Правда во имя лжи - Арсеньева Елена - Страница 43

• Предыдущая
• 43/78
• Следующая

– Господи, – тихо, как бы про себя, сказала Лида, – какое мещанство. Какая все это чушь! Зачем, ну зачем…

– Это я тебя должна спросить, зачем! – взвизгнула Лада Мансуровна. – Какого рожна тебе надо? Кто тебе и сколько заплатил? Да неужели я платила меньше? Вот уж вроде бы никогда не жлобилась… А тут какой-то пшик, одна выдача – и все, ты на себе можешь поставить большой и черный крест. Ты хоть понимаешь, что начисто обрубила сук, на котором сидела? Тебе ведь больше никто и никогда не даст никакой работы! У каждого есть какие-то свои тихие дела-делишки, а тебе больше верить нельзя. Один раз продала – и снова продашь! Но со мной этот номер больше не пройдет, не надейся. И не надейся подзаработать в других газетах. Сейчас ты позвонишь этому своему поганцу и велишь привезти негативы и оставшиеся фотки, поняла?

– Нет, – спокойно сказала Лида. – Не поняла, кому я должна позвонить и что попросить.

Мгновение Лада Мансуровна смотрела на нее, дрожа от злости тугими щеками, потом выдавила улыбочку:

– Дитя мое, никогда не предполагала, что ты извращенка. Строила из себя настоящую леди, а оказывается, у тебя такие же гнусные вкусы, как у наших теток? Тех хлебом не корми – дай пообнажаться перед… сама знаешь, перед кем, а тебе, значит, нравится, когда тебя бьют? Семен!

Семен приоткрыл дверь в коридор, высунулся и окликнул:

– Булка!

Через мгновение на пороге вырос тот самый жуткий парень с переломанным носом и остановившимся взглядом.

– Кого? – спросил он негнущимся голосом.

Семен кивнул на Лиду.

– Только осторожно, – заботливо сказала Лада Мансуровна. – Нам ее еще в милицию сдавать, так что без крови, понял?

Булка с безразличным видом шагнул вперед…

– Погодите! – Лида выставила руки. – Я согласна. Я позвоню.

Булка с тем же выражением сделал шаг назад.

– Звони! – Лада Мансуровна подала мобильный телефон.

Лида медленно нажимала на кнопки.

– Какого чер… – начал было Семен, внимательно следивший за ее пальцами, но тотчас осекся.

– «Скорая» слушает! – отчетливо послышался мужской голос.

– Здравствуйте, – сказала Лида. – Пожалуйста, позовите Андрея Струмилина.

– Минуточку. – И уже слабее донеслось: – Струмилин где? Его к телефону. Андрюха, на провод!

– Вот это да! – изумленно сказал Семен. – Выходит, он, мудак поганый, рядом с нами был, сам в руки лез? Ты слышишь, Булка?! Ловко он нам глаза отвел!

Булка растерянно хлопнул большими карими глазами, к ним замечательно подходило определение «воловьи»:

– Этот… с чемоданчиком, что ли?

И захлопнул рот, повинуясь грозному жесту Семена: в трубке раздался голос:

– Слушаю. Я слушаю, алло?

Лида резко вздохнула.

– Андрей? Это… я. Ты меня узнал?

– Да.

– Это Лида, – все же решила уточнить она, и Струмилин нетерпеливо отозвался:

– Я понял, понял! Что-то случилось?

– Да. Мне нужно, чтобы ты как можно скорее, немедленно приехал в клуб «Ла ви он роз» – это на Алексеевской, как раз напротив рынка, – и привез… – Лида нервно сглотнула: – Привез те фотографии, помнишь? С негром…

– Чт-то? – тихо, с запинкой спросил Струмилин. – С негром?

– Скажи ему про негативы, про негативы! – сунулась к трубке Лада Мансуровна, но Лида уже нажала на сброс.

– Про негативы! – закричал и Семен, и Лида угрюмо кивнула:

– Да вы что, не знаете? «Негры» – это и есть негативы, еще со времен черно-белой фотографии осталось такое название.

– Так что? Приедет он? – нервно комкала свои смуглые, с отличным маникюром пальцы Лада Мансуровна.

Лида как загипнотизированная ловила взглядом блеск ее колец:

– Не знаю…

Ну в самом деле, откуда ей знать! Она могла только надеяться… но даже на это уже не осталось сил. Как-то вдруг, волной, нахлынула страшная слабость, в висках забили молоточки, голова закружилась. Она никогда не пила столько, стакан самогонки и мужика поздоровее с ног собьет, а она ведь и так еле держалась. Мелькнуло сожаление: вот сейчас уснет прямо в кресле – и не узнает, примчится ли ей на выручку странный парень с прищуренными серыми глазами и русыми волосами, так смешно, по-мальчишески взъерошенными над лбом.

