Разбитое сердце июля - Арсеньева Елена - Страница 28
- Предыдущая
- 28/73
- Следующая
Холстин снова зыркнул из-под бровей, и Алене показалось, что в глазах у него появилось выражение страдания:
– Вот именно! Представьте себе! Совпадение! И я рад такому совпадению, потому что если я и причинил когда-то какое-то зло, хотя бы косвенно, нечаянно, то теперь могу отчасти свою вину загладить. Но можете поверить, когда я сделал Ирине предложение, я представления не имел о том, кто она и кто ее отец. Вы же видели ее, вы можете понять мужчину, на пути которого встречается такая необыкновенная девушка. А что касаемо тех дел… Я о них давно забыл и вспомнил, только когда наш общий знакомый Крайнов явился нервы мне мотать. Он да ваши боевые товарищи так меня трясли, что я даже задумался: а не уложить ли мне сразу на всякий случай чемоданчик для пребывания в сизо? А между прочим, Крайнов тогда, в те давние времена, сам же и разболтал мне, кто именно из его сотрудников такой строптивый, не хочет тем делом заниматься, из-за кого он вынужден от выгодного заказа отказаться. Он сам вас заложил, если хотите знать. И если бы я хотел, я бы еще тогда с вами разобрался, а не ждал три года. Вы и не знаете, сколько я из-за вас за последние два месяца натерпелся! Вдобавок пресса пронюхала, что меня допрашивали в связи с вашим знаменитым взрывом, и вы не представляете, сколько сил и денег было затрачено, чтобы сдержать тех, кто начал под меня копать. Только подозрений в покушении на убийство мне не хватало! Был бы я таким, каким меня считают, я бы ее уже давно под асфальт закопал. Можете не сомневаться, я бы к вам в жизни не пришел, если бы не…
Холстин осекся, задохнулся, махнул рукой.
– Ну, не к кому мне здесь больше обратиться в этой ситуации, понятно? – добавил он до крайности усталым голосом. – Утопающий и за соломинку хватается. Тем более если его кто-то крепко держит за ноги и тянет на дно. И с каждой минутой я погружаюсь все глубже, а мы тут сидим и языки чешем!
– Ладно, пока оставим давние дела в покое, – кивнул сосед. – В самом деле – время не терпит. – И он снова крепко сжал Аленино плечо: – Пошли, дорогая, пошли!
И буквально выволок Алену из постели.
Холстин взглянул на нее измученными глазами, но, такое впечатление, в упор не увидел ее смятого, полурасстегнутого халата, ее всклокоченных волос, ее неумытого лица. И впервые в жизни Алену не задело невнимание мужчины. О таких мелочах она сейчас даже и не думала!
Вот так история… Значит, у соседа, у Виктора Васильевича, с Холстиным какие-то счеты? Настолько серьезные, что московского миллионера подозревали чуть ли не в покушении на Алениного соседа? «Меня допрашивали в связи с вашим знаменитым взрывом…» Ну и ну! Значит, Виктора Васильевича кто-то пытался подорвать? Наша служба и опасна, и трудна… Получается, он здесь, в «Юбилейном», залечивает боевые раны, а вовсе не отдыхает от интенсивной распродажи природных ресурсов. Наверное, врачи предписали продолжить лечение еще на два дня, поэтому он и не освободил номер в срок. А тут еще примешались «загадочные обстоятельства» смерти несчастного Толикова, так что Виктор Васильевич теперь как бы досрочно отозван из отпуска и теперь помогает расследованию…
Однако, кажется, не зря закатывала глазки Леонида. Сосед и впрямь, выходит, известен своей порядочностью, если к нему за помощью кинулся Холстин. Видимо, не сомневаясь, что он не станет сводить личные счеты.
Да, а Ирина Покровская тут каким боком замешана? Как бы вызнать?
Может быть, и удастся это сделать. Закон жизни и детективного жанра: если приоткрылась завеса над одной тайной, из-под оной завесы непременно выглянет еще одна, а то и две. Ну а если повезет, то и три. Главное – смотреть в оба глаза и слушать в оба уха!
Пока, впрочем, Алена могла только смотреть. Слушать ей было просто нечего, потому что ни Холстин, ни Виктор Васильевич больше не обмолвились ни словом, а только быстро вышли из коттеджа, обогнули его, приблизились к другому, еще более пряничному домику, в котором размещались суперлюксовые номера, обогнули и его, а потом по тропинке углубились в тот самый «прирученный лес», который накануне нагнал на эмоциональную писательницу столько страхов и ужасов. Выглядел он по-прежнему мрачновато, однако небо с каждой минутой все светлело, петухи наверняка уже давно прокричали, и никаких мыслей о зловещих ужасах теперь у Алены не возникало, а возникали у нее мысли самые практические, например, о том, что крылечко у коттеджа, к которому они приблизились, высоковато, а никакого пандуса не имеется – небось тяжеленько суперлюксовым постояльцам втаскивать в дом чемоданчики. Или для них в «Юбилейном» предусмотрены носильщики?
А кстати, долго ли еще идти? Вот уже и кованый забор, ограничивающий владения «Юбилейного», показался впереди, а Холстин и не думает останавливаться. Ой, а что это Холстин делает? Ощупывает прутья решетки, словно ищет расшатанный… И впрямь находит его, отводит в сторону, пролезает в образовавшийся проем и нетерпеливо манит за собой соседа и Алену.
А может, не надо? Может, Холстин все же лелеет страшные планы мести соседу и его, скажем так, знакомой, неожиданно обнаруженной в его постели? Не повернуть ли Алене восвояси?
Ну уж нет! Разве наша писательница позволит себе повернуть, если разворачивается интрига, вполне достойная сделаться сюжетом для будущей нетленки?! В конце концов, читателю нужны не только разбитые сердца, но и лужи крови, горы трупов, крики ужаса и всякая такая прочая чухня, непременная атрибутика детективного жанра. Так что назвалась груздем, дорогая Алена Дмитриевна, – полезай в дыру в заборе вслед за соседом, тем паче что попадешь ты, судя по всему, не на кладбище, не на свалку ядерных отходов, не в потусторонний мир, а лишь на территорию спортивного лагеря, который находится по соседству с «Юбилейным».
Подобрав полы халата, Алена между прутьями пролезла-таки и наткнулась на соседа. Он встал вдруг недвижимо, наблюдая за Холстиным, который метался туда-сюда среди кустов, бормоча растерянно:
– Да где ж она? Куда подевалась? Куда я ее засунул?
– Что случилось, господин Холстин? – насмешливо спросил Виктор Васильевич. – Вы как будто спрятали куда-то чужой труп и никак не можете его найти?
«Во-первых, свой труп спрятать было бы весьма сложно, – хотела возразить пуристка-писательница. – А во-вторых, – добавила бы она ехидно, – почему вы решили, что речь идет именно о трупе? Ведь это слово мужского рода, а Холстин говорит: „Она, ее…“»
Ни возразить, ни вставить ехидную реплику Алена не успела: Холстин перестал бестолково топтать траву, обернулся, уставился на соседа измученным взором и простонал:
– Вы смеетесь, Нестеров? Смеетесь, да?! А между тем это не шутка, а истинная правда! Примерно двадцать минут назад здесь… вот здесь, – он раздвинул раскидистые ветки кустарника, унизанные розовыми цветочками, которые безмятежно качались на длинных стебельках, – лежал труп неизвестной девушки. А сейчас ее нет. В смысле, его. Трупа нет!
– Господи Иисусе… – издала сдавленный вздох Алена.
– Вот именно! – обернулся к ней Холстин. – Я тоже готов был к Господу взывать, когда вышел на крыльцо и увидел ее внизу, у ступенек. Я подумал, перепила девка на банкете, шла к себе в номер да свалилась, спит. Ну и пусть спит… Однако она как-то так лежала… мертво, понимаете? Как-то неестественно вывернувшись. Шея изогнулась просто-таки под прямым углом, а глаза… глаза были раскрыты… Какие-то бледные, выцветшие глаза!
– Стоп, – нахмурившись, сказал сосед, фамилия которого, как только что выяснилось, была Нестеров. – Попытаемся без истерик. Я так понял, труп лежал под вашим крыльцом, около вашего коттеджа. Как же он оказался здесь, за забором, в кустах?
Вопрос был из разряда тех, на которые Алена Дмитриева только плечами пожимала, не удостаивая умственно отсталого, его задавшего, ответа. Холстин плечами тоже пожал, но ответа Нестерова все-таки удостоил, хоть и не без раздражения:
– Ну, не сам же он сюда пришел. Я его… ее притащил. И спрятал!
– Притащили и спрятали, – повторил Нестеров. – Ветками прикрыли небось? Вон тут сколько сушняка. А зачем, скажите на милость, было тащить и прятать? Для чего понадобилось надрываться, терять время и искажать картину преступления? Почему нельзя было оставить его или ее – как вам больше нравится – там же, в той же позе, и немедленно пойти за мной?
- Предыдущая
- 28/73
- Следующая
