Знак чудовища - Афанасьев Роман Сергеевич - Страница 73

• Предыдущая
• 73/82
• Следующая

День выдался сумрачным. Уже приближался полдень, а солнце все не показывалось. С раннего утра мохнатые тучи нависли над лесом, цепляя верхушки деревьев пушистыми животами. Чудилось, должны излиться холодной осенней моросью – как и вчера, и позавчера, и неделю назад.

– Как мне надоела грязь, – пожаловался Рон, рассматривая бабки Звездочки, перепачканные глиной.

– Осень уже кончается, – отозвался Сигмон. – Скоро придет зима, и станет чисто.

– В этих краях я еще не бывал. У вас тут снег выпадает?

– Почти всегда. Не как в столице, конечно, но тоже хватает.

– А у барона сейчас тепло, – мечтательно произнес Рон. – У него сейчас вино молодое пробуют.

– Опять стенаешь? Надоел, сил нет. Вот почему ты не остался у Нотхейма, зачем со мной поехал?

– А шут знает? Жалко мне тебя бросать, пропадешь ведь. Ни на минуту нельзя одного оставить.

Сигмон хмыкнул, собрался напомнить, что это алхимика пришлось выручать из плена в замке барона, но промолчал. В конце концов это по его вине наемники захватили замок. Охотились-то за ним.

Тан привстал на стременах и окинул взглядом дорогу, что уходила вдаль, огибая лес. Грязная лента, вязкая, как лесное болото, она лишь по привычке называлась дорогой. Но сворачивать с нее – себе дороже. Через лес не пробьешься, а луга, что остались справа, давно залило водой.

– Давно я тут не был, – медленно произнес Сигмон.

Только сейчас из памяти всплыли полузабытые образы дома. Он вспомнил, что за лесом течет река. Через нее перекинут большой деревянный мост без перил. И не мост даже, а настил с прогнившими досками. А за речкой начинается дубрава, потом ельник, поля, холм. А под ним деревня и родное имение ла Тойя, полученное прадедом в награду за верную службу короне. Место, куда можно вернуться, и все будут тебе рады. Кем бы ты ни был.

– Долго еще? – осведомился Рон.

– Нет, – отозвался тан. – Я узнаю эти места. Еще немного, и можно будет сказать, что мы дома.

– Это ты – дома.

– Мой дом – твой дом. Вот обоснуешься у меня, будем жить вместе. Имение просторное, места хватит.

– Как бы не так. Я, конечно, погощу у тебя. Недолго. Но жизнь на лоне природы никогда меня не привлекала. Все эти сеновалы, селянки, сон до полудня, солома в волосах, самогон и прочие прелести.

– Благие небеса! Рон, ты же на четверть эльф! Я думал, тебе больше нравится лес, чем города.

– Умоляю, перестань. Не путай деревню с лесом. Может, моей четверти и нравятся лесные прогулки. Верхом. Но остальные три четверти тянутся в город – туда, где крепкие стены и высокие дома. Где на улицах ночью светло, как днем, а жизнь бьет ключом с заката до рассвета. Где дерутся на дуэлях задорные юнцы, а кокетки жеманно выглядывают из окон и роняют на брусчатку носовые платочки. Вот это жизнь!

– Опять жалуешься? – с укоризной спросил тан. – Чем тебе мое имение не угодило? Ты его даже не видел.

– Да, – признал Рон, и в голосе его слышался вызов. – Не видел. Но уже представляю. Три дня обжираловки, а потом что? Подыхать со скуки? Кого я буду лечить у тебя дома? Деревенских баб, занозивших палец? Обожравшихся телок? А девицы-то, девицы! Небось все как на подбор – дородные красавицы, что мечтают о своем дворе, десятке шустрых ребятишек и собственной корове?

– Перестань. – Сигмон нахмурился. – Ты сгущаешь краски. Подумай – в городе ты не найдешь таких тихих мест. Здесь ты можешь спать до полудня, предаваться безделью, наслаждаясь чистым небом и тишиной. Сможешь бродить по лесу в одиночестве, зная, что никто тебя не потревожит. Ты будешь моим гостем, и тебе не придется никого лечить.

– Ха!

– А что тебе не нравится? – обозлился тан. – В чем я-то виноват?

– Ни в чем, – мрачно отозвался алхимик. – Прости. Неспокойно на душе. Я чувствую, что нам придется вскоре расстаться, потому и ворчу. Готовлюсь заранее.

– Но подумай сам – тишина и покой. Никаких убийц, погонь, сражений. Только ты и чистое небо. И лес. И река.

