладору. Тон у него был мирный, хотя и не слишком сердечный.

– Несколько завершающих штришков, и все готово, – ответил Кааладор.

– Вы устроили неплохую стоянку, – заметил Нарстил, – чистота, порядок.

– Захламленное жилище есть признак захламленного ума, – пожал плечами Кааладор. – Хорошо, что ты заглянул к нам, Нарстил. Мы слыхали, что тут неподалеку стоит войско. Оно причиняет тебе какие-нибудь хлопоты?

– У нас с ними соглашение, – ответил Нарстил. – Мы не крадем у них, а они оставляют нас в покое. Собственно, армия, что стоит в Натайосе, – вовсе и не армия, а шайка мятежников. Они хотят свернуть правительство.

– А кто не хочет-то? Нарстил рассмеялся.

– Собственно говоря, эта мятежная свора в Натайосе очень даже благотворна для моих дел. Полиция знает о них и предпочитает сюда не соваться, а одна из причин, по которой они нас терпят, та, что мы грабим проезжих и тем отваживаем людей, шныряющих в окрестностях Натайоса. Кроме того, мы ведем с ними весьма оживленную торговлю. Они скупают почти все, что мы крадем.

– И далеко отсюда этот самый Натайос?

– Милях в десяти. Это древние развалины. Скарпа – так зовут человека, который там всем заправляет, – устроился там со своими мятежниками несколько лет назад. Он укрепил город, и с каждым днем туда прибывает все больше его сторонников. Лично на него мне плевать, но дело есть дело.

– Что он за человек, этот Скарпа?

– Чокнутый. Временами он свихивается настолько, что воет на луну. Он свято убежден, что в один прекрасный день станет императором, и, думается мне, очень скоро он выведет свое отребье из джунглей – в победоносный поход. Здесь-то он покуда в полной безопасности, но на открытой местности атаны живо превратят его в собачий корм.

– А что, нам должно быть до этого дело? – осведомился Бевьер.

– Да мне лично – ни малейшего, – заверил Нарстил «одноглазого» забияку. – Вот только мое дело от этого пострадает.

– Стало быть, кто угодно может свободно войти в Натайос? – как бы между прочим поинтересовался Келтэн.

– Если ведешь мула, нагруженного едой и выпивкой, тебя примут с распростертыми объятиями. Я каждую неделю посылаю туда повозку с бочонками пива. Вы же знаете, как солдаты любят пиво.

– Это уж точно, – согласился Келтэн. – Я сам знавал в свое время нескольких солдат, и для них весь мир останавливался, когда открывали новый бочонок.

– Сие происходит от нашего умения управлять светом, что мы излучаем, – пояснял Кедон. – Зрение же весьма сильно зависит от света. Уловка сия, само собой, не вполне совершенна. Мы не в силах избегнуть слабого мерцания и принуждены зорко следить за тем, чтобы наши тени не выдали нашего присутствия, однако при должной предосторожности мы можем оставаться незамеченными.

– Какие любопытные различия, – заметила Афраэль. – Тролли-Боги играют со временем, вы – со светом, я – со вниманием людей, от которых хочу укрыться, и все это служит одной цели – достичь невидимости.

– Ведом ли тебе, Божественная, кто-нибудь, кто может быть воистину невидим? – спросила Ксанетия.

– Мне – нет, а тебе, кузен? Эдемус покачал головой.

– Впрочем, мы способны становиться вполне невидимы, – продолжала Афраэль. – У настоящей невидимости были бы свои недостатки. Идея хороша, анари Кедон, но я не хочу, чтобы Ксанетия подвергала себя опасности. Я слишком люблю ее.

Ксанетия слегка покраснела и бросила на Эдемуса почти виноватый взгляд. Сефрения рассмеялась.

– Должна я предостеречь тебя, Эдемус, – проговорила она, – дабы не спускал ты глаз со своих приверженцев. Моя богиня – известная воровка. – Она сдвинула брови размышляя. – Если Ксанетия может незамеченной пробраться в Супаль, это было бы весьма полезно. Ее способность проникать в чужие мысли позволила бы ей быстро узнать, там ли находится Элана. Если там, мы могли бы действовать. Если Эланы там нет, стало быть, Супаль – лишь новая увертка наших врагов.

Кедон взглянул на Эдемуса.

– Думается мне, Возлюбленный, что принуждены мы будем вмешаться в дела остального мира далее, нежели предполагали прежде. Тревога Анакхи за участь жены воистину поглощает все его мысли, и его обещание, данное нам, находится в опасности, покуда не вернется к нему супруга живой и невредимой.

Эдемус вздохнул.

– Боюсь, что истинны твои слова, дражайший мой анари. Хотя и тревожит сие мою душу, однако сдается мне, что должны мы на время забыть о наших несогласиях и объединиться в поисках супруги Анакхи, помогая ему всем, чем мы в силах помочь.

• Предыдущая
• 32/122
• Следующая