Другая половина мира - Ахманов Михаил Сергеевич - Страница 24
- Предыдущая
- 24/113
- Следующая
Впрочем, участие Великих Очагов могло не только придать экспедиции героический ореол; тут имелись и другие, весьма практические соображения. Во-первых, как верно заметил О'Спада, отряд опытных одиссарских воинов, привыкших биться на суше сомкнутой шеренгой, оказался бы совсем не лишним, а их метатели были бы отличным дополнением к жидкому огню. Во-вторых, вождь из светлорожденных вселил бы в людей уверенность в том, что им покровительствуют боги – особенно Одисс Хитроумный, господин удачи, Потрясатель Мира Тайонел или Сеннам, бог странствий, милостивый к путникам и мореходам. И наконец, самое главное: совместный поход сделал бы кейтабцев и Великие Дома равными партнерами – впервые за тысячу или полторы лет! Возможно, потом эти связи могли бы упрочиться… возможно, Острова даже были бы признаны седьмым Великим Уделом или получили бы особый статус, как Юката, Святая Земля… Разумеется, старый О’Спада все это отлично понимал и, будучи владыкой мудрым и искушенным, намеревался выжать все выгоды из задуманного предприятия. Вот только захотят ли светлорожденные связываться с кейтабцами?
О’Каймор спросил об этом, и его господин хитро усмехнулся в ответ:
– Смотря как повести дело, тидам, смотря как предложить… Черепаший сын вроде тебя ничего бы не добился, но я знаю, чем их купить! Для начала – таинственностью… тем что поход наш, как доносят им лазутчики, является величайшим секретом… а потом мы отправим свои послания сразу в три Очага – в Одиссар, Коатль и Арсолану. Или в два, подогрев третий ревностью! И каждый будет думать; я откажусь, а другой вдруг согласится? И кто-нибудь клюнет наверняка.
– Ты мудр, ахау, и хитер, как сам Одисс! – О’Каймор, склонившись, стукнулся лбом об пол. – Но если взять, к примеру, тех же одиссарцев… Уверен ли ты, что их сагамор согласится послать с нами наследника? Ведь у него хватает и других сыновей…
– Уговори его.
– Я?!
– Да, ты! Когда закончим с новыми кораблями, отправишься послом в Хайан. Уговори Джеданну! Уболтай, убеди его! Ведь ты, как и я, кейтабец, а значит, тоже хитер… может, еще похитрее потомка Одисса.
О’Каймор, скрывая улыбку, широко развел руки в стороны и поклонился, опять достав лбом навощенный пол.
– Я – всего лишь недоумок… презренный сын ящерицы и черепахи…
Старый владыка Ро’Кавары в некотором смущении скосил глаза на своего тидама.
– Ну, считай, что я погорячился… Твой почтенный родитель, верный мой слуга, не был ни ящерицей, ни черепахой… пусть пребудет с ним милость Коатля! А ты – ты лучший из моих мореходов, О’Каймор, ты – акула среди акул, кайман среди кайманов!
Польщенный тидам стукнул лбом в пол в третий раз.
– Я отправлюсь в Хайан, повелитель, и сделаю все, как ты сказал, иначе можешь обить моей шкурой сигнальный барабан.
– Но только после того, как ты сплаваешь на восток. – О’Спада ухмыльнулся и поманил к себе тидама. – Помоги-ка встать… Что-то я засиделся… кости ломит…
О’Каймор подскочил, осторожно поставил своего повелителя на ноги – веса в нем действительно было как в десятилетнем ребенке. Но дух все еще оставался неукротимым и разум – ясным; они-то и не давали немощному телу шагнуть в ту смутную страну, где царил Коатль, Ахау Великой Пустоты.
Держась за поясницу, старик начал прохаживаться вдоль колонн и легкой балюстрады, ограждавшей террасу; О’Каймор, преисполненный почтения, стоял и, ворочая головой туда-сюда, следил за своим господином. Повелитель Ро’Кавары двигался странно, как бы боком, и напоминал сейчас полудохлого краба, из последних сил устремившегося к воде. Но выцветшие глазки его смотрели пронзительно и остро.
– Завидую я тебе, О’Каймор, – произнес он с внезапной тоской. – Да, завидую… Ты поплывешь в неведомое и увидишь невиданное, ты насытишь взор свой чудесами, неизвестными в Эйпонне… паруса твои наполнит ветер надежды и понесет корабли к сияющему оку Арсолана… ты будешь пить вино от чужих лоз и есть мясо диких быков, ты будешь бродить в лесах, не знавших человека…
О’Каймор хмыкнул:
– Ты уверен в этом, ахау? Что, если на востоке лишь одно море и Бескрайние Воды текут к Океану Заката, сливаясь с ним в другой половине мира?
