Вор и Книга Демона - Эддингс Ли - Страница 138

• Предыдущая
• 138/188
• Следующая

— Бхейд был еще не готов, любимый.

— Тем хуже. Сейчас я его приготовлю. Вы вдвоем чуть не убили Лейту, но я этого не позволю!

— Ты всерьез принимаешь то, что она называет тебя “папочкой”, Алти?

— Да, это правда. А теперь скажи мне, где Бхейд?

— Ты не сделаешь ему больно?

— Это зависит от того, насколько он будет упрям. Возможно, мне придется несколько раз шмякнуть его о стенку, но я до него достучусь. А потом у нас с тобой будет длинная и приятная беседа.

Ее зеленые глаза сузились.

— Мне не нравится твой тон, Альтал.

— Переживешь. Где Бхейд?

— Вторая дверь вниз по коридору, от столовой налево. Впрочем, не думаю, что он тебя впустит.

— Как он может помешать мне? — Альтал повернулся и, перескакивая через две ступеньки, скатился по лестнице.

— Только не бей его! — крикнула Двейя ему вслед. Альтал добрался до двери Бхейда и на мгновение остановился, чтобы унять свой гнев.

— Бхейд, — позвал он, — это я, Альтал. Открой дверь.

Ответа не последовало.

— Бхейд! Открой! Сейчас же!

За дверью по-прежнему стояла мертвая тишина.

В последний момент Альтал решил не использовать слова из Книги, чтобы открыть дверь. Вместо этого он разбил ее вдребезги.

Бхейд, с невидящим взором, небритый, сидел съежившись в углу похожей на тюремную камеру комнаты и ритмично бился головой о каменную стену.

— Прекрати это, — сказал ему Альтал, — и поднимайся.

— Я погиб, — стонал Бхейд. — Я убил.

— Я заметил, — ответил Альтал, пожимая плечами. — Это было не слишком аккуратно, но дело сделано. Если ты собираешься приобрести к этому привычку, тебе надо немного поупражняться.

Бхейд недоуменно захлопал глазами.

— Ты что, не понимаешь? — спросил он. — Я же священник. Убивать запрещено.

— У тебя не было таких проблем, когда ты нанимал убийц, чтобы убрать кантонского эрайо.

— Там все было по-другому.

— Правда? В чем же разница?

— Я лично не убивал эрайо.

— Это чистая софистика, Бхейд, и ты это знаешь. Грех — если ты так это называешь, — заключается в намерении, а не в том, кто именно вонзает нож в жертву. Яхаг убил Салкана, и ты поступил совершенно правильно. Ты должен убивать тех, кто убивает твоих друзей.

— Но я священник.

— Я заметил. Но какой религии? Ты можешь обсудить это с Эмми, но мне кажется, ее взгляды на мир несколько отличаются от точки зрения ее брата. Впрочем, все это к делу не относится. Если ты не откроешь дверь своего сознания Лейте, я сделаю с этой дверью то же самое, что сделал, чтобы войти в эту комнату. Твое дурацкое упоение сознанием собственной вины и жалостью к самому себе убивает Лейту, идиот ты безмозглый. Мне наплевать, скольких людей ты убил, Бхейд, но если ты еще раз обидишь Лейту, я схвачу тебя за глотку и вырву тебе сердце!

— Салкан был убит по моей вине.

— Да, ну и что?

Бхейд в ужасе уставился на него.

— Ты что думал, я буду тебя оправдывать? Что сделано, то сделано. Здесь нет ни наказаний, ни наград, Бхейд, — только следствия. Ты совершил ошибку, теперь тебе придется жить с этим — в одиночку. Если ты собираешься есть себя поедом, делай это в свое свободное время и где-нибудь наедине.

— Я убийца, — заявил Бхейд.

— Но не слишком хороший. Ладно, кончай причитать и возвращайся к работе. — Альтал оглядел неприбранную камеру. — Убери всю эту грязь и сам помойся. Мы с тобой возвращаемся в замок вождя Альброна. Ты должен совершить обряд венчания.

— Я не могу!

— Можешь, брат Бхейд, и сделаешь — даже если мне придется стоять у тебя за спиной с дубинкой. Давай, пошевеливайся!

