Огнерожденный - Афанасьев Роман Сергеевич - Страница 37
- Предыдущая
- 37/84
- Следующая
На улицах было холодно, сыро и жутко грязно. Все таграмцы шмыгали носами, потирали замерзшие уши и проклинали Тайгрена. Всем давно стало ясно, что это его козни. Что именно Бог Тьмы и Холода наслал белое бедствие на столицу Сальстана. А от разговоров о Тайгрене было недалеко и до разговоров о войне. Но если с зимой все понятно – вон она, за дверью, – то про войну ходили лишь слухи, один нелепее другого. Точно известно одно – ей быть. Непременно. Это знали все. Армия Виля Весельчака являлась лучшим тому доказательством.
То, что армия собралась большая, знали все. Отряды, что скапливались под Таграмом, постепенно уходили на север. Один за другим они отправлялись в Хальгарт, и сосчитать, кто ушел, а кто остался – не представлялось возможности. К тому же к Таграму постоянно подходили новые части из других частей страны и все разбивали лагеря рядом с городом. Правда, некоторые, прямо с дороги, отправлялись на север. Армия растянулась в пути и сейчас около столицы стояла лишь ее часть, причем, по общему мнению, меньшая. Основные силы были уже на подходе к северным границам Сальстана, а здесь, на юге оставались отряды наемников, собравшиеся к столице Сальстана со всех трех государств. Правда, среди них были и королевские войска – копейщики, арбалетчики. Также около города стояла и королевская конница – им в лесных дебрях Хальгарта делать было нечего. В столице пока хозяйничала королевская гвардия, состоявшая в основном из потомственных военных благородных сословий. Но все знали, что со дня на день и эти силы отправятся в далекий заснеженный Хальгарт.
Поговаривали, что части ушедшие на север раньше других, уже вступили в бой с ордами Тайгрена. Никто не знал, что творилось в Хальгарте на самом деле, но предположения строились самые разные. Говорили, что первые отряды Сальстана разбиты. И что наоборот – ими отвоеван Хальгарт, но при этом войска понесли такие потери, что северный край все одно не удержать. И что в рядах армии измена и прочее, прочее, прочее… Сходились в одном: все плохо и будет еще хуже.
Фарах задержался у одного из столиков. За ним сидели лишь двое: тучный леаранец с непременными напомаженными усами, и тощий северянин с выпученным, как у лягушки, глазами. Они спорили о том, как лучше сбыть товар. Предстоящая война открывала большие перспективы для торговли, как оружием, так и едой. Все торговцы Таграма полны решимости поживиться на войне. Нехорошо? Зато выгодно. Да, королевские приказчики выкупили множество припасов для армии, но только ими дело не обойдется. Содержать армию – дело дорогое. Само собой, все солдатики получат по минимуму и еды и оружия, но и только. Вот тут-то и есть где разгуляться честному купечеству. Главное вовремя подоспеть с подходящим предложением и при этом уберечь собственную шкуру от вражеских клинков.
Поэтому то, леаранец по имени Перро, предлагал отправляться в путь немедленно, с частным обозом, пока есть время спокойно добраться до границ и обратно. Северянин Сагист настаивал на том, что нужно немного подождать пока оставшиеся части войска двинуться на север и держаться их: армейцы скоро устанут от казенных харчей и захотят разнообразить рацион.
Фараху был интересен этот спор. Про себя он думал, что наживаться на войне – дело дурное, но, тем не менее, ему хотелось знать, как торговцы собираются попасть на север – с обозом армии или собрав свой собственный отряд. В его голове уже зрели очертания дерзкого плана, о том, как пробраться в обоз. Война с северными чудовищами – увлекательное приключение для восемнадцатилетнего парня. Но дослушать разговор и обдумать план Фарах не успел. Его взгляд выхватил из темноты очертания знакомого профиля и он, вздохнув, побрел в самый темный угол "Совиного Урочища". Там, за маленьким столиком, сидели Грендир и Килрас.
Поначалу, друзья его и не заметили. Они вели ожесточенный спор, что лучше: сдобренное пряностями красное леаранское вино, подогретое на огне, или крепкая таграмская брага на меду. Спор настолько увлек их, что друзья не заметили, как к столику подошел Фарах. Он прервал спор, положив руку на плечо отчаянно жестикулирующего Грендира. Тот вздрогнул, обернулся и расплылся в улыбке:
– Фарах! Слава Всеблагому! А мне почудилось, что это Састион. Что ты тут делаешь? Неужели ты бросил книжицы и решил развлечься?
– Садись, – предложил Килрас. – У нас осталось еще немного пива.
Он кивнул на большой глиняный кувшин. Грендир подвинулся, и Фарах, не заставляя себя упрашивать, опустился на жесткую скамью. Килрас плеснул пива в свою кружку и передал ее другу. Тот, не чинясь и не брезгуя, отхлебнул. Пиво оказалось теплым и противным. Но замерзший Фарах все же его допил.
– Что случилось? – спросил Грендир. – Ты же вроде собирался провести в приюте весь день?
– Меня послал Састион, – ответил Фарах и Килрас недовольно нахмурился. – Он хочет вас видеть. Срочно.
– Бычье дерьмище. – Грендир вздохнул. – Вот так всегда. А у нас как раз осталось еще монета. Ее хватит на кувшин этого отвратительного пойла, называющегося пивом по чистому недоразумению.
– Пусть и пойло, – буркнул Килрас, – это не мешает тебе жрать его в три глотки.