– Ну, насчет вина, мяса и безлюдных лесов я ничего не могу сказать, но земли там есть. – Старик устремил взгляд на восход, потом шагнул к своей циновке. – Подай-ка мне Святую Книгу… нет, лучше держи ее сам, она слишком тяжела для моих рук…
Откинув деревянный переплет, тидам глядел, как скрюченные пальцы старика пролистывают Книгу Минувшего, и Книгу Повседневного, и Книгу Мер – все три части свода кинара, что были некогда высечены на стенах Храма Вещих Камней в Юкате и оставлены всем людям, способным овладеть письменностью. Последней шла Книга Тайн, написанная столь непонятно и мудро, что толковать ее могли лишь посвященные жрецы самого высокого ранга.
О’Спада погладил кончиками пальцев страницу, где на голубом фоне свивались в хоровод священные знаки – синие и фиолетовые, цветов Сеннама, покровителя путников. Они выглядели словно муравьиное воинство, выстроившееся ровными шеренгами на столе из майясского камня.
– Вот… – старик внимательно разглядывал пергаментный лист, покачивая головой. – Вот здесь, О’Каймор… Говорили мне мудрецы, что здесь написано о землях, лежащих к востоку и западу от Эйлонны, и о том, что мир наш круглый, как пальмовый орех. Удивительная вещь, но если Сеннам написал такое, то это правда! А значит, если плыть на восход, то доберешься до суши. Пройди ее и снова плыви – и ты вернешься к Оси Мира со стороны заката, попав либо в Арсолану и Коатль, либо к городам Западного Побережья, к месту, где трясется земля, либо к северным дикарям с желтыми лицами… Ты можешь не верить мне, О’Каймор, но врядли Сеннам хотел посмеяться над нами, рисуя эти знаки.
О’Каймор кивнул. К Сеннаму он испытывал полное доверие; подозрительны были лишь те мудрецы, что взялись истолковать владыке Ро’Кавары божественное откровение. Ну что ж, он доплывет до восточной земли и увидит ее своими глазами… или не увидит ничего, кроме соленых вод, и это будет означать смерть. Смерть от жажды или от голода, или смерть в пучине, если бури и морские чудища разобьют корабль.
Старик закрыл книгу и утомленно опустился на циновку – О’Каймор, прижав локтем к боку тяжелый том, поддержал своего господина. Рука в прожилках синих вен слабо шевельнулась.
– Я повелел заложить пять кораблей… пять кораблей с высокими бортами и крепкой палубой… Два больших, три – поменьше… Придумай им имена, О’Каймор, – такие имена, что могут понравиться и кейтабцам, и светлорожденным… и людям, и богам… – Голова старого ахау утомленно склонилась на грудь, губы шепнули: – Теперь иди, тидам. Когда отдохнешь, наведайся на верфь, присмотри за кораблями… И начинай набирать команды… твои гребцы там не понадобятся… ищи «чаек» и «предвестников», которые могут работать с парусами и не боятся высоты… ищи опытных рулевых… ищи самых искусных кормчих… таких, как хромой Челери… как Си’Хара… Ито’Тох… Ищи!
Прошептав: «Да будет с тобой милость Шестерых!» – О’Каймор опустил Святую Книгу рядом с циновкой. Он почитал Кино Раа не меньше, чем Паннар-Са, а временами и больше – Морской Старик отличался жестокостью, и кейтабцы побаивались его, тогда как Сеннам, Арсолан и прочие боги были неизменно милостивы к людям.
Сложив руки жестом почтения, О’Каймор поклонился и сделал уже три или четыре шага, когда сзади раздалось:
– Скажи, тидам, как зовут одиссарского сахема, что выпустил кишки Эйчиду? Я слышал о Джакарре, который ведет дела с нашими купцами, о Фарассе, главе лазутчиков, человеке с утробой каймана, и еще об одном, чье имя не могу вспомнить… кажется, он наком их войска… А этот, самый младший… как его?.. »
О’Каймор наморщил лоб.
– Дже… Дженнак. Его зовут Дженнак, повелитель.
– Хорошее имя. В нем слышится посвист ветра, гуденье тетивы и звон стеклянного сосуда…
Владыка Ро’Кавары кивнул головой и отвернулся.
- Предыдущая
- 24/113
- Следующая
