Искатель следов - Эмар Густав - Страница 78

• Предыдущая
• 78/88
• Следующая

Курумилла стал молча, по своему обыкновению, раздевать испанских пленников и так крепко привязал их всех к деревьям, что бедняги не могли даже пошевелиться.

Валентин слишком хорошо знал характер краснокожих и поэтому, несмотря на то, что им была дорога каждая минута, не торопил Орлиное Перо и решил предоставить краснокожему рассказывать по-своему, не спеша.

— А долго прожил мой брат там? — спросил Валентин.

— Два солнца. Орлиное Перо оставил здесь друзей, к которым влекло его сердце.

— Благодарю вас, вождь, за добрую память о нас.

Индеец поклонился.

— Вожди собирались у огня совета, чтобы выслушать слова Орлиного Пера, — продолжал корас. — Они содрогнулись от гнева, узнав об избиении своих детей… Орлиное Перо сообщил им свой план, и двести воинов встали под его тотем.

— Это хорошо, — заметил Валентин, — значит, мой брат отомстит своим врагам.

Вождь улыбнулся.

— Да, — отвечал он, — прибывшие со мной воины знают, чего я от них хочу.

— Отлично. Значит, они недалеко отсюда?

— Нет, далеко, — отвечал вождь, отрицательно качнув головою, — Орлиное Перо идет не вместе с ними, он прячется под кожей апачской собаки.

— Ну! — вскричал Валентин. — Что значат эти слова моего брата?

— Мой брат очень торопится, — заметил нравоучительным тоном Единорог, — Пусть он не мешает говорить Моокапеку. Он — великий и мудрый воин.

Валентин покачал головой.

— Гм! — сказал он затем. — Отвечать изменой за измену, — так не поступают воины моего народа.

— Племя моего брата велико и сильно, как серый медведь, — возразил Единорог, — оно не имеет надобности пробираться по непроходимым тропинкам, а бедные индейцы слабы, как бобры, но зато они так же хитры, как бобры.

— Верно, — отвечал Валентин, — хитрость даже необходима в борьбе с таким опасным врагом, который беспощадно готов напасть на вас в любую минуту… Я сознаюсь, что не имел права этого говорить; продолжайте, вождь, и скажите мне, какую такую штуку придумали вы?

— О-о-а! Мой брат увидит. Красный Кедр скоро выступит в пустыню… мой брат, конечно, знает об этом?

— Да, знаю.

— А знает ли мой брат, что гринго просил проводника у апачей?

— Нет, этого я не знаю.

— Хорошо. Станапат, великий вождь апачей, послал в проводники к Красному Кедру одного воина…

— Ну?

— Орлиное Перо оскальпировал этого воина.

— А! Значит, Красному Кедру нельзя еще отправиться в путь?

— Да, но он может отправиться, как только захочет.

— Как так?

— Потому что Орлиное Перо заменит собой проводника.

Единорог улыбнулся.

— Мой брат очень хитер, — заметил он.

— Гм! — с досадой проворчал Валентин. — Может быть, это и очень хитро, но только вы ведете очень рискованную игру, вождь. Старый негодяй-скваттер хитрее десяти обезьян и десяти опоссумов, вместе взятых, и, поверьте мне, он скоро разнюхает, в чем дело.

—Нет.

— Желаю вам успеха, потому что иначе вы погибли.

— Хорошо, пусть мой брат не беспокоится, Орлиное Перо — воин… Он увидится с бледнолицым охотником в пустыне.

— От всего сердца желаю вам этого, вождь, хотя и очень боюсь, что этого может и не случиться… Ну да делайте, как знаете… Когда думаете вы идти к Красному Кедру?

— Сегодня ночью.

— Значит, вы хотите покинуть нас?

— Сейчас же… Орлиное Перо все сказал своему брату.

И, церемонно поклонившись всем присутствующим, вождь корасов скользнул в кусты и почти моментально исчез.

Валентин проводил его глазами. Затем он обернулся к Курумилле и спросил:

— Мундиры?

— Здесь, — так же лаконично отвечал ему араукан, указывая на сложенную в кучу одежду.

— Зачем нужна моему бледнолицему брату эта одежда? — спросил Единорог.

— Мой брат сейчас увидит, — отвечал, улыбаясь, Валентин. — Мы все переоденемся в эти мундиры.

Вождь команчей гордо выпрямился.

— Нет, — возразил он, — Единорог не снимет одежды своего племени… да и зачем нужно нам это переодевание?

— Затем, чтобы проникнуть незаметно в лагерь испанцев.

— О-о-а! Зачем? Единорог позовет своих молодых людей, и они проложат ему дорогу по трупам гачупинов.

Валентин покачал головой.

— Это правда, — сказал он затем, — мы могли бы сделать это, но зачем же проливать кровь напрасно? Нет. Пусть мой брат доверится мне.

— Охотник сделает все очень хорошо… Единорог знает это и не станет мешать ему, но Единорог — вождь и поэтому не может надеть одежду бледнолицых.

Француз не стал спорить с индейцем, а сначала приказал своим спутникам переодеться в мундиры драгун, облекся и сам в мундир, а затем велел отдать лейтенанту снятое с него платье.

Когда переодевание было окончено, он обратился к Единорогу и сказал ему:

— Вождь останется здесь и будет стеречь пленников.

— Хорошо! — отвечал команч. — Разве Единорог старая болтливая женщина, что воины не хотят взять его с собой?

— Мой брат не понимает меня. Я вовсе не хотел оскорбить его, но дело в том, что он не может проникнуть вместе с нами в лагерь.

Вождь презрительно пожал плечами.

— Воины-команчи ползают, как змеи, — возразил он, — Единорог войдет в лагерь.

— Пусть мой брат идет, если он хочет этого!

— Хорошо, мой брат рассердился! Облако прошло по его лицу; он не хорошо делает: его друг любит его.

— Я знаю это отлично, вождь, и вовсе не сержусь на вас, но мое сердце обливается кровью при мысли, что такой знаменитый воин хочет, чтобы его убили задаром.

— Единорог — вождь и он должен подавать пример молодым людям на тропе войны.

Затем все вскочили на лошадей, только один Единорог оставался пешим.

Валентин поместил лейтенанта рядом с собой.

— Кабальеро, — сказал он ему, — вы нас проведете в лагерь. Мы не станем убивать ваших соотечественников, а хотим только на некоторое время лишить вас возможности следовать за нами… Если вздумаете обмануть нас, я прострелю вам голову… Не забывайте же этого.

Испанский офицер молча поклонился.

Пленники, привязанные Курумиллой к деревьям, не могли и думать о бегстве.

Маленький отряд двинулся в путь.

Единорог исчез в кустах.

Когда они подъехали к биваку, часовой окликнул их:

• Предыдущая
• 78/88
• Следующая