В день свадьбы Альброна и Астарель рассвет был ясный и холодный. Соответственно времени года убранство замка свелось практически к украшениям из ветвей вечнозеленых деревьев и разноцветных лент.

После традиционного мальчишника с вождем Альброном, организованного накануне вечером, многие вожди кланов, генералы и высокопоставленные гости чувствовали себя наутро несколько нездоровыми, и вождь Твенгор почему-то нашел это чрезвычайно забавным.

Алайя так или иначе взяла на себя заботу о молодых леди из свиты невесты, которые, насколько мог понять Альтал, всю неделю, предшествующую свадьбе, были заняты в основном шитьем платьев и хихиканьем.

Вождь Гуити и бывший вождь Делур тоже прибыли на церемонию в замок Альброна, поскольку свадьба одного из вождей кланов традиционно предполагала присутствие всех вождей Арума. Во время празднования Гуити в основном молчал. Решение Андины не отдавать на разграбление город Кантон расстроило планы этого человечка со сплюснутым лицом, и он, очевидно, не находил особых причин для веселья.

Церемония была назначена на полдень. Насколько понял Альтал, это был старинный арумский обычай, изначально предназначенный для того, чтобы дать празднующим время прийти в себя после развлечений предшествующего вечера и в то же время не слишком мешать торжествам после церемонии. По-видимому, арумцы весьма серьезно относились к своим праздникам.

Во время свадьбы произошел небольшой спор по поводу религии, поскольку бог арумцев — это горный бог Бхергос, тогда как плакандцы поклоняются Хердосу — богу овечьих отар.

— Церемонию будет совершать брат Бхейд, — безапелляционно объявил Альтал, сразу же положив конец всем обсуждениям.

Итак, с приближением полудня Бхейд стоял, облаченный в свою черную рясу, перед входом в главный зал вместе с вождем Альброном, сержантом Халором и вождем Креутером, ожидая появления невесты в сопровождении ее свиты — Андины и Лейты.

Альтал стоял вместе с остальными гостями в зале, и, как только в глубине зала распахнулась дверь и из нее появилась Астарель со своими свидетельницами, он уловил какой-то очень знакомый аромат. В изумлении он обернулся и лицом к лицу столкнулся с Двейей.

— Что ты делаешь? — спросил он ее хрипло, так как горло перехватило.

— Все в порядке, любовь моя, — ответила она. — Меня пригласили.

— Я не об этом. Я не думал, что ты можешь принимать свой истинный облик вне Дома.

— Откуда у тебя такая нелепая мысль?

— Раньше ты никогда такого не делала. Ты всегда превращалась в кошку Эмми. Я думал, что твой реальный облик возможен только в Доме.

— Никто не может указывать мне, что я могу и чего не могу, дурачок. Мне казалось, тебе это известно. — Она поджала свои совершенные губки. — Признаюсь, я не так часто это делаю, — согласилась она. — Похоже, в своем истинном облике я привлекаю слишком много внимания.

— Почему бы это, — прошептал он.

— Не сердись, Альтал. — Она помолчала. — Ты уже перестал брюзжать?

— Брюзжать?

— В последний раз, когда ты заходил в Дом, ты показался мне немного ворчливым.

— Я выплеснул все свое брюзжание на Бхейда.

— Ты ведь не стал по-настоящему шмякать его об стенку?

— Не сильно. А вот и Астарель.

Астарель вся светилась, когда подошла к входу в центральный зал, а на лице вождя Альброна отразилось беспредельное обожание.

— Дай мне свой платок, Альтал, — тихонько всхлипывая, сказала Двейя.

Он резко взглянул на нее.

— Ты что, плачешь, Эм? — спросил он в изумлении.

— Я всегда плачу на свадьбах, Альтал, а ты?

— Я не так уж часто присутствовал на свадьбах, Эм, — признался он.

— Тебе, возможно, пора к ним привыкать, милый. С моей точки зрения, свадьбы играют очень важную роль. А теперь просто стой спокойно и дай мне свой носовой платок.

— Слушаюсь, дорогая, — ответил он.

• Предыдущая
• 138/188
• Следующая