Волки Лозарга - Бенцони Жюльетта - Страница 36
- Предыдущая
- 36/69
- Следующая
Он с сожалением протянул монету обратно, но Фелисия не взяла.
– Все-таки вы нам кое о чем рассказали. И на том спасибо, любезный.
И, не дослушав изъявлений благодарности, они удалились.
– Ничего нового мы от него не узнали, – вздохнула Гортензия. – Наверное, лучше все-таки подождать до завтра. К тому же, может быть, к вечеру узнаем что-нибудь о Батлере. Уж ему-то наверняка дадут разрешение!
Фелисия зонтиком указала на черно-белый силуэт фрегата. По палубе с оружием через плечо ходил часовой.
– Он бы уже как-то проявил себя. Я начинаю думать, а не ошибся ли в нем Бюше? На фрегате много пушек, и судовладельцу, наверное, не очень-то хочется связываться. Боюсь, мы так ничего не добьемся!
– Не стоит сразу отчаиваться. Подумайте сами, ведь мы же приехали всего сутки назад и пока еще не успели ничего предпринять. Нужно получше узнать этот город, посмотреть на здешние порядки. Завтра, как сказал полковник Дюшан, мы пойдем наблюдать за Торо с берега. Если в Морле судно не найти, попробуем в другом месте. А что до Батлера – ну, раз он боится, обойдемся без него. Только умоляю: не волнуйтесь. Иначе ваш вид выдаст нас, вы выглядите вовсе не как праздная путешественница.
– Вы правы. Мне кажется, я схожу с ума. Давайте немного пройдемся вот тут под деревьями. В порту слишком жарко, а прохлада освежит нам головы.
Они долго не спеша прохаживались по тенистой аллее, взбирающейся на холм. Там было почти безлюдно, час прогулок еще не настал. Лишь какой-то человек, присев на скамейку, наблюдал за тем, что делается в порту. От жары он снял большую шляпу и положил ее рядом с собой. Волосы у него были густые, рыжие и чуть взъерошенные. Шляпа была такая, как носят сельские жители, а костюм дорогой: серый редингот, черный жилет с зеленой вышивкой и темно-синие брюки.
Услышав их шаги, мужчина повернул голову и проводил их взглядом. Сильное, волевое, словно выточенное из камня лицо, упрямая складка в углу рта. Зеленые, как молодая трава, глаза разглядывали женщин с такой дерзостью, что Гортензии это очень не понравилось.
– Пойдемте скорее! – шепнула она. – Он так смотрит… лучше нам отойти подальше…
– Не обращайте внимания. У них здесь так мало развлечений! Нас, видно, не за тех приняли. Но, в сущности, какая разница?
В гостинице госпожа Бланден передала им записку, которую принес какой-то мальчик. Там было всего несколько слов, а вместо подписи одна заглавная «Д»: «Лучше, – писал Дюшан, – захватить с собой еду. Не забудьте о вине – несколько бутылок. Это важно». На плане, приложенном к записке, было указано, по какой дороге ехать. Странное послание чрезвычайно удивило обеих женщин.
– Попросить хозяйку приготовить нам продукты для пикника еще можно, – вздохнула Гортензия. – Но вино? И к тому же несколько бутылок! Как ей объяснить? Мы здесь пьем лишь молоко и кофе. Что она подумает о нас?
– Проще всего купить вино в городе. Поручим это Тимуру.
Однако для этого сначала предстояло его найти. Предоставленный самому себе, турок почувствовал, как у моря в нем просыпается былая страсть к рыболовству. Он часто удил рыбу у себя в стране и в Венеции, его мастерство и здесь получило признание старшины рыбаков, с которым они окончательно подружились после пары-другой стаканчиков, пропущенных в портовом кабаке. В результате новый приятель пристрастил его к сидру.
Поэтому лишь поздно вечером Тимур наконец пустился в обратный путь к гостинице, где Фелисия встретила его весьма прохладно. Однако она смягчилась, узнав, что новый знакомый Тимура рыбак и к тому же обладатель небольшой лодки.
– Завтра раздобудешь несколько бутылок вина и положишь их в карету. Мы выезжаем рано утром.
Тимур принялся было объяснять хозяйке, что сидр – это напиток богов, но его сразу же оборвали: только вино, желательно хорошее, и ничего другого!
