Выбери любимый жанр

Текучая Вода - Эмар Густав - Страница 16


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

16

— Но вы, сеньоры, помните этого человека? — спросил громко дон Аннибал.

— Дона Пелажио! — вскричали в один голос все присутствующие. — Никто его не забыл, его имя запечатлено в наших сердцах!

— А если он явится, как вы поступите? — продолжал дон Аннибал.

— Как мы поступим? — повторил дон Орелио.

— Да.

— Но это невозможно, он не явится никогда. Если испанский лев захватил добычу в свою мощную лапу, он не возвратит ее, а разорвет.

— Но если бы дон Пелажио Сандоваль вернулся, как бы вы поступили? Отвечайте!

— Если вы требуете ответа, — сказал величаво дон Орелио, — я отвечу вам кратко и категорично от имени всех присутствующих. Если бы дон Пелажио вернулся из заточения, мы дали бы клятву сражаться и умереть с ним.

— Вы клянетесь? — спросил дон Аннибал.

— Да, мы клянемся! — вскричали с жаром все присутствующие.

Тогда дон Аннибал сделал шаг вперед, подошел к Вискаше, скромно отошедшему за дона Орелио, поклонился ему с глубоким уважением и, взяв его за руку, сказал: — Отец мой! Ваше превосходительство может безбоязненно сбросить свое инкогнито. Здесь собрались только истинные мексиканцы.

Глава X. Генерал Пелажио

Невозможно выразить, какой энтузиазм возбудило это известие, грянувшее как удар грома. Действительно, это был он, отец Пелажио Сандоваль.

Неожиданное прибытие его, сильно поразившее мексиканцев, имело громадный успех.

В одно мгновение священник едва не задохнулся, с таким жаром бросились к нему все партизаны. Каждому хотелось протиснуться ближе, чтобы дотронуться до его руки или поцеловать край его одежды. Больше четверти часа в зале царил невообразимый беспорядок. Все говорили разом, так как каждый прославлял достоинство вождя, вернувшегося из заточения против всякого ожидания.

Канадцы также онемели от изумления. Волнение, однако, мало-помалу улеглось, и тишина восстановилась. Отец Пелажио прежде всего должен был объяснить, каким образом удалось ему освободиться после двухлетнего заключения в тюрьме, напоминающей неаполитанское сагсего duro, несмотря на бдительность стражи и ежеминутное шпионство.

Удовлетворив общее любопытство, отец Сандоваль, хорошо понимавший, что время дорого и надо ковать железо, пока оно горячо, попросил слова.

Тотчас же, как по взмаху волшебного жезла, воцарилась глубокая тишина там, где за минуту перед тем было так шумно и беспорядочно. Каждый, наклонившись вперед и насторожив уши, слушал этого человека, как бы воскресшего из мертвых.

У отца Пелажио был все тот же спокойный, умный и добрый взор, освещавший его лицо, как и в то время, когда мы впервые представили его читателю. Только несколько новых морщин выступило на его бледном лбу как результат страшной борьбы, вынесенной им в течение стольких лет. Его глаза приобрели еще большую магнетическую силу, а бледное, истощенное страданиями лицо приобрело печать аскетизма, так превосходно переданного Сурбараном в его бессмертных картинах.

Сбросив шляпу с большими полями, скрывшую его лицо, и поднявшись во весь рост, он явился таким величественным, что присутствующие невольно почувствовали глубокое перед ним преклонение.

— Слушайте, братья и друзья! — сказал он мелодичным голосом, окончательно покорившим все сердца. — Дон Аннибал сейчас сообщил: настало время свободы для нашего дорогого отечества, час ее пробил для Мексики. Если мы действительно желаем свергнуть постыдное иго, то настоящее время самое благоприятное для этого. Спасение отечества зависит от нас. Все готово для великого дела, которое мы должны совершить. Выслушайте со вниманием мои слова, так как они очень важны. Вы не знаете имени человека, открывшего для меня двери тюрьмы, где я был заживо погребен, не так ли? Этот человек, дон Августин Итурбидэ, жестокий полковник милиции, бывший непримиримым врагом революционеров и приказавший расстрелять Матамороса, мученика свободы. Дон Августин Итурбидэ, этот ловкий, смелый и предприимчивый полководец, изучивший военное искусство в рядах наших врагов, осознал свое заблуждение и стал одним из наших ревностных защитников. Известие о восстании Риго привело к учреждению кортесов и к введению инквизиции во всех испанских владениях. Вы сами видите, что времена изменились, солнце наше начинает просвечивать сквозь два облака, неумолимые враги становятся нашими сообщниками. Наконец, граф дель Венадито Аподака, отреченный испанским правительством от вице-королевства, уступает свое место Донохо (I'Donoju). Воспользуемся этим междуцарствием, сделаем последнее геройское усилие и завоюем свободу! Наша судьба зависит от нас самих: неужели же мы не решимся разбить свои оковы?

