Выбери любимый жанр

Тунеядцы Нового Моста - Эмар Густав - Страница 2


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

2

Он продолжал хладнокровно стоять на лестнице.

— Боже Всевышний! — иронично сказал он. — Вы слишком шумите, господа вельможи, в таком месте, куда бы вам не следовало и заглядывать! Вы хотите съесть ужин Истребителей? Увидим! А прежде не угодно ли вам спрятать шпаги?!

Из толпы охотников вышел один.

— Нам не угодно спрятать шпаги, — надменно заявил он, — здесь гостиница, и за деньги каждый имеет право спрашивать себе что хочет… Вот тебе деньги, плут, — прибавил он, бросив кошелек хозяину, — и давай нам ужин!

Владелец гостиницы попятился.

— А, так-то! — произнес Истребитель. — Мне очень жаль вас, господин граф дю Люк, я вам не желал зла. Вы-то добрый вельможа.

— Не отставайте, господа! — призвал граф. — Если случай отдает нам в руки этого негодяя, не стоит упускать его!

Охотники бросились вперед, но в эту самую минуту Бог весть откуда выскочили человек двадцать Истребителей, которые мигом окружили их и обезоружили.

— Что прикажете делать, командир? — обратился один из Истребителей к Жану Ферре.

— Сколько их, О'Бриен? — холодно поинтересовался тот, не двинувшись с места.

— Семеро, да восемь человек слуг, связанных в конюшне.

— Прекрасно! Повесить всех, господ над слугами: всякому почет по заслугам!

Он повернулся и хотел уйти наверх. Один из двух путешественников, о которых мы говорили раньше, встал и подошел к Истребителю.

— Ферре! — очень спокойно позвал он его. — На одно слово.

Предводитель Жаков удивленно обернулся.

— Кто ты? — спросил он.

— Смотри, — отвечал путешественник, отбросив плащ так, что только Ферре мог видеть его лицо.

— Хорошо! — проговорил Ферре. — Что тебе нужно?

— Жизнь этих людей.

Наступило мертвое молчание. Незнакомец наклонился к Ферре и шепнул ему несколько слов.

— Пожалуй! — громко согласился наконец Истребитель.

— Господа, вы мои пленники. Даете вы мне слово не пытаться бежать, пока я не решу вашу участь?

— Даем, — засмеялся граф дю Люк, славный малый лет тридцати восьми, — если вы отдадите нам шпаги, которые мы клянемся не пускать в ход, и если вы согласны, чтобы мэтр Грипнар подал нам ужин… Если же нет — мы не согласны!..

— Отдайте им шпаги! Слышите, мэтр Грипнар? Я приглашаю этих господ ужинать. Граф дю Люк, возьмите ваш кошелек. Господа, я полагаюсь на ваше слово.

Охотники поклонились.

По знаку Жана Ферре Истребители сейчас же ушли, и в комнате остались только охотники, двое крестьян, продолжавших свой разговор, и двое путешественников, из которых один стоял возле предводителя Жаков.

— Пойдемте! — пригласил его последний, тронув незнакомца за плечо.

— Ступайте, я иду за вами, — заверил его тот. Они поднялись наверх и исчезли в темноте.

ГЛАВА II. О том, как полезно слушать разговор охотников после выпивки

Войско Истребителей, как мы уже говорили, отличалось хорошей организацией, им командовали прекрасные офицеры, но не было талантливых генералов — вернее, там все хотели быть генералами. Истребители нуждались в вожде, который принадлежал бы к высшему классу общества и был бы знаком с воинским искусством; вожаки Истребителей хорошо знали этот недостаток своей армии и прилагали все усилия, чтобы исправить положение.

Но ни дворянство, ни среднее сословие не хотели вести войну себе во вред, входя в соглашение с Жаками, цель которых состояла в уничтожении привилегий этих классов и в достижении равных с ними прав в отношении почестей, должностей и богатств государства. Мягкие меры короля не привели ни к чему, и он решил повернуть круче.

Ходили смутные слухи, будто бы из Парижа послан лазутчик с поручением переговорить с властями в трех восставших провинциях — Лимузене, Перигоре и Сентоже и будто многочисленное войско, быстро идущее против мятежников.