– Не спи, замерзнешь! – донесся до нее злой голос Лады Мансуровны, и в следующее мгновение Булка выдернул Лиду из кресла. – Хочу тебе кое-что показать.

Ее выволокли в коридор, но тут же пришлось прижаться к стене: мимо проехала каталка, на которую горой были навалены неодетые манекены, вповалку – мужского и женского рода. Лиду замутило: все это почему-то напомнило ей морг. Как будто трупы развозят после какой-то страшной аварии.

Внезапно из глубины тел послышался глубочайший вздох, словно один из трупов внезапно очнулся от летаргического сна. Лида невольно вскрикнула, однако ничего страшного не произошло: просто один манекен, оказавшийся резиновым, вдруг лопнул и из него с шумом начал выходить воздух.

– Выкинь этого придурка! – рявкнула Лада Мансуровна, уничтожая взглядом работягу, везущего каталку. Тот кивнул и проворно свернул за угол коридора.

А Лиду протащили несколько шагов вниз по ступенькам, и Лада Мансуровна резко распахнула какую-то дверь:

– Полюбуйся!

Запах краски, от чего Лиду мутило, стал сильнее. Широко открытыми глазами она вглядывалась в просторное помещение с небольшим возвышением вроде сцены.

Здесь работали несколько человек. Кто-то поспешно сдирал со стен полосы черных, с золотой искрой, дорогих обоев, кто-то соскребал мастерком остатки бумаги, выравнивая стену, кто-то размешивал в деревянном ящичке бетон, кто-то работал кистью.

– Ну как? – злорадно спросила Лада Мансуровна, приближая лицо к Лидиному лицу. – Не было ничего, нет и не будет! Лопнуло все, поняла? Пшик – и сдулось, как тот манекен! Впечатляет?

Та только пожала плечами.

Неизвестно почему, это страшно разозлило Ладу Мансуровну. Не совладав с собой, она коротко взвизгнула – и наотмашь ударила Лиду по лицу.

Как нарочно, Булка, помогавший ей удержаться на ногах, разжал руки именно в эту минуту. Девушка рухнула на пол и осталась лежать недвижимо.

Семен с обеспокоенным видом нагнулся над ней, но тотчас кивнул:

– Ничего страшного. Дрыхнет!

– Ну и пусть валяется. – Лада Мансуровна окинула пренебрежительным взглядом голубой костюм, на который оседала серая цементная пыль. – По-моему, ей надо отдохнуть!

Теперь, справившись с Иркой, нужно привести в чувство Диму – и это, понимала Аня, будет посложнее. Но на подготовку имелось две недели. Две недели – чтобы обдумать ситуацию, выработать и тактику, и стратегию, и все прочее, что полагается в таких случаях!

И вот настал день его возвращения. «Метеор» из Николаевска прибывал в восемь вечера, и Аня заранее уговорила Нонну сводить Ирку сегодня в кино, вернее, свозить – аж в Южный микрорайон. В тамошнем кинотеатре как раз показывали «И дождь смывает все следы» – любимый Иркин фильм. Чушь чушайшая, но эта барачная девица обожала смотреть на заграничные роскошные интерьеры.

Вернуться Нонна с их подопечной должны только около десяти. И это хорошо. Ане не хотелось рисковать: вдруг Дима, ошалев от любви, сразу побежит проведывать Ирину. А так понюхает пробой – и воротится домой.

Конечно, она могла бы встретить его на пристани и за ручку приволочь в супружескую постель. Однако это шло вразрез с ее генеральным планом, поэтому Аня заставила себя остаться дома, считая минуты и уповая лишь на то, что Дима, который, как многие невзрачные люди, весьма франтоватый, не позволит себе появиться перед Ириной в старенькой энцефалитке, несвежей рубашке и потертых брюках, заправленных в кирзачи, а потому для начала завалится домой. Он и завалился – чтобы обнаружить жену в постели, но не призывно раскинувшуюся, а бледную и слабую. Запах валерьянки, стоявший в комнате, мог бы свести с ума всех окрестных котов, и Дима, конечно, испугался.

– Что случилось, Анечка? – закричал он, елозя ногой об ногу и пытаясь скинуть кирзачи.

• Предыдущая
• 43/78
• Следующая