На следующий день обе дамы, одетые, как полагается для вылазки на природу, в платья светлых тонов и соломенные шляпы, с зонтиками, не забыв, впрочем, краски, кисти и прочее, вышли из отеля в сопровождении Тимура, нагруженного объемистой корзиной, куда хозяйка вместе с добрыми напутствиями положила массу всяких продуктов.
– Погода будет чудесная, – предсказывала она. – Я приготовила вам отличный обед, но оставьте немного места и для ужина: будут омары.
Погода и вправду стояла замечательная, дул легкий ветерок – у моря он всегда предвещал сильную жару. Они отыскали дорогу, указанную Дюшаном. За набережной Леон карета въехала на узкую береговую полосу, ведущую в Карантек. Там было немало рытвин, и двигаться быстро не представлялось возможным, но сама дорога, то утопавшая в зарослях желтого утесника, то выходящая к серебристо-голубому морю, выглядела очень живописно. Вот они проехали песчаные равнины с полями, засеянными рожью и репой. А дальше – луг с невысокой травой, где паслись красивые сильные жеребцы местной породы. Много по пути встречалось и часовен, а на перекрестках дорог виднелись холмы с крестом на вершине. Высоко в небе носились ласточки, а на тихой морской глади пятнами белели чайки. Да и само море казалось огромным озером, так неподвижны были в то утро его воды. В чистом воздухе пахло йодом и водорослями. Дома вдоль дороги попадались редко, и за все время они не встретили ни одного человека.
Тимур, сидя на козлах, насвистывал вовсю, как человек, который умеет наслаждаться таким вот погожим деньком, но позади него в карете обе дамы хранили молчание. Воодушевление первых дней после отъезда из Парижа сейчас куда-то улетучилось.
Гортензия, сидя в своем углу, размышляла. От Патрика Батлера до сих пор не было никаких вестей. Непонятно, почему молчит судовладелец. Или, наоборот, слишком понятно. Руан-старший и Бюше обманывались насчет его потаенных убеждений. Он, без сомнения, принадлежал к той категории людей, которые желали бы угодить и нашим, и вашим. Наверное, недолюбливал непрочное правительство и хотел завести друзей среди оппозиции, хотя идти на риск ему было вовсе ни к чему. Легче всего проявлять героизм на словах, но когда ты уже у подножия стены, как-то не хочется лезть наверх: то ли подъем крут, то ли путь опасен. Да и в самом деле, «Юнона» с солдатами вовсе не вдохновляла на героические поступки.
В какой-то мере отсутствие Батлера приносило Гортензии облегчение, но сейчас она даже упрекала себя за это. Молодой человек, которого здесь так строго охраняли, потерял свободу именно из-за нее, Гортензии. В благородном порыве, рожденном лишь добротой и правдолюбием, он посмел выкрикнуть истину перед толпой только лишь для того, чтобы ей, сироте, было не так горько. И теперь целых два года отбывал наказание за свой безрассудный поступок.
Дорога опять побежала мимо часовни, пересекла голое поле и плавно повернула влево. Перед ними возник морской пейзаж, а посреди – серая грозная громада древнего морского замка. Словно страшное чудовище прилегло отдохнуть на голубое зеркало воды. Фелисия замерла, устремив на него взгляд.
– Вот он! – выдохнула она. – Разве можно называться человеком после того, как отдашь приказ заточить здесь себе подобного?
– Фелисия, мы вызволим его оттуда, за тем ведь мы и приехали…
– Я буду жить здесь, сколько понадобится. Если наш план не удастся, найду себе дом, любую хижину, но останусь, буду ждать удобного случая. О боже мой! Я даже не представляла себе, что тюрьма может быть таким ужасным местом. Посмотрите, Гортензия, она ведь у самой воды. А что тут бывает в бурю?
– Успокойтесь, милая. Пока что светит солнце, и мы не собираемся отказываться от того, что задумали. Если этот проклятый трус Батлер так и не объявится, не станет нам помогать, что ж, обойдемся и без него. Может быть, сумеем выкрасть где-нибудь лодку и поплыть если не в Англию, то хоть куда-нибудь поблизости, туда, где нет такой охраны. Возможно, нам удастся доставить вашего брата в Нант, а там найти корабль, на котором вы оба поплывете в Италию. В конце концов, с нами здесь четверо сильных, решительных людей. Глупо не воспользоваться такой подмогой.
- Предыдущая
- 36/69
- Следующая