Необходимо было как можно скорее нанести решительный удар, пока королевская армия еще не успела дать сражение.

В тот вечер, которым начинается наш рассказ, предводители Жаков провинции Лимузен, сосредоточив в окрестностях сильные отряды, собрались на военный совет в гостинице «Олений Рог», велев хозяину никого не впускать после заката солнца.

Но мы видели, что случилось.

После ухода Жана Ферре охотники разразились бранью в его адрес и досадовали, что сами сунули головы в петлю. Решив, однако, что сделанного не изменишь, они хотели отдать должное винам и ужину.

— Одно только меня интригует, — заметил граф де Ланжак, — что это за таинственная личность там, в углу, закутанная в плащ?

Охотники пытались расспросить хозяина, но он отвечал, что и сам впервые видит этого человека и не успел еще обменяться с ним и парой слов. Посмеявшись над осторожностью мэтра Грипнара, охотники вскоре забыли о таинственном путешественнике. Он не принимал участия в происходившем. Во время начинавшейся было драки хозяйка случайно или нарочно встала перед ним так, что никто его не заметил.

Он уже несколько минут тихо беседовал с ней, пока охотники ужинали, но вдруг одна фраза из их разговора заставила его замолчать и прислушаться.

— Вы с ума сошли, де Сурди! — вскричал дю Люк. — Никогда маркиз де Кевр не согласится отдать в монастырь свою единственную дочь.

— А между тем в будущий четверг она примет постриг в монастыре урсулинок в Гурдоне. Все вокруг только об этом и говорят.

— Странно!

— Такая богатая!

— Так хороша собой!

— И молода… едва шестнадцать лет!

— Но что же, однако, послужило этому причиной?

— Всякое говорят; но есть, конечно, и более определенные слухи.

— Расскажите! Расскажите! — закричали со всех сторон.

— Помните только, господа: за что принял, за то и выдаю, — сказал граф. — После смерти сына, убитого при Арке, маркиз де Кевр полностью отдался воспитанию дочери и перенес на нее всю свою любовь. Он ревностный католик, как вы знаете, и в одну из осад попал в руки гугенотов, собравшихся его повесить. Какой-то гугенотский офицер вступился за него и спас маркиза, рискуя собственной жизнью. Это был бедный провинциальный дворянин Ги де Монбрен. С этого дня маркиз и Монбрен не расставались, уехали вместе в Гурдон и жили в большой дружбе, несмотря на разницу в состоянии. Монбрен стал заведовать имениями де Кевра и удвоил их доходы. У Монбрена был сын — Стефан, красавец и человек благородного сердца. Он и Луиза де Кевр были тогда детьми — ему лет десять, ей лет пять, их воспитывали вместе, как брата и сестру. Потом они полюбили друг друга, и маркиз одобрял эту любовь; его мечтой сделалось поженить их. В одном только расходились друзья: в религиозных вопросах. Ревностный католик де Кевр и горячий гугенот Монбрен часто спорили, но споры всегда кончались мирно. Стефан между тем стал молодым человеком и поступил на военную службу поручиком. Ему пришла пора ехать в полк; маркиз экипировал его. Луизе тогда было четырнадцать лет, Стефану — девятнадцать. Конечно, они поклялись друг другу в вечной любви, и Стефан уехал. Прошел год, молодые люди переписывались. В это время король произнес свое отречение от веры и вошел в Париж. Маркиз де Кевр был назначен губернатором Лимузена, и все изменилось. Религиозные споры между друзьями возникали все чаще и становились сильнее. Маркиз говорил, что если уж король отрекся, то и Монбрен может бросить свою проклятую ересь. Монбрен не соглашался. Кончилось полным разрывом, поправить который было уже невозможно. Вы знаете страшный характер маркиза; тут он перешел всякие границы и до того преследовал своего прежнего друга, что довел его до отчаяния, и тот умер, проклиная его. В это время вернулся ничего не подозревавший молодой Монбрен и явился к маркизу. Между ними произошла страшная сцена, и сын бывшего друга де Кевра был позорно выгнан из замка, в котором больше не показывался.

— Это плохо! — заметил дю Люк. — Стефан не спустит подобной обиды.

— Он ведет теперь какую-то таинственную жизнь, ни с кем не видится, и никто не знает, что он делает.

2
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело