Война чудовищ - Афанасьев Роман Сергеевич - Страница 52

• Предыдущая
• 52/91
• Следующая

Сигмон не знал, как пойдут дела, но собирался оказаться как можно дальше от передовой. Он жаждал найти, наконец, свою новую жизнь взамен той, что отобрал у него Фаомар. Когда-то ему казалось, что все кончено, что он так и умрет чудовищем с драконьей шкурой, затравленный людьми, словно дикий зверь. Но Сигмон не сдался. Случайная встреча с Арли оказалась началом новой жизни, а краткий разговор с Леггером – глотком волшебного эликсира, вернувшим чудовище к новой жизни. Именно тогда он понял, что может быть счастлив, что бегство и сражения – это далеко не все, что ему осталось. Он даже успел вкусить сладкий плод простой жизни в гармонии со всем миром... И снова все потерял. И на это раз Сигмон собирался вернуть свою жизнь, что бы ни случилось. Война, мор, нашествие кровососов, конец света – все это не имело никакого значения. Он просто хотел жить. И он спешил навстречу мечте, готовясь отдать за нее все, что потребуется. Даже саму жизнь, если мечта умрет, лишив его последней надежды.

Именно поэтому он гнал Ворона по дороге к графству упырей, надеясь только на везение и свою крепкую шкуру. Больше ему не на что было надеяться.

Маленький городок оказался похож на тот, что Сигмон миновал вчера – такой же пыльный, мрачный и почти пустой. В свежем весеннем воздухе разливался запах гнили, а страх душным облаком витал над деревянными домами. Горожане сновали по улицам испуганными крысами – короткими перебежками от угла к углу, лишь бы не заметили, лишь бы не обратили внимания. На незнакомца они косились с опаской. Их было мало, очень мало для такого замечательного солнечного полдня. Но Сигмон привык. Он знал: настоящие жители городка дожидаются ночи в тайных убежищах, куда не проникает дневной свет. И когда взойдет луна, тогда и наступит их время.

Тан чуял их: они рядом – в темных погребах, амбарах, землянках, на чердаках, в наглухо заколоченных комнатах... Но пока они не тревожили его, Сигмон старался не замечать угрозы, давившей на плечи тяжким грузом. К ней он тоже привык. Это уже третий город, в который он приехал днем. И так же, как раньше, он собирался покинуть его до темноты. Провести ночь в новом Сагеме не входило в его планы. Он только удивлялся, что не все дареленцы обращены в упырей и пытаются жить как прежде, словно не замечая перемен. И это, как ни странно, радовало Сигмона – теперь он надеялся, что Дарелен еще не совсем потерян.

Два дня назад, когда он выехал из леса к дареленской заставе, он думал только об одном: хватит ли у него денег подкупить стражу. Деньги не понадобились. Застава – большой дом из бревен и две караульные будки – оказалась покинута. Барьер, что раньше преграждал дорогу, откинут, и вокруг – ни души.

Сигмон осторожно приблизился к заставе, на всякий случай кликнул стражу и лишь потом ступил на территорию вольного графства. На зов никто не ответил, и тан с опаской обшарил дом и округу. Никого. Ни людей, ни кровососов. Сначала он подумал, что кровососы истребили всех порубежников, но вскоре понял, что ошибся. Да, стражники покидали дом в страшной спешке – на полу царила мешанина из старой одежды и битой посуды, но нигде не было видно и следа крови. Тут не сражались. Просто драпали со всех ног, бежали сломя голову от чего-то кошмарного, что заставило дрогнуть даже видавших виды стражников границ. И Сигмон, видевший армию упырей под стенами Ташама, даже догадывался, от чего.

Ему не оставалось ничего иного, как пришпорить Ворона и убраться подальше от пустой заставы. Он не собирался отступать, и ему оставалось только ехать вперед по дороге, ведущей к столице графства.

В первый городишко, что встретился на пути, он въехал поздним утром, когда солнце вовсю жарило пыльную дорогу огненными лучами. Сначала ему показалось, что он попал в новый Сагем: на улицах пусто и не слышно привычного городского шума. Но потом он заметил пару любопытных глаз в одном из окон – бойких живых глазенок, что никак не могли принадлежать упырю. Где-то далеко замычала корова и, словно откликаясь на ее зов, забрехала дворняга. Из-за высокого забора выглянул мужик с всклокоченной бородой, полоснул незваного гостя острым взглядом и спрятался. И только тогда Сигмон облегченно перевел дух. Этот город не был мертвым. В нем водились упыри – и не меньше десятка, это он почуял сразу. Но сам город еще не сдался. Он начал умирать, медленно подгнивая с краю, напоминая смертельно больного, но еще не слегшего окончательно человека.

