Сияющая Цитадель - Эддингс Дэвид - Страница 32

• Предыдущая
• 32/121
• Следующая

– Отчего это тебе так хотелось угодить в тюрьму? – смеясь, спросила она.

– Молодые аристократки просто обожают жертв политического произвола. Я имел бы оглушительный успех, если бы провел несколько дней за решеткой.

– Но ты, кажется, женился еще ребенком? – отозвалась она. – Разве женатому человеку пристало думать о том, какой успех он может иметь у женщин?

– Когда я и моя жена были еще совсем молоды, мы почти десять лет не разговаривали друг с другом, а кроме того, наличие восьми других жен делает само понятие супружеской верности поводом для смеха. – Тут в голову Сарабиану пришла другая мысль. – Интересно, смогу ли я уговорить Кааладора принять пост в моем новом правительстве?

– Бывает и хуже. В моем правительстве есть человек по имени Платим, он – вор, да еще куда большего размаха, чем Кааладор. – Элана бросила взгляд вдоль укреплений и увидела, что к ним идет Миртаи. – Удача?

– Трудно сказать, – пожала плечами великанша. – В здание мы проникли легко, но того, что искали, так и не нашли. Стрейджен и Кааладор собираются навестить университет и поговорить кое с кем из ученых.

– Неужели ими вдруг овладела жажда знаний? – легкомысленно осведомился Сарабиан.

– Вот уж вряд ли, дорогуша, – отвечала Миртаи.

– Дорогуша? – переспросил он, не веря собственным ушам.

– Но ведь ты и вправду очень милый, Сарабиан. – Золотокожая великанша ласково погладила его по щеке. – Сегодня ночью я узнала, что воры, заговорщики и прочие негодяи испытывают друг к другу весьма теплые чувства. Ты сговариваешься с нами, чтобы разогнать полицию, а значит, и ты теперь один из нас. Стрейджен хочет побеседовать со знатоками архитектуры. Он подозревает, что в здании министерства могут быть потайные комнаты, и надеется, что в какой-нибудь библиотеке обнаружатся первоначальные чертежи здания. – Она искоса, лукаво взглянула на императора и добавила:

– Вот такую штуку, стал-быть, они и замыслили, дорогуша.

– Ты уверен, Сарабиан, что хочешь ввести Кааладора в свое правительство? – осведомилась Элана. – Похоже, его говор передается, как зараза. Дай ему год-два, и вся резиденция будет называть тебя «дорогуша».

– Что ж, я предпочел бы это слово многим другим прозвищам, которыми меня награждали в последнее время.

Спapxoк и его друзья покинули Кирон ранним утром следующего дня и направились на восток мимо обширных золотистых полей зреющей пшеницы. Холмистая местность постепенно переходила в широкую долину, где реки Пела и Эдек сливались на границе между Эдомом и Кинезгой.

Спархок скакал впереди отряда, держа на руках Флейту. Девочка этим утром держалась непривычно тихо, и, после того как миновали часа два пути, Спархок наклонился и заглянул в ее лицо. Ее пустые глаза смотрели в никуда, застывшее лицо было лишено всякого выражения.

– В чем дело? – спросил он.

– Не сейчас, Спархок, – жестко ответила она. – Я занята.

– Афраэль, мы подъезжаем к границе. Может быть, нам стоит…

– Оставь меня в покое. – Она уткнулась лбом в его грудь и недовольно хмыкнула.

– Что случилось, Спархок? – спросила Сефрения, подъехав к ним.

– Афраэль не хочет говорить со мной. Сефрения наклонилась и изучающе взглянула в лицо Флейты.

– Ах вот оно что, – проговорила она.

– Что именно?

– Оставь ее в покое, Спархок. Она сейчас где-то еще.

– Сефрения, впереди граница. Так ли уж нам необходимо истратить полдня на разговоры с пограничной стражей?

– Похоже, что другого выхода у нас нет. Дай-ка мне ее.

Он поднял полусонную малышку и устроил ее на руках сестры.

– Может быть, мне и без ее помощи удастся перенести нас через границу. Я уже знаю, как это делается.

– Нет, Спархок. Ты еще не готов к тому, чтобы делать это самостоятельно, и мы решительно не хотим, чтобы ты ставил опыты на свой страх и риск. Придется нам пересекать границу без помощи Афраэли. Кто знает, сколько еще она будет занята.

– Случилось что-нибудь важное? Я имею в виду – может быть, Элане грозит опасность?

– Не знаю, Спархок, и не хочу беспокоить Афраэль только для того, чтобы это выяснить. Даная позаботится о своей матери. Тебе остается только довериться ей.

– Знаешь, все это крайне сложно. Хотел бы я знать, долго ли надо привыкать к мысли, что ее целых три – и все они одна и та же?

Сефрения непонимающе взглянула на него.

– Афраэль, Флейта, Даная – все они одна и та же личность, однако они могут быть в двух и, насколько я знаю, в трех местах одновременно и делать разом два-три разных дела.

– Верно, – согласилась она.

– И тебя это нисколько не беспокоит?

– А тебя беспокоит, что ваш эленийский Бог знает все, что думают все люди в мире – причем одновременно?

– Ну… пожалуй, что нет.

– Так в чем же разница?

– Сефрения, он – Бог.

– Она тоже, Спархок.

– Мне кажется, это не одно и то же.

– Ты ошибаешься. Скажи остальным, что мы будем пересекать границу самостоятельно.

– Они захотят узнать почему.

– Ну так солги им. Бог простит тебя – по крайней мере, один из них.

– Знаешь, когда ты в таком настроении, с тобой совершенно невозможно разговаривать.

– Ну так не разговаривай. Именно сейчас я предпочла бы обойтись без разговоров.

– Что-то не так?

– Я слегка обеспокоилась, когда ты развеял облако и оно начало ругаться по-стирикски.

– Я и сам это заметил. – Спархок скорчил гримасу. – Как это остальные упустили такую важную деталь? Сдается мне, она весьма значительна.

– На каком языке выругаешься ты, если зашибешь палец на ноге?

– По-эленийски, конечно.

– Конечно. Это твой родной язык. Не значит ли это, что родной язык того, кто наслал это облако, – стирикский?

– Об этом я и не подумал. Пожалуй, ты права.

– Это обеспокоило меня – и, по правде говоря, совсем не слегка. Оно наводит на мысли, которых я не желаю принимать всерьез.

– Например?

– Прежде всего – что на нашего врага трудится некий стирик, весьма искушенный в магии. Это облако создано сложнейшим заклинанием. Насколько я могу судить, во всем Стирикуме найдется лишь восемь-десять человек, которым такое по плечу, и всех этих людей я знаю. Они мои друзья. Не слишком-то приятно размышлять о таком. Так почему бы тебе не понадоедать кому-нибудь другому и не оставить меня наедине с моими мыслями?

Спархок сдался и отъехал немного назад, присоединившись к своим спутникам.

– В наших планах произошли некоторые изменения, – сообщил он им. – Афраэль сейчас немного занята, поэтому мы не сможем избежать встречи с пограничной стражей.

– Чем она занята? – спросил Бевьер.

– Ты не захочешь это знать, Бевьер. Поверь мне – кто-кто, а уж ты наверняка не захочешь.

– Она творит какую-то божественность? – осведомился Телэн.

– Телэн, – выговорил ему Берит, – нужно говорить «чудо», а не «божественность».

– Именно это слово я и искал, – пояснил Телэн, прищелкнув пальцами. Вэнион хмурился.

– Переход границы всегда сопряжен с волокитой, – проговорил он, – но кинезганцы, говорят, довели это искусство до пределов совершенства. Они способны целый месяц торговаться о размерах взятки.

– Для этого и существуют топоры, лорд Вэнион, – проворчал Улаф. – Ими мы убираем с пути различные помехи – кустарник, деревья, назойливых чиновников и все такое прочее.

– Нам ни к чему международный инцидент, сэр Улаф, – ответил Вэнион. – Впрочем, быть может, нам удастся немного ускорить ход дела. У меня есть имперский пропуск, подписанный лично Сарабианом. Возможно, этот документ окажется достаточно весомым, чтобы перенести нас через границу без особой задержки.

Граница между Эдомом и Кинезгой была отмечена рекой Пелой, и у дальнего конца крепко сколоченного моста стояло прочное, похожее на глыбу здание, за которым виднелся конский загон.

Вэнион и его спутники проехали по мосту к баррикаде на кинезганской стороне, у которой поджидали их вооруженные люди в диковинных развевающихся одеждах.

• Предыдущая
• 32/121
• Следующая