– Да! Пойло! Леранское вино лучше сто раз! – отозвался бывший воришка, начиная горячиться. – По сравнению с ним, все, что подают в этом кабаке – пойло!
– Хватит, – сказал Фарах. – Собирайтесь. Пойдем в приют.
– Да ладно тебе, – Грендир махнул рукой. – Посидим немножко. Мы не собачки, чтобы бежать к Састиону по первому его зову.
– Вы – воспитанники. – Напомнил Фарах. – Хотите разозлить старшего воспитателя?
– Он не узнает, что мы задержались. – Беспечно отозвался Грендир. – Если ты нас не заложишь. Он же не знает, где мы. Или ты…
– Не знает. Я ничего ему не сказал.
– И ладненько. Посидим чуток, а на обратном пути придумаем байку, что ты нашел нас на другом конце города. А пока можем заказать еще кувшинчик и еще часок-другой погреться в этом гостеприимном кабачке.
Фарах задумчиво хмыкнул и отхлебнул пива. Он был совсем не прочь посидеть немного в "Совином Урочище", и хоть немного отогреться после путешествия по промерзшим улицам. Но при этом подмастерье понимал, что Састион не стал бы разыскивать воспитанников просто так, из вредности.
– Мне показалось, – осторожно сказал он, – что дело срочное.
– А что стряслось? – спросил Грендир. – Чего ему надо?
– Не сказал.
– Не нравиться мне это, – задумчиво произнес Килрас, разглядывая кувшин с пивом. – Что-то не так.
– Может, он решил отправить нас в Храм? Может, у них там недобор жрецов, – ухмыльнулся Грендир. – Наденем красные одежды, обернем чресла багрянцем…. Как там дальше?
– Это вряд ли. – Засомневался Килрас. – Все же уже договорено. Всем все известно. Не будет Састион судьбу нам менять.
Фарах кивнул и вновь глотнул пива. Действительно, дальнейшая судьба его друзей была уже известна. Им осталось учиться до осени, не больше. Килрас уже знал, что его отправят в маленький городок Симстан, что находился много восточнее Таграма. Там он будет помощником местного жреца, служкой. Жрец уже стар и ему требуется замена. Если воспитанник покажет себя с хорошей стороны, то вскоре заменит жреца. Килрас не блистал умом, но был исполнителен, и на него можно было положиться. Грендир, беспокойный и пронырливый, не рассчитывал на такое теплое местечко. Его ждал удел слуги в доме какого-нибудь провинциального барона. Но, он всем говорил, что присмотрел себе место посыльного при гильдии кожевников. Грендир рассчитывал, что со временем поднимется и до купца. Фарах сильно в этом сомневался. В Таграме довольно легко узнать о прошлом человека. Все друг друга знают, не смотря на то, что столица очень большой город. И если кожевники узнают, что до приюта Грендир промышлял воровством, вряд ли его возьмут на службу. Хотя, кто знает. Все купцы немного воришки. Без этого в торговле никак: не обманешь, – не наживешься. Может, как раз Грендир и придется им ко двору.
Подмастерье покосился на приятелей, взявшихся снова спорить о выпивке, и тихо вздохнул. Они уже знали наперед, что с ними случиться. Хотя бы приблизительно. А вот его будущее пока скрыто туманом. Он совсем недавно попал в приют и еще не знал, что уготовано ему судьбой. Ему многому надо было научиться, чтобы считаться выпускником приюта. Только через пару лет станет понятно, пойдет ли он в жрецы, или повторит путь непоседливого Грендира. Скорее всего, его ждал вариант Килраса: захолустье, маленький городишко, старый покосившийся храм и седой старикашка жрец – склеротик и зануда. И серая беспросветная тоска. Хорошо бы, конечно, продвинуться – пойти в Храмовое Училище, в послушники. Пройти посвящение, стать жрецом, остаться в Таграме и отмолить все грехи рода. Но Фарах знал – это не его путь. Всем сердцем чувствовал, что так – не будет. Не видел он себя в роли Таграмского Жреца. Ну, никак не видел. В голове не укладывалось, что он будет вести службы, принимать подношения прихожан и взывать к Энканасу по просьбам горожан. Это – не его призвание. Вон Васка да Сасим, казалось, родились уже в багровой рясе и с молитвенником в руках. Серьезные и степенные, именно они должны были обращаться к Всеблагому с просьбами и мольбами. А Фарах… он не был уверен, что в праве возвышать свой голос и тревожить Бога Огня. Поначалу, во время молитв, обращаясь к Всеблагому, подмастерье трепетал как лист на ветру. Когда в ответ приходило тепло, как знак, что его голос замечен, Фарах едва не падал в обморок. Он боялся. До колик, до судорог, что Бог узнает его, – внука мятежного Тейрата, – и немедленно испепелит на месте. Позже, он понял, что не настолько силен, чтобы Всеблагой услышал именно его голос. Но если он станет жрецом… Тут то, возможно, Энканас и обратит на него свой пылающий божественный взор. И может быть, рассердиться на то, что такой негодяй как Фарах, обманывающий жрецов и друзей, посмел потревожить его. Нет. Это не его путь. Фарах не знал, что ему делать дальше. Это не его судьба. А спорить с судьбой… Меньше всего он хотел с ней спорить. Когда Фарах попал в приют, ему казалось что все несчастья позади. Что он нашел новый дом, новую семью, дорогу. Свою судьбу. Но теперь подмастерье вновь стоял на распутье и не знал – что делать.
- Предыдущая
- 37/84
- Следующая
