Выбери любимый жанр

Морские цыгане - Эмар Густав - Страница 10


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

10

— Да, кузен, — ответил граф.

— Пожалуйста, дайте адрес торговца Эстебану.

— Я поступлю проще, кузен, — сказал граф, улыбнувшись, — если эти кружева так вам нравятся, я подарю их вам.

— Ей-Богу! — весело вскричал маркиз, потирая руки. — Это правда, я было забыл; наверное, пройдет много времени, прежде чем вы…

— Вы, видно, сошли с ума, маркиз, что говорите такие вещи, — грубо перебил герцог, бросив на него строгий взгляд.

Дон Санчо потупил голову и прикусил губу. Обед продолжался в молчании. Герцог и граф были озабочены, только маркиз сохранял свою обычную веселость. Когда сладости были поставлены на стол, герцог подал знак и слуги исчезли. Трое собеседников остались одни. Маркиз собрался встать.

— Что вы делаете, дон Санчо? — спросил герцог.

— Я оставляю вас, отец, — ответил маркиз, — вы будете говорить о серьезных вещах с моим кузеном, мне лучше удалиться.

— Останьтесь, дело это касается вас больше, чем вы предполагаете.

— Если вы хотите, я останусь, хотя не вижу, чем может быть полезно мое присутствие.

Герцог подал ему запечатанный конверт.

— Прочтите, это вам, я получил его сегодня утром.

— Королевский приказ! — воскликнул маркиз с удивлением.

— Да. Король соблаговолил, по моей просьбе, назначить вас губернатором Эспаньолы.

— О! Отец, как я вам признателен! — вскричал маркиз, целуя руку герцога.

— Я хотел иметь возле себя единственного сына, оставшегося у меня.

— Разве вы намерены оставить Новую Испанию, отец?

— Один и тот же курьер привез ваше назначение и приказание мне ехать в Панаму.

— Какая честь для нашей фамилии!

— Его величество осыпает нас милостями.

— Позвольте мне, герцог, — сказал граф, — присоединить мои поздравления к поздравлениям моего кузена.

— Вы отчасти являетесь причиной того, что случилось, дон Гусман, — с улыбкой ответил герцог.

— Я? — удивленно переспросил граф.

— Конечно. Чтобы обеспечить успех трудного предприятия, вверенного вам, я согласился, несмотря на преклонные года, принять место губернатора в богатой провинции Панама. Я знаю, что будучи уверены в возможности получить от меня помощь во всем, вы не колеблясь будете исполнять ваши обязанности до конца. Мы с вашим кузеном отправимся почти в одно время с вами. Дон Санчо будет служить нам посредником, таким образом нам нечего будет опасаться измены и мы ни с кем не разделим славы избавления нашего отечества от непримиримых врагов, которые столько лет бросали ему дерзкий вызов.

— Благодарю вас и постараюсь, клянусь вам, оправдать ваше доверие ко мне.

— Потрудитесь рассказать мне в двух словах, чем вы занимались эти два дня.

— Я, как мне кажется, в точности исполнил все ваши поручения. Я договорился с человеком, на которого вам указали; человек этот отныне всецело предан мне, сегодня же он должен представить меня капитану бригантины «Кайман», которая завтра выйдет из гавани.

— И вы уверены в этом человеке?

— Как в себе самом.

— Итак, мы простимся с вами, потому что мы также уезжаем. Я написал инструкции, от которых вы не должны отступать, они изложены в этой бумаге, возьмите ее и остерегайтесь, как бы ее у вас не похитили.

Граф взял бумагу из рук герцога.

— Эти инструкции я выучу наизусть, — заявил он, — потом, когда они запечатлеются в моей памяти, я сожгу бумагу.

— Это будет благоразумно, — улыбаясь, заметил герцог.

— Итак, кузен, мы будем там врагами, — весело воскликнул маркиз, — берегите себя и не позволяйте моим полусотням застать вас врасплох.

Герцог, склонив голову на грудь, глубоко задумался.

— Вам придется иметь дело с сильными людьми, — продолжал маркиз, — я ведь давно их знаю.

— Вы с ними сражались, кузен?

— Я несколько раз имел с ними дело, то как враг, то как друг; это демоны! Однако, — внезапно прибавил он меланхолическим тоном, очень удивившим молодого человека, — я не могу плохо отзываться о них, менее, чем всякий другой, я имел бы на это право.

— Потрудитесь объясниться, кузен…

— Зачем? — перебил маркиз с живостью. — Вы сами узнаете их. Помните только, что это люди во всем значении этого слова, они имеют все пороки и все добродетели, свойственные человеческой натуре: заходят так же далеко в хорошем, как и в плохом; ненависть к деспотизму породила в них неукротимую вольность, которую они величают свободой, — слово, выдуманное ими и одним им понятное.

— Судя по тому, что вы мне говорите, кузен, я вижу, что мне придется очень трудно.

— Более чем вы предполагаете, кузен. Дай Бог, чтобы вы не погибли в этих трудах!.. Ах! — прошептал он вполголоса. — Для чего вы согласились взять на себя это опасное поручение?

— Что мог я сделать? — ответил граф тем же тоном.

— Это правда, — сказал маркиз и, бросив взгляд на герцога, все еще погруженного в раздумья, он продолжал, — я не могу разговаривать с вами, как мне хотелось бы, дон Гусман, однако послушайте: так как я теперь губернатор на Эспаньоле, я мог бы, кажется, быть вам полезен; вы знаете, какую дружбу я питаю к вам, не делайте ничего, не посоветовавшись со мной, может быть, мои советы будут вам полезны.

— Я тронут до глубины души вашими словами, кузен, но как же я увижусь с вами?

— Не беспокойтесь, вы получите от меня известие, мне же остается прибавить только одно: будьте осторожны, самое легкое подозрение будет сигналом к вашей смерти, эти люди не прощают, я имел доказательство.

В эту минуту герцог приподнял голову и провел рукой по лбу. Бросив повелительный взгляд на маркиза, как бы приказывая ему молчать, он наклонился к графу и тоном кротким и сердечным, который граф слышал от него очень редко, сказал ему:

— Дитя мое, через минуту мы расстанемся и, может быть, больше никогда не увидимся; я не хочу разлучиться с вами, не открыв вам некоторых обстоятельств, которые вам нужно — я скажу, даже необходимо — знать для успеха вашего поручения и для успокоения вашей совести.

— Я слушаю вас с уважением и признательностью, — ответил молодой человек, — вы были для меня отцом, я всем обязан вам, я был бы самым неблагодарным человеком на свете, если бы не питал к вам искреннего и глубокого уважения.

— Я знаю ваши чувства, дитя мое, я верю доброте вашего сердца и правоте вашего образа мыслей, вот почему я хочу до нашей разлуки поведать вам историю вашего детства, в чем я вам отказывал до сих пор… Вам известно, что наша фамилия одна из знатнейших в Испании, она восходит к временам зарождения монархии, наши предки всегда высоко ставили честь нашего имени, которое передали нам незапятнанным. Ваша мать приходилась мне сестрой, вы видите, дитя мое, что вы мой близкий родственник: я вам дядя. Ваша мать, донна Инесса Пеньяфлор, появилась на свет гораздо позже меня; она была совсем еще ребенком, когда я женился. После смерти моего отца я сделался ее опекуном.

В те времена, о которых я вам говорю, любезный Гусман, между Францией и Испанией была война; по некоторым причинам моя сестра была отдана в монастырь в городе Перпиньяне, который тогда еще принадлежал нам. Прошло несколько лет. Перпиньян, осажденный лично самим кардиналом Ришелье, после продолжительной и героической обороны был вынужден сдаться. После взятия города я прискакал туда, чтобы забрать мою сестру из монастыря и отвезти ее в Испанию. Я нашел ее умирающей, монастырь был разграблен французами. Изгнанные и разбежавшиеся монахини укрылись, кто где мог; моя сестра нашла убежище в бедной испанской семье, где я с трудом смог ее найти. Встревоженный ее болезнью, я позвал доктора, чего бедные люди, принявшие ее к себе, сделать не могли по причине своей нищеты. Сестра не хотела видеть доктора, я с величайшим трудом убедил ее принять его. Он долго оставался у нее, когда наконец он вышел, я поспешил расспросить его; лицо его было печально, он отвечал на мои вопросы с принужденным и смущенным видом. Я вошел в комнату сестры, она плакала и также ничего не хотела мне говорить. Доктор возвратился к вечеру, я снова расспросил его, он сказал мне несколько банальных утешений, и мне показалось, что он старается удалить меня; настойчивость, с которой он уговаривал меня идти спать, внушала мне подозрения, я предчувствовал несчастье. Я притворился, будто соглашаюсь, и вышел, но как только он вошел в спальню моей сестры, я проскользнул в комнату, отделенную от ее спальни одной перегородкой, и прислушался; так я узнал всю правду: мою сестру обольстил один французский офицер, потом бросивший ее. Что я мог сделать? Я не колеблясь все простил бедному обманутому ребенку, потребовал только, чтобы она назвала мне имя своего обольстителя. Человек этот носил одно из знатнейших имен французского дворянства. Я поехал к нему в Париж, где он тогда находился. Я потребовал от него, чтобы он загладил совершенное им преступление, но он расхохотался мне в лицо и повернулся спиной. Тогда я нанес ему одно из тех оскорблений, которые требуют крови; дуэль была назначена на другой день… Он опасно ранил меня. Два месяца я находился между жизнью и смертью, наконец стал выздоравливать. Мой враг уехал из Парижа. Невозможно было узнать его местопребывание, и я вернулся в Перпиньян с разбитым сердцем.

10

Вы читаете книгу


Эмар Густав - Морские цыгане Морские цыгане
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело