Принц теней - Бенджамин Курт - Страница 44

• Предыдущая
• 44/92
• Следующая

Госпожа кивнула, будто реакция юноши отбросила все ее сомнения.

– Когда придет время, ты будешь вести себя в соответствии со своим происхождением и природой.

По ее поведению Льешо понял, что ее светлость знает, о чем говорит. Она обращалась не к ловцу жемчуга и не к гладиатору, а к потомку рода такого же благородного, к какому принадлежала сама. Несмотря на усталость, юноша выпрямил спину, выдвинул подбородок и спокойно встретил ее прямой взгляд. Боль в челюсти утихла.

– Они вербуют людей в шпионы обещаниями богатства и власти.

Льешо не знал, почему именно это первым пришло в его голову. Госпожа закрыла глаза: этого она и боялась. Ю. Все совпадало. Гарны были народом равнин, чаще ездили верхом чем ходили пешком, им не подходила городская жизнь. Они правили через посредников, ставя предателей захваченного народа на высокие посты в других завоеванных странах, чтобы между порабощенными и их надзирателями не возникло хороших отношений. Гарны приходили в любое время, забирали, что хотели: жизни, богатства и возвращались в гладкие круглые палатки, растущие как грибы с их прибытием.

Ее светлость указала на карту у их ног. Льешо встал на колени, чтобы изучить ее более детально. Он ощущал дыхание мастера Якса, склонившегося рядом с его плечом, чтобы проследить движение пальцев юноши. Льешо вспомнил ее местами благодаря обучению в фибской школе, что было давно: многое из того, что юноша не забыл, уже изменилось.

– Фибия. – Она указала острием копья на темно-оранжевое пятно на карте, едва большего размера, чем два кулака Льешо. – Гарния.

Широкая зеленая полоса обозначала равнины, покрытые травой. Она обвивала Фибию с севера и тянулась до желтого квадрата на востоке. Желтый цвет доминировал на восточной стороне карты, потом сменялся голубым, где, как решил Льешо, начиналось море.

– И империя Шан, – вставил он.

Столица носила то же имя, что и страна. Торговые пути, насколько было известно юноше, проходили по всей длине империи Шан, далее шли через Фибию в западные государства, обозначенные красным цветом. Купцы активно использовали три летних месяца, затем торговля приостанавливалась на десятимесячную зиму: горные переходы в Фибии заносило снегом. Льешо провел в Кунголе, столице и священном городе, семь лет и до сих пор считал годы своей жизни по воображаемому потоку и отсутствию караванов на перевалах.

Шестнадцать лет, и большинство из них прошло вдалеке от дома. Однако запахи и одежда странствующих купцов, оживленный шум торговых центров сохранились в его памяти. Благодаря горным путям Фибия была богатой страной. Все резко изменилось с появлением гарнов. Теперь западную границу контролировали всадники. Льешо уяснил для себя, что город Шан находится за сотню ли от границы с Гарнией. На таком же расстоянии к югу от империи Шан, как и к западу от Фаршо, лежала провинция Тысячи Озер. Выделенная красной линией на карте, она походила на переливающуюся жемчужину над горами Тысячи Вершин, которые граничила с зеленой Гарнией.

Льешо услышал шелест шелка за спиной: слуги, ворча, снимали и складывали шатер, сворачивали ковры. Солнце уже, должно быть, взошло. Эта мысль ворвалась в сознание Льешо вместе с пониманием, что нужно скорей отправляться в путь, иначе их ждет смерть. Однако юноша не мог оторвать взгляда от карты. Он взял ее в руки и положил на колени, прослеживая пальцами цепь горных вершин, расположенных полумесяцем вдоль западного края империи Шан. Он замер, притронувшись к темно-оранжевой Фибии. Здесь не было отображено, как высоко горы врезались в облака и какой разреженный воздух их окутывал – никто, кроме фиба, не мог находиться там. Они называли себя детьми небес, единственными, кто может добраться до садов богов, чье семя пало на почву Фибии. Чужестранцы оставались в относительных низменностях столицы, проходя по трем основным горным дорогам. Высоты притягивали Льешо.

– Ты выглядишь, как будто встретил бога, – прошептала ее светлость.

Юноша едва ей улыбнулся и поведал секрет:

– Я сам бог.

Или должен был им быть. Юноша не выдержал ее взгляда при этой мысли: ритуал провалился.

Мастер Якс скептично фыркнул, а госпожа кивнула, будто слова Льешо не удивили ее.

– Ты можешь спасти нас? – поинтересовалась она.

Льешо отрицательно покачал головой.

– Я и себя-то спасти не могу. Богиня не явилась ко мне.

Юноша не ожидал, что она поймет, о чем он говорит. Однако госпожа приподняла его подбородок изящными пальцами и поцеловала оба века, закрывшихся от ее пронизывающего взгляда.

– Нет, – сказала ее светлость, – она явилась. Ты жив.

Холодная, словно богиня, госпожа ужаснула его. Но ее поцелуй разжег огонь в его душе, прикосновение губ пробудило желание. Льешо протянул руку погладить ее кожу и покраснел от смущения, когда она отпрянула.

– Извините, – после длинной паузы сказал юноша. – Я не мужчина. Я не знаю, что делать.

Он сожалел об уйме вещей: о смерти ее мужа, о том, что не может спасти госпожу от ее участи. Раскаивался, что потянулся к ней и что представления не имел, как себя вести, если бы она не отвергла его.

Льешо представлял, как армия господина Ю подбирается к предгорью в погоне за уставшими беженцами, слышал топот отдаленных копыт по траве и понимал, что беспокоило ее светлость. В Фибии все начиналось точно так же. Путники разоряли земли, делали мелкие налеты на лежащие близ дороги фермы, шпионы подкупали народ обещаниями. Натиск Ю с востока, гарнов с запада, а между ними – провинция Тысячи Озер, мирная, плодородная, свободная. Ничто не вечно. Льешо собрался оставить ее светлость наедине с мыслями об обреченности, но она задержала его.

– Возьми это. – Она протянула короткое копье. – Оно принадлежит тебе, как и чашка.

– Оно когда-то убило меня, – объяснил Льешо, хотя сам не знал, откуда у него это знание. Его руки инстинктивно обвились вокруг живота, он нащупал нефритовую чашку в складках одежды. – Мне кажется, что оно хочет убить меня снова.

– Я не могу больше хранить его для тебя. – Ее светлость посмотрела на него безнадежным, но расчетливым взглядом, и юноша взял копье, хоть и подумал, что безопасней было бы принять из ее рук гадюку. Затем ее светлость даровала ему то, чего он желал больше всего на свете; – Отныне ты свободен, свободен совершить свой поиск. Найди братьев.

Льешо не задал естественного вопроса, но она прочла его по лицу юноши и, не прося взамен никаких обещаний, сообщила:

– Летопись хранится в Шане, где находится и Адар.

Адар . Льешо поклонился. Адар . Имя врезалось в его мозг вместе с миром и солнечным светом. До боли хотелось вернуть прошлое, но он скрыл свои чувства.

Слуги сняли шатер, упаковали почти все ковры и ожидали, когда ее светлость закончит аудиенцию, чтобы собрать последнюю утварь.

– Здесь наши пути расходятся. – Она спрятала кисти в рукава, физически отдаляясь от него. – Иди. Возьми с собой мое благословение и захвати генерала, мастера Якса. Он покажет дорогу и защитит тебя.

Мастер Якс выразил свое несогласие низким поклоном и просьбой поговорить с ее светлостью с глазу на глаз. Льешо оставил их. Лагерь все еще копошился, собираясь в путь. Когда юноша подошел к друзьям, они уже свернули его одеяло и оседлали коня.

– Мы готовы отправиться, как только дадут сигнал, – сказал Бикси, но Льешо покачал головой.

– Мы едем прямо сейчас, – скомандовал он и обратился к Каду. – Ты можешь провести нас к Шану?

– Я никогда не была так далеко, – возразила девушка. – Отец надеялся, что мастер Якс будет сопровождать нас в дороге.

– Я не намерен брать его с собой.

– Почему? – удивленно посмотрела на него Каду. – Мастер Якс поклялся своей честью, что доставит тебя домой. Правитель закрепил этот долг чести в контракте. Отвергнуть Якса будет равносильно позору.

– Правитель умер, – сообщил Льешо товарищам. – Мастер Якс обязан его светлости позаботиться о безопасности скорей его вдовы, чем моей. Что бы ни выбрал учитель, ему придется пожертвовать своей честью. Мы же можем взять его решение на себя.

• Предыдущая
• 44/92
• Следующая