Испытание Джеймса Ренча - Джером Клапка Джером - Страница 3

Она заставила его прождать сорок пять минут, достаточный срок для того, чтобы сбить с него остатки спеси, а потом вошла и закрыла за собой дверь.

— Должен сказать, ты совершенно не изменилась, Сьюзен, — говорит он, — разве что стала еще красивее.

Догадываюсь, эта фраза вертелась у него в голове все сорок пять минут. Он знал, что женщинам такие слова нравятся.

— Меня зовут миссис Ренч, — поправила она. — И если ты снимешь шляпу и встанешь, когда я с тобой разговариваю, то так будет лучше.

Это его задело. Но ему ничего другого не оставалось, поэтому он выполнил ее указание.

— Теперь говори, чего ты хочешь? — спрашивает она, усаживаясь за стол.

Он же так и остался стоять, переминаясь с ноги на ногу, со шляпой в руках.

— Я был тебе плохим мужем, Сьюзен, — начинает он.

— Я и сама могла бы тебе это сказать, — отвечает она. — Я спросила, чего ты хочешь?

— Я хочу, чтобы мы забыли прошлое, — говорит он.

— И я тоже, — кивает она. — И если ты не будешь поминать прошлое, я последую твоему примеру.

— Ты ангел, Сьюзен, — заулыбался он.

— Я уже сказала тебе, что меня зовут миссис Ренч. Сьюзен я для своих друзей, а не для каждого бродяги, ищущего работу.

— Разве я не твой муж? — спрашивает он, пытаясь сохранить остатки достоинства.

Она встала и бросила взгляд на стеклянную дверь, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает.

— Давай разберемся с этим раз и навсегда, — говорит она. — Я прожила без мужа одиннадцать лет и к этому привыкла. И сейчас не чувствую, что он мне нужен, а если и нужен, то не такой, как ты. Одиннадцать лет назад я тебе не подходила, а теперь ты не подходишь мне.

— Я хочу измениться, — говорит он.

— Я хочу на это посмотреть, — отвечает она.

— Дай мне шанс.

— Я собираюсь это сделать, но теперь условия буду ставить я, а не ты. Одиннадцать лет назад я не изменилась, как тебе того хотелось, и ты выставил меня за дверь.

— Ты ушла сама, Сьюзен, — говорит он. — Ты же знаешь, идея исходила от тебя.

— Не усердствуй, напоминая мне об обстоятельствах, — отвечает она холодно. — Я ушла, потому что вместе мы ужиться не могли, ты это знаешь. И тогда тебя это вполне устроило. Теперь я посмотрю, устроишь ли ты меня, — говорит она и вновь садится за стол.

— В каком смысле? — спрашивает он.

— В смысле сможешь ли ты заработать на жизнь и стать достойным членом общества.

Он постоял, обдумывая ее слова.

— Я мог бы управлять для тебя этим отелем.

— Благодарю. С этим я как-нибудь справляюсь сама.

— А как насчет финансовой стороны дела? Ведения счетов? Эта работа вряд ли тебе по силам.

— Да и тебе тоже, — сухо заметила она, — судя по тому, как ты вел свои дела.

— Ты же не хочешь назначить меня старшим официантом? — спрашивает он. — Для меня это будет шаг назад.

— Ты думаешь об отеле, полагаю? — интересуется она. — Возможно, ты прав. Но мои клиенты в большинстве своем старомодные люди. Очень может быть, что ты им не понравишься. Может, предложишь что-нибудь еще?

— Едва ли я смогу помогать официантам убирать со столов грязную посуду.

— Вряд ли, — отвечает она. — Боюсь, половину ты перебьешь.

Тут он попытался съязвить:

— Может, ты видишь меня на месте коридорного?

— А вот это дельная мысль, — кивает она. — Особого вреда ты не принесешь, да и я смогу за тобой приглядывать.

— Ты это серьезно? — попытался он возмутиться.

Но она тут же его осекла.

— Если ты думаешь, что можешь рассчитывать на большее, разговор окончен. По странному совпадению это место сейчас свободно. Я буду держать его для тебя до завтрашнего вечера. Так что время все обдумать у тебя есть.

Тут в комнату зашел кто-то из слуг, она говорит:

— До свидания. — И на том их беседа закончилась.

