Чистое сердце - Эмар Густав - Страница 35

• Предыдущая
• 35/66
• Следующая

Сандоваль несколько минут наблюдал за ним с выражением сострадания и наконец тронул его рукой за плечо. Это прикосновение возвратило старика к действительности. Он выпрямился, точно от удара электрического тока, и бросил вокруг себя растерянный взгляд.

— Что вы хотите от меня? — спросил он хрипло.

— Назвать вам ваше имя? — ответил медленно атаман.

— А-а! — воскликнул тот. — Так вы его знаете?

— Десять минут назад еще не знал…

— А теперь?

— Теперь я его угадал.

По бледным губам старика пробежала ироническая улыбка.

— Вы думаете, что угадали правильно? — спросил он.

— Я в этом уверен. В пустыне нет двух таких людей, как вы. Вы демон, если вы не Белый Охотник За Скальпами!

При упоминании этого имени точно электрический ток пробежал среди бандитов.

Старик гордо поднял голову.

— Да, — сказал он твердо. — Я Белый Охотник За Скаль-

Во время этой продолжительной беседы бандиты, от безделья и просто побуждаемые к тому любопытством, стали постепенно заполнять зал. Услышав имя, которое привыкли уважать, и увидев наконец человека, к которому испытывали тайный страх, они разразились громовым «ура!», которое звучное эхо пещеры повторило бесчисленное количество раз, заставив своды пещеры дрожать, как от землетрясения.

Белый Охотник За Скальпами сделал жест, желая водворить молчание.

— Сеньоры кабальеро, — сказал он, — я очень благодарен вам за ваше дружеское приветствие. До сих пор я отказывался примкнуть к какому бы то ни было обществу. Я решил жить в одиночестве и совершить без посторонней помощи дело мщения, которому я себя посвятил. Но после того, что произошло, я обязан изменить обещанию, данному самому себе. Тот, кто получает, должен отдавать! Отныне я ваш, если только вы сочтете меня достойным вашей дружбы.

При этом предложении крики радости удвоились, бандиты дошли до неистовства.

Сандоваль нахмурился, он понимал, что авторитет его поколеблен. Но он был слишком ловок и хитер, чтобы дать кому-нибудь прочесть в своей душе опасения, которые его волновали. Он решил обойти препятствие и одним ловким ударом снова вернуть власть, ускользавшую, как он это инстинктивно чувствовал, от него. Подняв стакан, он воскликнул громко:

— Пью за здоровье Белого Охотника За Скальпами, друзья!

— За здоровье Белого Охотника За Скальпами! — подхватили разбойники с энтузиазмом. Переждав первые минуты всеобщего ликования, главарь приказал всем замолчать, но никто его не слушал. Обильное возлияние, которому предавались разбойники, дало себя знать. Но мало-помалу крики стихли, как море после бури, воцарилось спокойствие, и слышно было только неясное, отрывистое бормотание людей, объяснявших что-то друг другу на ухо. Сандоваль поспешил воспользоваться моментом затишья, чтобы заговорить снова.

— Сеньоры кабальеро, — сказал он, — я хочу сделать вам предложение, которое, как мне кажется, понравится всем.

— Говорите, говорите! — закричали бандиты.

— Наше товарищество, — продолжал Сандоваль, — основано на полном равенстве всех его членов, которые и выбирают между собой человека, наиболее достойного стать вожаком.

— Да, да! — воскликнули разбойники.

— Да здравствует Сандоваль! — раздалось несколько голосов.

— Дайте говорить, не перебивайте! — кричало большинство.

Сандоваль небрежно оперся о стол и с напускным спокойствием во взгляде следил за происходящим, в то время как на самом деле сердце его бешено колотилось от страха. Он знал, что играет в опасную игру, и заранее взвесил все шансы за и против. А потому, хотя усилием воли он и придал своему лицу спокойствие и непроницаемость мраморного изваяния, все же в душе жестоко страдал.

Когда молчание снова воцарилось в зале и атаман мог надеяться, что его услышат, раздался его твердый голос:

— Вы оказали мне честь, выбрав меня своим предводителем, и этой чести, мне кажется, я был до сих пор достоин.

