Роза Йорков - Бенцони Жюльетта - Страница 61
- Предыдущая
- 61/76
- Следующая
– Не забывайте, что все мысли Видаль-Пеликорна сосредоточены на Долине царей и успехах господина Картера. Благодаря Бертраму Кутсу он узнает все новости первым. Герцогиня их не интересует – ни одного, ни другого...
– Хорошо бы так было и дальше!.. До свидания, вполне возможно, мы прощаемся ненадолго!
Говорят, достаточно вспомнить о волке, чтобы увидеть его хвост. Вернувшись в Челси, Альдо столкнулся нос к носу с Бертрамом Кутсом, который вприпрыжку бежал вниз по лестнице, насвистывая старинную уэльскую песенку. Увидев вошедшего, он с сияющей улыбкой и очень речисто принялся извиняться за то, что спешит, с неожиданной сердечностью вдруг схватил обе руки князя и принялся их пожимать, после чего кинулся к двери, и Альдо, обернувшись, увидел только его развевающийся плащ, из-под которого выглядывал поношенный шевиотовый костюм.
– Жизнь прекрасна! – донесся до него голос Кутса. – Вы даже не представляете себе, до чего она порой может быть прекрасной!
Морозини даже и не пытался определить, Шекспир это или сам Бертрам Кутс... Репортер растворился в вечернем тумане, а Альдо поднялся к Адальберу, который сидел в гостиной и раскладывал пасьянс. Увидев входящего приятеля, Адальбер улыбнулся.
– Ну что? Не сожрал тебя птеродактиль?
– Пытался, но в конце концов мы поладили. Я только что встретил Бертрама, он летел будто на крыльях. Настоящий мотылек! Что случилось? Он получил наследство?
– Унаследовал от меня пятьдесят фунтов в знак признательности, благодарности и с надеждой на молчание, хотя бы на какое-то время...
– Пятьдесят ливров! Однако ты щедр!
– Дело того стоило, можешь поверить мне! Благодаря Кутсу я вновь напал на след «Розы». На этот раз след теряется где-то в самом начале нашего столетия.
– Как? Опять теряется? Впрочем, по-другому и быть не могло! Скажи, а ты не говорил Бертраму, что камень, украденный у Хэррисона, ненастоящий?
– За кого ты меня принимаешь? Он верит в нашу с тобой официальную версию. Но поскольку в последнее время писать ему особенно не о чем и в его компетенции по-прежнему остаются лишь пострадавшие под колесами собаки, он решил начать собирать материал с тем, чтобы впоследствии написать книгу о приключениях, выпавших на долю знаменитых камней. В центре повествования, конечно, должна быть история исчезновения «Розы Йорков». Так вот, он пришел ко мне, чтобы узнать, известны ли мне как археологу какие-нибудь истории в этом роде, существовали ли еще какие-нибудь необычные камни, которые исчезали, а потом появлялись в самых неожиданных местах. Замысел показался мне любопытным, и я поинтересовался, откуда он возник. Тогда он и расcказал мне о своем друге Леви, еврее-портном из Уайтчепла, у которого он обычно одевается.
Вспомнив потертый шевиотовый костюм репортера, Альдо не мог удержаться от улыбки.
– Портной? У Бертрама Кутса? Да я голову даю на отсечение, что он одевается у старьевщика!
Адальбер смерил своего друга суровым взглядом.
– При всей твоей безупречной элегантности можно быть и подобрее. Бертрам выходит из положения как может, вот и все. Что же до истории, которую он рассказал мне со слов своего портного, то она и вовсе не вызывает желания посмеяться. Она потрясает, а то и просто вселяет ужас.
– А ты не преувеличиваешь? Ужасные истории Уайтчепла – это истории полувековой давности, они восходят ко временам Джека-Потрошителя...
Голубые глаза Адальбера внезапно посерьезнели и буквально впились в лицо друга. Руки нервно смешали карты, разложенные на столе.
– Ты можешь мне не верить, как и я сам сначала не поверил Кутсу, но наш знаменитый алмаз, этот королевский камень, принадлежавший стольким знатным особам, докатился до той кровавой сточной канавы, куда этот монстр, тайна которого до сих пор не разгадана, бросал свои жертвы. И я знаю это наверняка!
– Перестань! Тебе что, дурной сон приснился?
– Вовсе это не сон! Вчера вечером я уговорил Бертрама проводить меня в Уайтчепл и пообещал хорошее вознаграждение, если он уговорит своего портного поделиться со мной воспоминаниями об алмазе, который он называет «еврейским камнем».
– «Еврейский камень»? Неужели это...
– Лучше послушай! В ночь на 29 сентября 1888 года, уже ближе к рассвету, один торговец, польский еврей, въехал со своим фургоном во двор «Образовательного клуба для иностранных рабочих», который находится на Бернер-стрит. Вдруг его лошадь шарахнулась в сторону. Он посветил фонарем и увидел лежавшее на земле тело женщины средних лет с перерезанным горлом. Заметил он и метнувшийся в глубину двора темный силуэт. Торговец попытался позвать на помощь, но только беззвучно открывал рот, ибо от страха и ужаса у него пропал голос. Тогда он опустился на колени возле погибшей и обнаружил, что она еще теплая. Возле разжавшейся руки женщины что-то поблескивало, что-то вроде гальки или стекляшки, заляпанной грязью. Он подобрал камешек, сунул в карман и понял, что голос к нему вернулся. Минуту спустя сбежались все, кто еще оставался в клубе, а еще спустя несколько минут приехала и полиция. Полуживого от страха торговца привели в чувство и рассказали, что это уже третье преступление Потрошителя, но на этот раз он не успел совершить надругательства над трупом, так как его спугнуло появление фургона. Новую его жертву звали Элизабет Стрейд. Вдова лет сорока, знававшая и лучшие времена, она стала заниматься проституцией после того, как ее мужа посадили в тюрьму, и он там умер. Но не о ней речь. Торговец, проведя немало времени в полицейском участке, наконец вернулся к себе. И тут он вспомнил о своей находке, достал камешек из кармана и принялся очищать его от грязи. И хотя он никогда не видел не ограненного, а просто отполированного алмаза и не был слишком образованным и сведущим человеком, он понял, что перед ним что-то необыкновенное! Он хотел было отнести камень в полицию, но испугался, что его накажут за то, что он не отдал его сразу, и тогда он решил сходить к своему соседу, раввину Элифасу Леви, с которым вдобавок состоял в отдаленном родстве, и поступить так, как тот ему посоветует. Раввин был человеком набожным, мудрым и осторожным, так что на него можно было полностью положиться.
Раввин похвалил торговца за то, что тот пришел к нему. Раз уж он совершил неосторожность и подобрал что-то на месте преступления и сразу не сказал об этом в полиции, то лучше ничего и не говорить. С тех пор как в Уайтчепле стали совершаться ужасные преступления, полиция часто вела себя грубо и необдуманно. К тому же обитателям квартала почудилось, что предыдущее преступление было совершено человеком в кожаном фартуке, и подозрение пало на несчастного Джона Пиццера, сапожника и тоже польского еврея. Его арестовали, а его близким пришлось испытать на себе ярость соседей. К счастью, у сапожника было алиби, и его отпустили. Элифас Леви, успевший уже узнать, что такое погром, вовсе не хотел, чтобы это снова повторилось, и поэтому посоветовал торговцу молчать. Но чтобы тот чувствовал себя спокойнее, предложил оставить камень у него, с тем чтобы он его как следует изучил. Раввин дал торговцу немного денег, тот их взял и оставил камень у раввина.
Когда он ушел, раввин принялся тщательно рассматривать находку. Он немного интересовался минералогией, так что у него нашлись кое-какие инструменты, и главное – лупа. Изучив внимательно камень, он обнаружил на его плоской стороне крошечную звезду Давида. Теперь он уже не сомневался, что держит в руках святыню, тем более что легенда об исчезнувшей пекторали была ему известна. Рыночная цена камня его не интересовала. Он понимал, что в его руках оказалось драгоценнейшее из сокровищ, пришедшее из глубины веков. Будучи человеком крайне осторожным, он запер камень в надежную шкатулку и не говорил о нем никому, кроме двух своих сыновей, да и они узнали об алмазе только в зрелом возрасте. Одним из этих сыновей и был Эбенезер, портной...
– Но это же великолепно! – вскричал Морозини. – Теперь нам только остается уговорить этого славного человека продать нам «Розу»! Признаю, что это будет непросто. Но если он узнает, что пектораль до сих пор существует и необходимо, чтобы...
- Предыдущая
- 61/76
- Следующая
