Выбери любимый жанр

Сурикэ - Эмар Густав - Страница 3


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

3

— Ах, черт возьми! Знаете что, Бесследный, после ваших слов я начинаю сильно сожалеть о Франции.

— Подождите, через несколько дней вы будете жалеть о ней еще больше, — сказал охотник насмешливо. — Но нечего терять время, не будем заранее тревожиться и болтать, как старухи, вместо того чтобы делать дело. Как же нам быть, вождь? Вы никого с собой не взяли?

— Нет. Тареа обо всем подумал: волок слишком труден, большая потеря времени, мои бледные братья дойдут до Ориньяля, там ждет пирога; переехать в ней можно, если она не слишком нагружена.

— Черт возьми! Ваша ведь правда, вождь, я и не подумал об этом, ступайте, мы пойдем за вами; только я должен вас предупредить, что недалеко отсюда я заметил очень подозрительный свет.

— Бесследный обладает орлиным взором, от которого ничто не ускользает, — любезно заметил вождь. — Тареа заметил их; ирокезы слишком сильно любят огненную воду, от пьянства шаги бывают тяжелые, и следы бывает трудно загладить.

— Так это ирокезы? Я тоже думал.

— Да, это бродячие собаки, «мадуас», но мы все трое — воины, нам они не страшны; наши друзья ждут по ту сторону медвежьего волока.

— Верно, вождь, не следует заставлять их слишком долго ждать, не будем больше медлить, идем. Ну, господин Ларутин, — прибавил канадец, дружески хлопнув по плечу сержанта, — вы слышали, что сказал вождь?

— Слышать-то слышал, но вот, хоть убей, ничего не понял из этой тарабарщины.

— Это правда, язык гуронов не похож на наш. Я вам сейчас объясню все; дело в том, что нам предстоит прелестная прогулка при свете луны, причем за нами по пятам будут гнаться быстроногие ирокезы, так что каждую минуту нам будет угрожать нападение, поэтому, господин Ларутин, если вы не хотите, чтобы с вас сняли скальп, то держитесь крепче.

— О, неужели все это правда? — сказал сержант, не особенно довольный перспективой, которую рисовал ему охотник.

— Истинная правда, я вас предупредил. Так как вы не привыкли ходить по лесам, то идите позади вождя, а я пойду в арьергарде. Идем.

Все трое выстроились гуськом, по-индейски, крупно зашагали по направлению к лесу и решительно углубились в чащу деревьев, корни которых достигали почти самых берегов реки.

Повыше деревни по названием Триречье, куда шли напрямик наши знакомцы, река Св. Лаврентия изобилует водопадами, которые совершенно прекращают судоходство иной раз мили на две и даже на три.

Чтобы облегчить по возможности это неудобство, индейцы и, следуя их примеру, канадцы, доплыв до такого водопада, имеют обыкновение выходить на берег, разгружать свои пироги и переносить их на плечах через водопад.

Это называется волок.

Пироги, употребляемые индейцами и охотниками, строятся из березовой коры и обшиваются с внутренней стороны досками из какого-нибудь гибкого дерева толщиной в мизинец; таким способом построенная и способная вместить от восьми до десяти человек пирога легко может быть перенесена на руках одним человеком на расстояние нескольких миль.

Между тем наши три авантюриста шли молча и настолько быстро, насколько позволяла местность и почва. Все трое были настороже и держали ружья наготове.

Лес был совершенно чист от валежника; деревья достигали чудовищной высоты, образуя над головами путешественников огромный зеленый свод, сквозь который и днем-то солнечные лучи едва-едва проникали; а теперь, в этот поздний час, воздух под сводом был тяжелый, темнота была почти полная и тишина глубочайшая; лишь по временам до слуха доносился чуть слышный ропот отдаленного водопада, либо треск сухой ветки, падающей с дерева.

Этот суровый пейзаж действовал на воображение и заставлял трепетать сердце в груди.

Сержант Ларутин, несмотря на все превосходство, которое он себе приписывал, несмотря на свою бесспорную храбрость, невольно поддался влиянию этой могучей природы, с которой до сих пор еще не имел случая познакомиться так близко.

Они шли таким образом более четырех часов, не обменявшись ни словом. Обыкновенно насмешливое лицо сержанта было серьезно и брови нахмурены; видно было, что ему сильно не по себе, что он чувствовал бы себя гораздо лучше в Квебеке или Монреале, чем здесь, в этом непроходимом лесу.