– Покой нужен тебе, Сигмон, а не мне, – тихо сказал Рон. – Нам придется расстаться. Но не жалей об этом. Мы еще встретимся.

Сигмон проводил взглядом стаю галок, мечущихся над холмом, и едва слышно вздохнул.

– Наверно, ты прав, – признал он. – В самом деле, что одному – лекарство, то другому – яд.

Они замолчали. Вскоре лес остался позади, и дорога вывела их к небольшой речке, густо заросшей камышом. Через нее был перекинут деревянный настил. Перила давно снесли, доски кое-где прогнили, и он чудом держался на толстых сваях. Друзья осторожно, друг за другом, проехали по мосту и направились к дубраве.

Заморосил мелкий дождик, серый и унылый, как мокрая мышь. Казалось, водяная пыль висит в воздухе склизким облаком, окружая со всех сторон. Она даже не падала с неба. Она парила меж небом и землей, как туман. Сигмон завернулся в плащ, а Рон натянул широкополую шляпу на лоб.

– Сигги, – позвал он. – А ты сам уверен, что хочешь домой?

Тан помедлил с ответом. Сомнения он предпочитал держать при себе. Но алхимик – его друг, а друзьям надо говорить правду. Тогда они ответят тебе тем же.

– Не знаю, – признался тан. – Но мне кажется, что дома мне станет легче.

– Но рано или поздно твой секрет откроется. Ты его не спрячешь. Сначала поползут слухи среди челяди, а потом это станет известно всем.

– Крестьянам? Пусть. Они знают меня с детства и никогда не видели от меня зла. Весть о моем уродстве разнесется по округе быстрее, чем пожар в ветреный день. И знаешь, что?

– Что?

– Они будут гордиться мной. Хвастать соседям, что их тан не такой, как все.

– Постой, а как же маги? Не боишься, что за тобой придут?

– Нет. Настоящие кудесники живут далеко, в наших краях и травник – редкость. А с заезжими я справлюсь. Да и никто не потащится в эту глушь. Сам посуди: в чужие дела не лезу, сижу в деревне – кому я нужен?

– А наемники?

Сигмон нахмурился, губы сжались в тонкую полоску. Воспоминания были не из приятных. И хуже всего было то, что они в любой момент грозили обернуться явью. Наемников в замке Нотхейма удалось уничтожить, но среди них не было человека, закованного в железо. И тан был уверен, что им еще предстоит встретиться.

– Настоящая загадка, – сказал Сигмон. – Сколько городов мы прошли? Сколько людей опросили? А никто не слышал о них. Так и не узнали, откуда они появились, чего хотели. Не помогли ни твои знакомства, ни золото барона. Быть может, те, что пришли к Нотхейму, – последние?

– Сомневаюсь, – отозвался алхимик. – Вспомни воина в шлеме. Меня до сих пор дрожь пробирает. Он не мог погибнуть в Гаррене.

– Да. Его сложно забыть. Но тут мой родной дом, тут меня никто не достанет. У меня есть воинство – с лопатами, граблями и вилами. Не смейся, Рон. Ты не видел, что это такое – разозленные крестьяне. Они штурмом берут города, и армии склоняются перед их гневом. Если кто-то чужой придет сюда с дурными намерениями, он за это поплатится. Конечно, если врагов будет много... Но не пойдет же король войной на мелкого тана из восточного герцогства?

– Ладно, – усмехнулся алхимик. – Пусть так. Значит, решил залечь в берлогу, как медведь?

– Может быть. Как раз зима на носу. Пора отлежаться, подлечиться и, наконец, выспаться.

– Надолго ли тебя хватит?

– Не знаю, Рон. Сейчас мне нужно немного отдохнуть. Привыкнуть к самому себе. Никак не могу поверить, что бег наперегонки с этой проклятой шкурой окончен. Что не надо бежать, прятаться, нестись сломя голову по городам и весям, спасая жизнь. Только здесь можно хоть немного расслабиться. Тут я чувствую себя в безопасности.

– А как же Арли? – напрямую спросил алхимик.

– Не знаю, – честно признался Сигмон. – У меня нет от нее вестей. И мы такие разные, что мне иногда даже страшно думать об этом. О том, как она живет, что именно ей нужно. Никак не могу представить ее рядом – в моем доме. В нашем человеческом мире. И такая тоска накатывает, хоть в петлю. А мне иногда хочется броситься обратно в Дарелен. В тот мрачный замок. Забрать ее оттуда, увезти с собой, прочь от этого гадкого места, пропитанного запахом тлена и крови.

• Предыдущая
• 73/82
• Следующая