Шпионка, которая любила принца (Дарья Ливен) - Арсеньева Елена - Страница 7

• Предыдущая
• 7/14
• Следующая

Авторство депеш скоро обнаружилось, тем паче что сам фон Ливен не делал секрета из помощи жены, гордясь и ее талантами в составлении депеш, и тем видным общественным положением, которое она занимала в Англии. После этого Нессельроде вступил с Дарьей Христофоровной в частную переписку, где обсуждал вопросы, имевшие касательство к европейской политике. Да и император оказывал графине самое милостивое внимание и письменно, и устно: во время ее приездов в Петербург много беседовал с нею о европейских делах и своих планах, а перед отъездом в Лондон давал ей особые инструкции.

Между тем время шло. Настал 1818 год, и в городе Аахене был назначен конгресс Священного Союза, который после победы над Наполеоном образовали Англия, Россия, Австрия и Пруссия. На этом конгрессе Александр Павлович пожелал видеть графиню фон Ливен, ожидая, что она будет следить за ходом заседаний, любезно принимать дипломатов, которые станут собираться у нее по вечерам для отдыха и развлечений, а во время бесед о политике откровенничать и, быть может, допускать некие рискованные суждения, на которых он, русский император, потом сможет сыграть.

Особенно рассчитывал государь на очарование Дарьи Христофоровны, чтобы поближе подобраться к уму и душе опаснейшего человека того времени – Клеменса Лотера Венцеля Меттерниха, министра иностранных дел и фактического главы австрийского правительства.

Однако человек (даже император!) всего лишь предполагает, а уж располагает-то Господь Бог. И на сей раз Творец наш и Создатель расположил так, что сам Клеменс Лотер Венцель Меттерних подобрался не только к уму, душе и сердцу Дарьи Христофоровны, но и – вплотную! – к ее стройному телу.

В 1818 году ему было сорок пять, и вот уже как минимум пятнадцать лет он не только соперничал в остроте ума и политической реактивности с Наполеоном Бонапартом (ныне обретающимся на острове Св. Елены), но и соревновался в обольстительности с великим женолюбом Александром I, которого считала холодным и пресным только его жена, несчастная Елизавета Алексеевна, а все остальные дамы, начиная от доступной польки Марии Нарышкиной до сексуально-мистической софистки Юлианы Крюденер, насилу успевали переводить дух при вспышках его темперамента. Меттерниха же никто и никогда не находил ни холодным, ни пресным: ни женщины, ни мужчины… и пусть каждый понимает эту фразу согласно своей испорченности!

Даже канцлер Австрийской империи Кауниц отзывался о нем как о «красивом и приятном молодом человеке и отличном кавалере». Благодаря браку с графиней Элеонорой Кауниц, внучкой любезного канцлера, Меттерних в 1795 году вошел в элиту габсбургской империи. Супруги прожили вместе тридцать лет, до смерти Элеоноры.

Впрочем, отмеченные Кауницем качества обеспечивали Меттерниху успех не только в светском обществе, но и в дипломатии. Он стал посланником Австрии во Франции, которая после поражения под Аустерлицем в 1807 году диктовала Вене свои условия как хотела. Меттерних изображал свои отношения к Наполеону в виде партии в шахматы, «во время которой мы зорко следили друг за другом: я – чтобы обыграть его, он – чтобы уничтожить меня вместе со всеми шахматными фигурами».

Когда Наполеон пожелал видеть Австрию союзницей в борьбе против России, Меттерниху удалось подписать официальный документ, смягчавший условия унизительного Пресбургского мира. Но в глубине души дамский угодник Меттерних делал ставку на матримониальные планы Наполеона, который после развода с Жозефиной искал производительницу наследника при всех европейских дворах. Наполеон просил руки русской великой княжны Анны Павловны, но Александр отказал ему. Меттерних сделал все от него зависевшее, чтобы женить французского императора на австрийской принцессе, дочери императора Франца, Марии-Луизе. В июле 1810 года Меттерних докладывал своему императору: «Существеннейшей выгодой этого брака является то, что он облегчил наше безнадежное положение. При нашей полной дезорганизации, внутренней и внешней, мы получили передышку».