Он остановился, как бы затем, чтобы услышать ответ. Ропот одобрения был приятен его слуху.

— К чему он ведет? — угрюмо пробормотал Урс.

— Сейчас узнаешь, — ответил Сандоваль, который услышал его. Затем продолжал:

— В общих интересах я считаю своим долгом сложить с себя это звание. Среди нас есть человек, более чем я достойный стать вашим вожаком, человек, одно имя которого способно навести ужас на наших врагов. Словом, я предлагаю вам выбрать вместо меня Белого Охотника За Скальпами.

Тут только Сандоваль узнал, какие чувства в действительности питали к нему его товарищами. Из двухсот разбойников, собравшихся в пещере, почти две трети тотчас встали на его сторону, отказавшись принять отставку, из остальных большая часть была ни за, ни против, и только тридцать или сорок человек с криками радости приняли предложение атамана передать власть Белому Охотнику За Скальпами. Но, как всегда бывает в подобных случаях, эти тридцать или сорок человек криками и воплями увлекли бы за собой других, и таким образом могли заручиться большинством голосов, если бы Белый Охотник За Скальпами не счел нужным вмешаться.

Старый авантюрист нимало не домогался позорной чести быть избранным главарем этой шайки негодяев, которых он в глубине души презирал и которых только благодаря сложившимся обстоятельствам и по необходимости признал своими товарищами. Напротив, он решил расстаться с ними немедленно, как только раны его заживут и он будет в состоянии снова вести кочевую жизнь. Поэтому в тот момент, когда крики и брань носились в воздухе, принимая все более и более угрожающие размеры, когда несколько бандитов, истощив все доводы, стали выхватывать ножи и пистолеты и между лишенными всякого нравственного чувства людьми, неспособными подчиняться чувству долга, едва не разгорелось ужаснейшее побоище, он встал и энергично запротестовал против предложения Сандоваля. Он заявил, что домогается только чести сражаться бок о бок с ними и разделять их опасности, признавая себя полностью неспособным быть их предводителем.

Такое сильное сопротивление со стороны Охотника За Скальпами не могло не оказать своего действия — разбойникам пришлось уступить. Тогда, бросившись в другую крайность, разбойники стали умолять Сандоваля остаться их атаманом. Сандоваль после того, как заставил их долго упрашивать себя, чтобы убедить в искренности своего поведения, кончил тем, что сдался на их просьбы. Он согласился наконец сохранить власть, которую втайне, несколько минут назад, так боялся утратить.

Мир был восстановлен как по волшебству. Пока разбойники выпивали целые реки вина, празднуя счастливое завершение дела, атаман отвел своих гостей в одно из отделений пещеры, где те наконец могли отдохнуть.

Между тем Сандоваль, который (справедливо или нет) считал в течение нескольких минут, что из-за Белого Охотника За Скальпами ему угрожает опасность потерять власть, в глубине души не простил этого и решил отомстить при первом же случае.

Как мы уже знаем, Транкиль и Чистое Сердце удалились при первой возможности и возвратились в домик охотника, где Эусебио уже приготовил все, чтобы принять их достойным образом.

Чистое Сердце был слишком меланхоличен по натуре, а канадец слишком занят своими мыслями, чтобы этих двоих людей могло заинтересовать что бы то ни было на грубом индейском торжестве. Весь этот шум, все волнение только утомили их, и они ощутили потребность покинуть празднество.

Сеньора Хесусита встретила их с сияющей и спокойной улыбкой, которая озаряла ее лицо, как солнечный луч, просвечивающий сквозь тучи.

Она с большой готовностью удовлетворяла малейшие их желания и была, казалось, очень довольна их возвращением, стараясь тысячей мелких услуг, секретом которых обладают только женщины, удержать их у себя как можно дольше.

Домик охотника, тихий и удобный, хотя и был на взгляд европейца лишь немногим лучше самой жалкой деревенской лачужки, тем не менее составлял резкий контраст с вигвамами индейцев, которые не только кишат всевозможными насекомыми и отвратительно неряшливы, но в которых отсутствуют даже самые незатейливые вещи, украшающие быт.

• Предыдущая
• 35/66
• Следующая