Рубиновый рыцарь - Эддингс Дэвид - Страница 46

• Предыдущая
• 46/80
• Следующая

— Она что, действительно помолодела?

— Мне не разрешили сопровождать ее в комнату, где был стирикский чародей, но когда она вышла оттуда, я едва смог узнать ее. У нее были тело и лицо прекрасной шестнадцатилетней девушки, но глаза… глаза были ужасны, мой Лорд. Как я уже говорил, я служил в приюте для умалишенных, и я сразу понял, что леди Белина помешалась. Я быстро собрал вещи и увез ее сюда, в замок, надеясь, что смогу излечить ее, здесь, в тишине и покое. Граф был в одной из своих поездок, и не мог знать, что здесь происходит в его отсутствие.

— А что произошло?

Оккуду всего передернуло.

— Это было ужасно, сэр Рыцарь, — ответил он тусклым голосом. — Как-то ей удалось заполучить полное господство над всеми слугами в замке, кроме меня, они все как будто лишились воли.

— Над всеми, кроме тебя?

— наверно, монастырское воспитание защитило меня, а может быть она решила, что не стоит связываться со мной.

— Что же все-таки она делала?

— Не знаю, с кем она встречалась в том доме в Чиреллосе, но то было зло, дьявольские, темные силы. Она посылала слуг, ставших ее рабами, по ночам в деревню, и они похищали оттуда крепостных крестьян. У нее был каземат в подвале этого дома и она упивалась там зрелищем невинной крови и агонии своих жертв, — лицо слуги исказилось. — Сэр Рыцарь! Она ела человеческое мясо и купалась обнаженной в человеческой крови, — Оккуда помолчал, собираясь с силами. — Это случилось неделю спустя после того, как в замок вернулся граф. Была поздняя ночь и мой господин послал меня в подвал, за вином, хотя он редко пьет что-либо кроме воды. Спустившись вниз я услышал какие-то звуки, похожие на крики. Я пошел посмотреть в чем дело и открыл дверь в ее каземат. Лучше бы мне этого никогда не видеть, сэр Рыцарь, лучше бы этого всего просто не было! — он закрыл лицо руками, рыдания сотрясли его могучее тело. — Белина была обнажена, к столу перед ней была прикована девочка-крепостная. Сэр Рыцарь, она отрезала от еще живой девчушки куски и клала их прямо себе в рот, — Оккуда стиснул зубы.

Спархок и сам не понял, что подтолкнуло его задать следующий вопрос.

— Она была одна там?

— Нет, мой Лорд, там было несколько обезумевших слуг, они, как звери, слизывали кровь с камней на полу и… — Оккуда замялся.

— Продолжай.

— Я не могу присягнуть в этом, мой Лорд, голова у меня шла кругом, но кажется в углу стояла странная фигура в черном плаще с капюшоном. От нее веяло чем-то таким, что холодило мне душу.

— Больше ты ничего не запомнил?

— Высокая, очень худая фигура, и полностью завернута в черный плащ.

— И? — продолжал настаивать Спархок, хотя холодящая сердце уверенность уже жила в нем.

— В комнате было темно, мой Лорд, никакого света не было, кроме жаровни для пыточных орудий, но из того угла как будто исходило зеленое призрачное сияние. Это имеет какое-нибудь значение?

— Возможно, — мрачно проговорил Спархок. — Продолжай свой рассказ.

— Я побежал к графу, чтобы рассказать ему все. Сначала он отказался поверить мне, но я настоял, чтобы он спустился в подвал со мной. Я думал, что он убьет Белину, когда он увидел все это. Она завизжала, как кошка, увидев графа в дверях и бросилась на него с ножом, которым пытала своих жертв, но я выбил нож у нее из рук. Тот худой в черном как будто отпрянул в тень, когда мы вошли, а когда я посмотрел туда еще раз, его уже не было. И граф и я были слишком потрясены, чтобы интересоваться этим.

— Это тогда граф запер ее в башне? — спросил потрясенный ужасной историей Спархок.

— Честно признаться, это была моя мысль, — мрачно проговорил Оккуда. — В приюте, где я служил, буйно-помешанных всегда помещали в отдельные кельи. Мы притащили ее в башню и я запер дверь. Она проведет там всю оставшуюся ей жизнь.

— А что случилось с остальными слугами?

— Сначала они пытались освободить леди Белину, и мне пришлось убить нескольких, а вчера граф услышал, как оставшиеся в живых рассказывали какую-то дикую историю этому простаку менестрелю. Хозяин приказал мне выгнать их из замка. Они немного покрутились возле ворот и убежали.

— Ты не заметил в них ничего странного?

— У них были абсолютно пустые лица и стеклянные глаза, и те, которых я убил, умерли, не издав не звука.

— Этого я и боялся. Мы уже встречались с такими людьми раньше.

— Что же случилось с ней в том доме, сэр Рыцарь? Что помутило ее разум?

— Ты воспитывался в монастыре, Оккуда, и, возможно, изучал теологию и демонологию. Знакомо ли тебе имя Азеш?

— Божество земохов.

— Верно. В том доме были не стирики, вернее не западные стирики, а земохи, и именно Азеш овладел душою леди Белины. Она не может сбежать из этой башни?

— Это невозможно, мой Лорд.

— Но она как-то смогла навести одержание этому менестрелю, а он передал его сэру Бевьеру.

— Она не могла покинуть башню, сэр Рыцарь, — твердо сказал Оккуда.

— Я должен обо всем этом поговорить с Сефренией, — сказал Спархок. — Спасибо тебе за твою честность, Оккуда.

— Я рассказал вам все это в надежде, что вы сможете помочь графу.

— Мы сделаем все, что сможем.

— Благодарю вас. А теперь я пойду и запру дверь вашего друга, она замыкается цепью, — слуга тяжело поднялся и пошел к двери, потом обернулся. — Сэр Рыцарь, может быть я должен был убить ее?

— К этому последнему средству, возможно, еще придется прибегнуть, Оккуда, — честно признался Спархок. — И чтобы сделать это, тебе придется отрубить ей голову, иначе она не умрет.

— Я сделаю это, если будет надо. У меня найдется топор, я сделаю все, чтобы облегчить страдания графа.

Спархок подошел к слуге и положил руку ему на плечо.

— Ты славный и правдивый человек, Оккуда. Графу очень повезло, что у него есть такой слуга.

— Благодарю вас, мой Лорд.

Оставшись один, Спархок избавился от доспехов, вышел в коридор и направился к двери в комнату Сефрении.

— Да! — откликнулась она на его стук.

— Это я, Сефрения.

— Входи, дорогой.

Он отворил дверь и вошел в комнату.

— Я сейчас говорил с Оккудой.

— ???

— Он рассказал мне все, что здесь произошло. Но я не уверен, что тебе захочется это выслушивать.

— Делать нечего, дорогой, я должна вылечить Бевьера.

— Мы были правы, — начал Спархок, — пелозианка, которую мы видели в Чиреллосе идущей в земохский дом, была сестрой графа.

— Я была уверена в этом. Что еще?

Спархок кратко пересказал все, о чем поведал ему слуга графа.

— Все сходится, — неожиданно спокойно сказала Сефрения. — Это жертвоприношение, часть культа поклонения Азешу.

— И вот еще кое-что, — добавил Спархок. — Оккуда сказал, что войдя в комнату, заметил в дальнем углу призрачную фигуру, на ней был черный балахон с капюшоном и от нее исходило зеленое сияние. У Азеша мог быть еще один демон здесь?

— Со Старшими богами все возможно.

— Но это же не мог быть один и тот же, верно? Ничто не может быть сразу в двух местах в один и тот же момент.

— Я же сказала тебе, дорогой, со Старшими богами возможно все.

— Сефрения, мне не хотелось бы говорить тебе, но, кажется, все это начинает меня пугать.

— И меня тоже, Спархок. Держи при себе копье Алдреаса, могущество Беллиома сможет защитить тебя. А теперь ступай спать, мне нужно все это обдумать.

— Благослови меня, матушка, — сказал Спархок, преклонив колени. Он вдруг почувствовал себя маленьким беспомощным ребенком. Сефрения благословила его и он нежно поцеловал ее ладони.

— От всего сердца, дорогой, — ответила Сефрения, держа его голову в руках и успокаивающе прижимая к себе. — Ты лучший из всех, Спархок, и если ты будешь сильным, даже ворота ада не устоят перед тобой.

Спархок поднялся с колен, и Флют, слезшая в это время с кровати, подошла к нему. Внезапно он почувствовал, что не в состоянии двигаться. Девочка мягко взяла его за запястья, развернула ладони и поцеловала их, и эти поцелуи странным огнем прожгли все его существо. Потрясенный, Спархок покинул комнату, не произнося не звука.

• Предыдущая
• 46/80
• Следующая