Когда началась война с Россией, Меттерних приложил максимум усилий, чтобы держать Австрию в стороне от боевых действий. Шедевром дипломатии стал его союзный договор с Наполеоном. Этот договор защитил Австрию со всех сторон, но… не помешал ей обратиться в противницу Франции, как только союзные войска перешли русскую границу и начали «травить французского зверя в его логове», если воспользоваться военной лексикой позднейших времен. При этом Австрия умудрилась захватить и политическое, и военное руководство в антифранцузской коалиции. В этом была прежде всего заслуга Меттерниха.

Александр и ненавидел его, и восхищался им. Может быть, русского царя и называли русским Диоклетианом[17], однако именно Меттерниха называли «кучером Европы» за умение всегда и везде навязывать именно свое решение и свою позицию.

А уж хитер он был – ну чисто бес!

Ловкий и гибкий политик, отличавшийся артистическим умением лгать, он всячески старался поддержать свою репутацию человека ленивого и легкомысленного, утомленного делами и ушедшего с головой в светские развлечения. Однако в действительности ни рассеянный образ жизни, ни многочисленные амурные похождения не мешали австрийскому министру упорно и настойчиво проводить свою политику. Меттерних часто прибегал к тактике выжидания. По словам Талейрана, его искусство заключалось в том, что он заставлял других терять время, думая, что выигрывает его. Хорошо знакомый с положением при европейских дворах, Меттерних использовал в своей политике как собственные наблюдения, так и в большей мере донесения многочисленных официальных и тайных агентов. «Во мне вы видите главного министра европейской полиции. Я слежу за всем. Мои связи таковы, что ничто не ускользает от меня», – с гордостью говорил он.

И это была правда. Агентов своих он вербовал где мог и как мог, всеми доступными и недоступными способами. Например, среди любовниц русского императора, которых тот менял как перчатки еще на Венском конгрессе в 1814 году. Так, Александр немало гордился тем, что вдова знаменитого бородинского героя, генерала Багратиона, предпочла его Меттерниху. На самом деле Клеменс Лотер Венцель просто переуступил русскому царю свою верную любовницу, по-дружески попросив ее переспать с государем императором, а потом вернуться в постель австрийского канцлера и принести ему ценную дипломатическую добычу. Ту же роль сыграли графиня Эстергази, герцогиня Саган, сестры София и Юлия Зичи… (Следует упомянуть, что пристрастие Меттерниха к представительницам этой фамилии носило почти маниакальный характер. Похоронив верную Элеонору, а затем свою вторую жену, Антуанетту Лейкам, умершую от родов, Меттерних уже в 1831 году женился на 26-летней графине Мелании Зичи-Феррарис, младшей сестре Юлии и Софии, которая боготворила супруга, разделила с ним падение, изгнание, старость.)

Однако во время Аахенского конгресса в 1818 году до старости, падения и брака с третьей женой Меттерниху было еще далеко.

В это время его до крайности волновали, заботили и злили прожекты русского царя по окончательному закабалению Польши, ибо распространение влияния России в Европе на запад могло угрожать Австрии. Меттерних знал, что поддержки своим антипольским планам Александр искал где угодно, особенно в Англии, с которой у него сейчас были почти идиллические отношения. Меттерниху необходим был человек, который держал бы его в курсе всех дипломатических шагов на острие этой оси: Петербург-Варшава-Лондон. Он начал присматриваться к русским дипломатам, оказавшимся в Аахене, – и вдруг увидел Дарью фон Ливен.

Увидел – и покачал головой: «Ого!…» А потом, чуточку поразмыслив, кивнул: «Ага!…»

Больше всего на свете Меттерних обожал схватку умов. Наполеон – вот кто был для него достойный соперник среди мужчин. Александр – так, запасной игрок. Среди женщин он не находил себе подходящей противницы или равной союзницы. Но эта Доротея – так Дарью Христофоровну звали на немецкий лад – с темно-серыми искрящимися глазами и с ее бесподобно гладкой, волнующе-белой шеей, на которой Клеменсу Лотеру безумно хотелось оставить непристойный след губами, зубами, руками… эта женщина его на какое-то время просто-таки подкосила.

• Предыдущая
• 7/14
• Следующая