При этих, с воодушевлением произнесенных словах среди слушателей словно пробежал электрический ток. Невыразимый энтузиазм овладел ими и, обнажив оружие, они стали потрясать им и громко восклицать.

— Свобода! Свобода!

Священник выждал несколько минут, пока всеобщее воодушевление немного улеглось, и продолжал:

— Итурбидэ ждет только сигнала, чтобы открыто встать за независимость. Южные области уже начали действовать, неужели мы отстанем от них? Вы сами были свидетелями утреннего происшествия и знаете, что испанцы, предупрежденные своими шпионами о предстоящем собрании в гасиенде, переоделись индейцами и напали на нас. Этим они ограждали себя от ответственности в случае неудачи. Впрочем, не сомневайтесь, сеньоры, что истинная цель их была не рассеять наше собрание, а захватить меня и парализовать попытку восстания. Кабальеро, братья и соотечественники, еще одно слово, исчерпывающее наш долг: к оружию! Свобода или смерть!

Действие последних слов, произнесенных с необычайной энергией, было поразительным.

— К оружию! Свобода или смерть! — кричали все присутствующие.

В этот момент отворилась дверь, и появился молодой человек.

Это был дон Мельхиор, ребенком принятый в дом дона Аннибала де Сальдибара и воспитанный им как сын.

Дон Орелио говорил правду. Дон Мельхиор был действительно красив, гибок и строен, с благородными манерами и элегантной осанкой. Его костюм не блистал роскошью, но был весьма приличен и представлял среднее между одеждой кампезина и охотника пустынь. Прямая сабля — machete, продетая через железное кольцо, висела у него на левом бедре, стволы двух длинных пистолетов выглядывали из-под fajo, т. е. пояса из красного китайского крепа, охватывавшего его талию.

Бросив любопытный взгляд кругом, дон Мельхиор проскользнул к отцу Пелажио и шепнул ему несколько слов. Священник встрепенулся, легкая краска выступила на его лице, но он сейчас же пришел в себя.

— Сеньоры! — сказал он громким голосом. — Мне сообщили совершенно неожиданную новость. Граф Мельгоза только что прибыл в гасиенду и просит свидания с нами, чтобы сообщить вещи первостепенной важности.

Это известие произвело свое действие, как и ожидал предводитель инсургентов: все головы поднялись, брови нахмурились и угрожающее выражение появилось на лицах.

— Что вы намерены делать? — спросил дон Орелио.

— Я? — отвечал отец Пелажио. — Немедленно приму его, если на это согласны наши друзья. Для чего нам скрываться долее? Мы владеем достаточными силами, чтобы держать высоко голову и не перед таким врагом, как граф. Сожжем свои корабли и дадим начало грозе. Не все ли равно, двумя часами раньше или позднее враги узнают, что мы выступили на борьбу!

— Vive Dios! Вы правы! — вскричал порывисто дон Аннибал. — Подадим начало грозе!

— Покажем, — произнес дон Орелио, пытавшийся уже несколько раз принять участие в разговоре, — этим надменным испанцам, что мы их не боимся!

— Вот что значит говорить от чистого сердца. — сказал с улыбкой отец Пелажио. — Дитя мое, Мельхиор, — прибавил он, обращаясь к молодому человеку, — поспеши ввести его превосходительство, сеньора графа Мельгозу. Такая высокая персона не может ждать в передней, как бедный пеон.

Последние слова произнесены были с такой тонкой насмешкой, что вызвали улыбки на лицах некоторых инсургентов.

16

Вы читаете книгу


Эмар Густав - Текучая Вода Текучая Вода
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело