Волки Лозарга - Бенцони Жюльетта - Страница 28

• Предыдущая
• 28/69
• Следующая

Обиженная, Гортензия хотела было возразить, что в ее намерения никак не входит злоупотреблять чьим бы то ни было отношением, а тем более дамы, с которой она едва знакома, но уже кто-то мягко оттеснил ее: надо было освободить дорогу к зеркалу, к которому лакеи подвели Талейрана. Он долго разглядывал свое лицо, словно хотел сосчитать на нем морщины и приметы старости, а затем его усадили в кресло и приступили к туалету.

– Я получил ваше письмо, мой дорогой Руайе-Коллар, – сказал принц, подозвав к себе председателя Палаты депутатов, красивого мужчину лет шестидесяти с энергичным ртом и горящим взглядом. – И хочу вам сказать следующее: не обманывайтесь, я не переставал поддерживать Реставрацию и отвергаю всякую солидарность с теми, кто толкает ее к краху… Ах, господин посол! А вот и вы! Как мило с вашей стороны, что вы здесь! Мой дорогой префект, нас с вами ждет долгая беседа. Провинции необходимо поддержать. Господин граф Греффюль, позже мы побеседуем о нашем деле…

Люди шли нескончаемым потоком. Они подходили и отходили, как в хорошо поставленном балете. За это время Талейран из Лазаря, встающего из могилы, постепенно начал превращаться в человека. Несмотря на отвращение, Гортензия глядела на него, словно завороженная, и заметила, что у него был высокий лоб и вообще этот получеловек обладал живым и острым умом. Он занимался несколькими делами сразу: освободившись наконец от своих тряпок, надел панталоны, шелковые чулки и туфли с широкими пряжками, взял в руки трость с золотым набалдашником и, одеваясь, начал ходить по комнате, а лакеи, семеня следом, надевали на него все новые одежды: белую рубашку, жилет, сюртук. Дамы постепенно расходились. Наступило время важных дел, и выбор у них был небольшой: отправиться в столовую подкрепиться или просто-напросто вернуться к себе домой.

Герцогиня увела Гортензию, вздохнувшую с облегчением оттого, что все закончилось, ибо эта обстановка произвела на нее столь же удручающее впечатление, как в Тюильри. Но ей еще предстояло высказаться.

– Госпожа герцогиня, у меня сложилось впечатление, что Талейран не вполне одобряет мой приезд сюда. В таком случае лучше мне не задерживаться. Вы уверены, что должна прийти графиня Морозини?

– Абсолютно уверена. Что же до моего дяди, не мучьте себя из-за него. Таков уж у него принцип, когда речь идет о моих делах и о моих знакомых. Обычный способ, позволяющий ему не скомпрометировать себя. Но если бы вы не пришли поздороваться, он был бы очень недоволен. Кроме того, вам вообще не о чем беспокоиться, ведь уже завтра вы покинете этот дом. Как я вам уже говорила, сами мы едем в Балансе, а оттуда на воды в Бурбон-Аршамбо.

Герцогиня не ошиблась: после полудня явилась сияющая Фелисия в сером дымчатом муслиновом платье с розовой шалью и розовыми же цветами на широкополой шляпе. Ни дать ни взять светская львица, заехавшая проведать подругу: в ее одежде и поведении и намека не было ни на смятение в душе, ни даже на малейшее беспокойство. Однако, как только они встретились в гостиной герцогини, Фелисия порывисто обняла подругу и на ее глазах выступили слезы.

– В воскресенье, когда вы не вернулись, я думала, что умру от беспокойства. И даже сейчас, по правде говоря, мне немного не по себе.

– Для беспокойства у вас больше нет никаких причин, – прервала ее госпожа де Дино. – Ваша подруга здесь в полной безопасности, и если вам не удастся найти, где ее пристроить, мы всегда можем отправить ее в Рошкот.

– Вы бесконечно добры, ваша светлость, но это не понадобится. Я все устроила, и завтра за госпожой де Лозарг, ее сыном и служанкой приедет экипаж, который отвезет их в надежное, как мне кажется, место. Но, признаюсь, когда ко мне домой пришли, я была сама не своя. Теперь мне повсюду видятся соглядатаи и шпионы… и еще одно: Гортензия, вчера я встретила вашего дядю.

– Бог мой, да он все еще в Париже? Я так надеялась, что он вскоре уедет! Думала, решит, что я поехала в Овернь.

– Я сделала, что могла, только не знаю, поверил ли он…

– Скажите сначала, где вы его встретили и что он говорил, – заметила госпожа де Дино.

– Вы правы. Я думала, лучше будет, если я ни в чем не стану изменять своим привычкам, и, как если бы ничего не произошло, вчера вечером поехала в Комическую оперу слушать эту милую, но уже поднадоевшую вещь: «Маленький домик». Вдруг в ложу неподалеку вошел Сан-Северо, а с ним господин, напоминающий, по вашему описанию, маркиза. В антракте, когда оба подошли ко мне поздороваться, я потеряла всякую надежду на то, что ошиблась: это был действительно маркиз де Лозарг.

– Он говорил с вами обо мне?

– Только о вас и говорил. И выглядел очень озабоченным. Спросил, известно ли мне что-либо о вас. Я засмеялась, сказала, что свежих новостей пока нет, но я кое-что знаю и как раз жду сообщения. На это он возразил, что, мол, не понимает, как мне что-то может быть известно, поскольку домой вы не вернулись. Тут я разозлилась и сказала: «Я знаю, что вам известно все, ведь после того, как обыскали мой дом сверху донизу, вы осмелились установить за ним наблюдение, как за каким-нибудь бандитским притоном». Он рассыпался в извинениях и взмолился, чтобы я рассказала все, что знаю.

– И что вы сказали?

– Ну, в общем, что у вас были с собой кое-какие деньги и вы отправились в гостиницу для приезжих, а оттуда попросили меня прислать вам более подходящую одежду. Хозяину гостиницы вы щедро заплатили за молчание, и он даже согласился взять для вас билет на почтовую карету. Тут он не выдержал и почти закричал: «Почтовая карета? Нет, это невозможно! Все кареты на Клермон тщательно проверяются». А я с обидой ответила: «Какой же вы рыцарь, маркиз, если позволяете себе преследовать женщину одной с вами крови? Даже полицию пустили по ее следу. Нет, не хвалю… Хотя и полиция тут не поможет: госпожа де Лозарг уехала дилижансом в Тулузу. Так ей будет проще сделать в пути пересадку и добраться до Оверни. Но вы не беспокойтесь: она обещала, как только приедет, дать мне знать».

Тут Фелисия перевела дух, даже запыхавшись от мастерски разыгранного ею диалога.

– Маркиз дал мне понять, что ему было бы исключительно приятно ознакомиться с новыми сообщениями. Я ответила, что моя почта касается только меня одной. Тут антракт закончился, им пришлось вернуться к себе. Но пьесу они так и не досмотрели. Из своей ложи я видела, как они тихо разговаривают и время от времени поглядывают на меня. Так что, милая Гортензия, я вовсе не уверена, что мне удалось их убедить…

– А надо бы! – воскликнула герцогиня. – Так вы говорите, моя дорогая, что за домом все еще следят?

– Я в этом абсолютно убеждена. Когда мои слуги идут на рынок или в магазин, они всегда замечают по крайней мере одну фигуру в черном, исчезающую при их приближении.

– Это великолепно!

– Вы находите?

– Конечно! Вы дадите шпионам повод самим убедить маркиза. Главное, чтобы он уехал, ведь так?

– Наблюдение продолжит Сан-Северо.

– Это не очевидно. У него сейчас много забот со своими собратьями-банкирами, в особенности с банками Лафит и Греффюль: с некоторых пор они что-то заинтересовались делами, которые ведет банк Гранье. Репутация Сан-Северо понемногу портится, и если бы его не поддерживал двор благодаря каким-то каплям королевской крови, текущей в его жилах, то ему бы никогда не удалось встать во главе некогда безупречного предприятия. К тому же у него хватает ума понять, что почва уходит у него из-под ног: доверие к нему ослабевает вместе с верой в прочность режима. И я не удивлюсь, если он сделает все возможное, чтобы держаться в стороне и лишь издали наблюдать за готовящимися событиями. Он недавно купил себе замок в Нормандии, без сомнения, предназначенный для подобного стратегического отхода.

– Хорошая новость, – обрадовалась Гортензия, – потом можно будет заставить его вернуть награбленное! Но как все-таки вы, госпожа герцогиня, собираетесь убедить дядю в том, что я уехала в Овернь?

– О это очень просто. Через несколько дней госпожа Морозини пошлет свою камеристку… если, конечно, она достаточно ловка, чтобы хорошо сыграть свою роль…

• Предыдущая
• 28/69
• Следующая