Тан не знал, сколько продержатся горожане. Зато был уверен: ночевать в этом городе не останется ни за что на свете. Он задержался ровно настолько, сколько потребовалось, чтобы накормить и напоить Ворона. А потом умчался прочь, словно за ним гнались все демоны подземного мира.

Потом он побывал в еще одном городе, который до тошноты напоминал первый: такие же испуганные люди, пустые улицы, запах плесени и нестерпимое ощущение обреченности, давящей на плечи мельничным жерновом. Сигмон старался не задерживаться. Он находил ближайшую таверну или харчевню, а то и просто кабак, покупал за безумные деньги скудный обед у испуганного хозяина, чья жадность все же побеждала страх, быстро закусывал, давясь на ходу полусырой едой, прихватывал кое-что в дорогу и уезжал. Обычно он задерживался еще немного, разыскивая кормежку для Ворона, но тот частенько предпочитал затхлому овсу подножный корм.

Эти три дня подарили Сигмону много неприятных воспоминаний, хотя с ним не происходило ничего плохого. Ему никто не угрожал, его никто не пытался убить, но каждый раз, вспоминая эти маленькие городишки, он вздрагивал. На глазах тана умирала целая страна, и никто не мог ее спасти. Так вздрагивают, глядя на смертельно больного друга – от бессилия и страха. И еще от мысли о том, что это может случиться и с тобой, возможно – завтра. Сигмон вспоминал мертвый Сагем, обескровленный Ташам, бойкий город мастеров, жизнерадостный Вент и все те города, где ему довелось побывать. И он с ужасом думал о том, что эта смертельная зараза может охватить весь Ривастан. Не сегодня, так завтра. Маленькая победа в Ташаме ничего не решала. Ровным счетом ничего.

Впервые за последние полгода Сигмон подумал, что поступает неправильно. Быть может, его место – на родине, в Ривастане, в первых рядах защитников страны? Он хорошо знал вампиров, умел выслеживать их и уничтожать. Он мог пригодиться Ривастану, мог сослужить хорошую службу своему королевству. И все же...

Бледный лик Арли, что являлся ему по ночам, звал тана в дорогу. Кошмары становились все яснее и отчетливей, и порой Сигмон сомневался: а стоит ли добиваться этой встречи? Тан пытался отогнать страшное видение, но поделать с собой ничего не мог. Он зашел слишком далеко, чтобы отступать. Иногда он казался себе глупым мотыльком, спешащим навстречу горящей свече. Воспоминания, бившиеся в такт с сердцем, звали в дорогу, тянули вперед, как упряжка лошадей, и он, обмирая от ужаса перед будущим, подгонял скакуна. До столицы графства оставалось всего ничего – день пути. Скоро все должно было разрешиться, так или иначе. И только надежда на скорое окончание мучений придавала Сигмону сил.

С таким настроением он и въехал в этот маленький городишко, названия которого не знал. Издерганный, не выспавшийся, измученный тревогами и сомнениями, он выглядел мрачнее, чем обычно. Редкие прохожие, попадавшиеся навстречу Сигмону, просто сворачивали в сторону и спешили укрыться от его взгляда в домах и подворотнях. Тан не обращал на них никакого внимания, чаще всего даже не замечал людей. Он медленно ехал по центральной улице, вдоль ряда маленьких деревянных домов, и чувствовал, как на окраинах города ворочается темная сила – спящие упыри. Но Сигмон ехал вперед – его вел за собой чудесный и манящий запах жареного мяса с острой подливой. И чутье не обмануло: дорога вывела к большой двухэтажной таверне. Ее двор был огорожен большим деревянным забором, а над домом красовалась вывеска, на которой умелой рукой был нарисован поросенок на вертеле. Отличное место, тут есть все, что нужно усталому путнику – еда и пристанище. Но сейчас Сигмону была нужна только еда.

• Предыдущая
• 52/91
• Следующая