Гламорама - Эллис Брет Истон - Страница 33

• Предыдущая
• 33/152
• Следующая

— Я хочу, чтобы люди улыбались чуть-чуть почаще, — говорит Андре, — к тому же меня очень беспокоит планетарный экологический кризис.

— Это дико круто, — говорю я, глядя на тонкие пластинки светло-голубого льда, которые покрывают всю стену, а также отдельные участки бара и зеркало за баром. Мимо проходит кто-то, одетый в парку.

— А еще мне хочется открыть ресторан в форме гигантского скарабея.

Мы оба стоим и глядим на яйцо, а затем я покидаю Андре, бросая ему через плечо:

— Что-то в моем кофе слишком много пенки, парень.

Гримеры закончили, они оставили Хлое в одиночестве, так что я подхожу туда, где она стоит и рассматривает всех нас в гигантском переносном зеркале, которое установлено посреди стола. Повсюду вокруг нее разбросаны журналы, некоторые — с лицом Хлое на обложке.

— С чего это вдруг очки? — спрашивает она.

— Риф утверждает, что в этом сезоне модно выглядеть как интеллектуал.

В зале так холодно, что наше дыхание замерзает на лету, превращаясь в клубы пара.

— Если кто-нибудь скажет тебе, что ты должен съедать в день пластилина столько же, сколько весишь, ты это тоже будешь делать? — спрашивает она спокойно.

— Я верчусь на месте, я прыгаю, зайка.

— Виктор, я очень рада, раз ты так хорошо разбираешься, что в этой жизни важно, а что — нет.

— Спасибо, детка.

Я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее в шею, но она уклоняется и шепчет что-то по поводу нанесенного грима, который я могу размазать, поэтому губы мои утыкаются в ее макушку.

— Чем пахнет? — спрашиваю я.

— Я протирала волосы водкой, чтобы осветлить их, — говорит она печально. — Бонго слегка пыхнул на показе Донны Каран и начал декламировать вслух мантру блаженства.

— Не напрягайся, зайка! Помни, что от тебя не требуется почти ничего — знай себе повторяй «cheese» двести раз в день. Вот и все!

— Когда тебя фотографируют шесть часов кряду, это превращается в сущую пытку.

— А что это за чувак там, в углу, солнышко? — И я показываю на лежащего на татами парня.

— Это Ла Тош. Он всюду за мной ходит. Мы знакомы уже несколько недель. Мы встретились за китайскими блинчиками в «Kin Khao».

— Tresjolie[73]! — говорю я, пожимая плечами.

— Предположительно он один из самых влиятельных психопатов в Риме, — вздыхает она. — У тебя есть сигареты?

— Вот те на, а что случилось с никотиновым пластырем, который ты собиралась наклеить сегодня? — озабоченно спрашиваю я.

— У меня от него на подиуме голова кружилась. — Она берет меня за руку и смотрит мне в глаза. — Мне так не хватало тебя сегодня. Когда я сильно устаю, мне всегда тебя очень не хватает.

Я наклоняюсь, обнимаю Хлое и шепчу ей в ухо:

— Эй, а кто здесь моя самая любимая маленькая супер-моделька?

— Сними немедленно эти очки, — говорит Хлое разочарованно. — Ты похож на человека, который переигрывает. Ты похож на Дина Кейна.

— Ну и что же здесь происходит?

Я снимаю очки и кладу их в футляр.

— Элисон Пул звонила мне сегодня раз десять, — говорит Хлое, ища сигареты по всему столу. — Я не стала ей перезванивать. Ты имеешь хоть малейшее представление о том, чего она хочет?

— Нет, зайка. А что?

— Ну, ты ее не видел на показе Альфаро?

— Зайка, я не был на показе Альфаро, — говорю я, вынимая маленький кружочек конфетти из ее волос.

— Шалом сказала, что видела тебя там.

— Значит, Шалом пора менять контактные линзы, зайка.

— Ну а сюда ко мне ты зачем пришел? — спрашивает она. — Ты уверен, что у тебя совсем нет сигарет?

Я проверяю все карманы.

— Похоже, нет, зайка.

Я нахожу упаковку «Mentos» и предлагаю ей.

— Ну, эээ, я просто хотел заскочить поболтать, как обычно. Вообще-то мне надо в клуб — у меня там встреча с диджеем, который нам отчаянно нужен для сегодняшней вечеринки, а затем я тебя увижу на показе у Тодда.

— Мне нужно выбраться отсюда через сорок минут, если я хочу успеть привести в порядок волосы.

Она делает глоток из бутылки «Fruitopia».

— Боже, да здесь закоченеть можно, — говорю я, дрожа от холода.

— Эта неделя была просто адской, Виктор, — сообщает Хлое безо всякого выражения. — Возможно, самой адской за всю мою жизнь.

— Я здесь с тобой, зайка.

— Очевидно, подразумевается, что это должно быть для меня большим утешением, — говорит Хлое, — но в любом случае большое спасибо.

— Я в такой запарке сегодня, зайка, что это просто ужас! — восклицаю я. — Я просто в полной запарке.

— Нам просто необходимо выцарапать себе каникулы, — говорит Хлое.

— И все же что за дела? — предпринимаю я вторую попытку. — Что это все означает?

Я показываю на съемочную группу, на яйцо и на парня, спящего на татами.

— Я не совсем уверена, но похоже, что Скотт изображает нечто вроде призрака-андроида, помешавшегося на карри — на приправе карри, и мы ссоримся, ну, как обычно ссорятся люди в нашем кругу, и я бросаю кубик, ну, типа, ну, в общем, какой-то кубик в него, и тогда, если верить сценарию, он «спасается бегством».

— Да, да, что-то в этом роде, — говорю я. — Сценарий я помню.

— А затем злой призрак-андроид…

— Зайка, — перебиваю я ласково, — синопсис может подождать.

— Вот мы все и ждем, — говорит Хлое. — Скотт забыл свой диалог.

— Зайка, я читал сценарий, — говорю я. — У него всего одна реплика за весь ролик.

Семнадцатилетний режиссер подходит к кабинке с уоки-токи в руках: на нем серебряные джинсы DKNY и темные очки, и все остальное тоже выдержано в духе «глэм».

— Хлое, мы решили вначале снять последнюю сцену.

— Тейлор, мне позарез нужно выбраться отсюда в течение часа, — умоляет Хлое. — Это вопрос жизни и смерти, Тейлор, да, кстати, — это Виктор.

— Привет, — говорит Тейлор. — Мы встречались в баре «Pravda» на прошлой неделе.

— Я не был в «Pravda» на прошлой неделе, но, черт побери, забудем об этом — как дела?

— Массовка подобрана хорошая, но нам бы хотелось воссоздать жизненный стиль, с которым люди могли бы отождествлять себя, — объясняет Тейлор. — Я киваю задумчиво. — Я вижу это как полную противоположность перевозке контрабандного первитина из Праги на взятой в прокате «тойоте», что бы это ни значило. — Нас перебивают — шум статических разрядов из рации, крики с другого конца комнаты. — Это всего лишь Ларе, курьер, — подмигивает Тейлор.

— Тейлор… — вновь начинает Хлое.

— Солнышко, ты выпорхнешь отсюда быстрее чем через тридцать минут, это я тебе обещаю. — И Тейлор возвращается к группе, сбившейся вокруг яйца.

— Боже, у меня удрученные нервы.

— Что ты имеешь в виду?

— Мы снимаем это уже целую неделю и при этом отстаем от графика на целые три.

Возникает пауза.

— Нет, что ты имеешь в виду под «удрученными нервами»?

— Я хотела сказать «напряженные». У меня очень-очень напряженные нервы.

Наконец я решаюсь:

— Зайка, нам нужно с тобой кое о чем поговорить.

— Виктор, я же сказала, если тебе нужны любые деньги…

— Нет, я не об этом… — Пауза. — Ну, в общем, и об этом тоже, но…

— «Но» что? — Она смотрит на меня, ожидая. — «Но» что, Виктор?

— Зайка, просто в последнее время я дико нервничаю, когда открываю журнал и читаю твои рассуждения о том, каков твой идеал мужчины.

— С чего бы это, Виктор? — Хлое поворачивается к зеркалу.

— Ну, наверное, основная причина в том, что… — я бросаю взгляд на Ла Тоша и понижаю голос, — …Что это — полная противоположность мне?

— Ну и что? — Она пожимает плечами. — Ну сказала я, что мне нравятся блондины…

— Но, зайка, я-то брюнет.

— Виктор, ради всего святого, это же написано в журнале.

— Господи, а вся эта чушь насчет желания иметь детей. — Я начинаю ходить кругами. — Я тебя умоляю, зайка. Что происходит? Что за сказка про белого бычка?

— Извини меня, Виктор, но я абсолютно не понимаю, что ты имеешь в виду под «сказкой про белого бычка».

• Предыдущая
• 33/152
• Следующая