Что ж, обдумав ее предложение, он согласился, поскольку рассчитывал, что через неделю или две она сменит гнев на милость. Но куда там. Он прослужил коридорным пятнадцать месяцев и досконально овладел всеми навыками этой профессии. В отеле он был коридорным Джеймсом, а она — миссис Ренч, хозяйкой, и она следила за тем, чтобы он ни на минуту об этом не забывал. Он получал жалованье и чаевые, и еды хватало, но, думаю, такая тяжелая работа на его долю не выпадала никогда в жизни, да еще он на собственном опыте убедился, что заслужить похвалу хозяйки в два раза сложнее, чем самого строгого хозяина, и по этой части миссис Ренч исключения не составляла.

По прошествии пятнадцати месяцев она велит ему зайти в кабинет. На этот раз сам он ничего не говорил, стоял со шляпой в руках, ожидая, когда она соблаговолит обратить на него внимание.

— Джеймс, — говорит она, закончив свои дела. — Как выяснилось, на этот сезон мне нужен еще один официант в кофейный зал. Хочешь попробовать поработать на этом месте?

— Премного вам благодарен, миссис Ренч, — отвечает он. — Работа, конечно, не такая, к которой я привык, но, думаю, я сумею оправдать ваше доверие.

— Жалованья не положено, как ты знаешь, но так работает весь второй этаж, а если ты будешь усердно трудиться, то сможешь заработать от двадцати пяти до тридцати шиллингов в неделю.

— Благодарю вас, миссис Ренч. Меня это полностью устроит, — отвечает он, и на том разговор закончился.

В официантах у него получилось еще лучше, — можно сказать, это было у него в крови — и через какое-то время его назначили старшим. Время от времени, разумеется, ему приходилось обслуживать тех самых людей, с которыми он сидел за одним столом в лучшие для себя времена, и это его, конечно же, напрягало. Но с тех пор здравомыслия у него заметно прибавилось, и когда один из его давних знакомых, во фраке и перстнях, обедая воскресным вечером, начал подшучивать над ним, Джимми ответил ему очень спокойно:

— Да, полагаю, тогда мы оба были не на своем месте. И теперь разница между нами только в том, что я вернулся на свое.

Ему это, разумеется, стоило чаевых, но принесло удовлетворение.

Он проработал в отеле три с половиной года, а потом миссис Ренч вновь велела ему зайти в кабинет.

— Присядь, Джимми, — говорит она.

— Благодарю вас, миссис Ренч. — Он садится.

— Я собираюсь продать эту гостиницу, Джеймс, — говорит она, — и купить другую, около Дувра. Там спокойное место и клиентура мне нравится. Ты поедешь со мной?

— Благодарю вас, миссис Ренч, — отвечает он, — но я тоже подумываю о смене места.

— Ох, как жаль, Джеймс. Я думала, мы очень неплохо ладим.

— Я старался на совесть, миссис Ренч, и надеюсь, моя работа не вызывала у вас нареканий.

— Жаловаться мне было не на что, — признает она.

— Спасибо вам за теплые слова и спасибо за то, что дали мне шанс, когда я в нем нуждался. Благодаря этому я стал человеком.

После небольшой паузы она вновь заговорила:

— Ты встречал здесь некоторых из своих прежних друзей, Джеймс, и они убедили тебя вернуться в город?

— Нет, миссис Ренч, не нужен мне больше ни город, ни жилье рядом с Гросвенор-сквер. Если я теперь и поеду туда, то только по делам, а этого, возможно, придется ждать еще долго.

— Что значит — по делам? — спрашивает она.

— Собираюсь управлять гостиницей, — поясняет он. — По-моему, теперь я знаю, как это делается. Я сумел скопить небольшую сумму, спасибо вам, миссис Ренч. Вы вытащили меня из такой ямы!

— А денег у тебя достаточно, чтобы начать свое дело? — спрашивает она.

— Не совсем, — отвечает он. — Моя идея — найти компаньона.

— Сколько у тебя денег? — говорит она. — Если, конечно, ты не сочтешь этот вопрос неприличным.

— Отнюдь, — отвечает он. — Около девятисот фунтов.

Она наклоняется над столом и начинает что-то писать.

— Полагаю, Дувр тебе не подойдет? — спрашивает она, не поднимая головы.

— Дувр меня вполне устроит, если гостиница заслуживает внимания.

— Из нее можно сделать конфетку, а покупаю я ее за смешные деньги. Ты можешь получить треть за тысячу фунтов, стоит она три тысячи, и останешься должен мне сто фунтов.