Вдруг вождь остановился, подался вперед всем телом и, казалось, прислушался. Через несколько секунд он протянул руку к беспорядочной группе скал, возвышавшихся недалеко от тропинки, и, быстро кинувшись вперед, исчез за утесами.

Ларутин, непривычный к подобным выходкам, остановился в немом изумлении, словно его ноги вдруг приросли к земле, но, по счастью, охотник наблюдал за ним.

Не дав ему опомниться, он, обхватив сержанта левой рукой за талию, поднял его, как ребенка, и через несколько секунд очутился возле индейца вместе с этой странной ношей.

Недоумевающий сержант раскрыл было рот, чтобы спросить, что все это значит, но охотник грубо закрыл ему рот рукой и сказал ему на ухо чуть слышно:

— Молчите! Макасы!

Этих двух слов было достаточно, чтобы сержант отложил свои вопросы до более благоприятной минуты.

Тонкий слух гуронского вождя не обманул его.

Через десять минут, после того как наши спутники успели засесть за утесы, они увидели сквозь деревья неясные силуэты нескольких индейцев.

Индейцы продвигались вперед не гуськом, а в линию, с ружьями впереди, точно застрельщики, вскоре они подошли настолько, что их можно было рассмотреть.

Это были ирокезы, человек пятнадцать.

Несколько позади их линии смутно виднелась группа из четырех или пяти лиц, в числе которых проницательный глаз охотника различил как будто женщин; эти лица были, должно быть, пленники.

В эту минуту Тареа нагнулся к уху Бесследного и прошептал:

— Нигамон! Канадец задрожал.

Нигамон был ирокезский вождь, дерзость, мужество и хитрость которого сделали его имя страшным для всех колонистов Новой Франции.

Было очевидно, что этот вождь, совершив какое-нибудь насилие над застигнутыми врасплох жителями, пользовался темнотой, чтобы совершить отступление в свою деревню, уводя своих пленников.

Бесследный шепотом обменялся несколькими словами с Тареа; вождь улыбнулся, сделав знак согласия, и, улегшись на землю, уполз прочь, как змея.

Скоро он исчез в темноте.

Между тем ирокезы подходили все ближе и ближе, вскоре они были от утесов на расстоянии не более одного пистолетного выстрела; по знаку своего вождя они остановились и спрятались за деревья.

Не спрятался один Нигамон; он откинул ружье назад и с улыбкой на губах сделал несколько шагов вперед.

Ничто в его походке, ни в выражении лица не показывало, что он подозревает устроенную ему так близко засаду. Всякий, мало знакомый с индейскими нравами, был бы введен в обман этим наружным спокойствием, но Бесследный был старый бегун по лесам и поэтому обмануть себя не дал. Он удвоил осторожность, шепнул на ухо сержанту, чтобы он делал то же. Он боялся какой-нибудь индейской пакости со стороны хитрого ирокеза.

И он был прав.

Подойдя шагов на двенадцать или на пятнадцать к утесам, Нигамон остановился и, сделав рукой грациозный жест, сказал вкрадчивым голосом:

— Приветствую моих братьев под покровом леса; для чего же они, вместо того чтобы идти по тропинке, как мирные путники, прячутся в засаде с длинными своими ружьями? Пусть мои братья выйдут; Нигамон вождь известный и примет их хорошо.

Произнеся эти слова, Нигамон замолчал, ожидая ответа; но ответа не последовало.

Охотник и сержант не пошевелились.

— А! — заговорил спять через минуту ирокезский вождь. — Я ошибся; темнота помешала мне хорошенько разглядеть замеченный мною след; я думал, что передо мною воины, а оказывается, что это делаварские женщины, такие трусливые, что даже не смеют взглянуть в лицо Нигамону.

Отпустивши этот оскорбительный сарказм, вождь вторично замолчал, но и на этот раз тщетно ждал ответа.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Это даже не делаварские женщины, это трусливые карибу или подлые французские собаки; я дам приказ своим людям, чтобы они обыскали скалы и выгнали их оттуда палками; тогда эти собаки побегут от ирокезских волков, воя от страха.

3

Вы читаете книгу


Эмар Густав - Сурикэ Сурикэ
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело