Принц теней - Бенджамин Курт - Страница 74

• Предыдущая
• 74/92
• Следующая

– Пять тысяч против наших двадцати, – произнес Хабиба, не взглянув на Льешо, будто напомнил об этом ветру.

Юноша понял намек – народу не нужен мертвый принц – и переместил руку обратно на уздечку, что оказалось своевременным: они подъехали к шатру из желтого шелка, по обе стороны которого сказались солдаты, окружившие их. Льешо соскользнул из седла, оставив меч на месте. Однако когда один из стражников захотел забрать его нож, юноша схватил его первым, не вынимая из ножен, а просто прижав ладонью.

– Это атрибут его титула, – объяснил Хабиба.

Солдаты расступились, дав дорогу какому-то более важному липу.

– Никто не имеет права приближаться к послу императора вооруженным, – сообщил сержант гвардии.

Хабиба простодушно махнул рукой.

– Он всего лишь мальчик, нож для него – игрушка, однако она важна как символ. Понимаете? – солгал колдун.

Сержант внимательно посмотрел на юношу, который выглядел моложе своих лет из-за невысокого роста. Льешо улыбнулся ему, выражая самую пустую усмешку. Я безобиден, передал он незнакомцу.

Со скоростью производящей укус кобры сержант схватил Льешо за горло. С такой же сноровкой юноша обнажил нож. Если б сержант не предвидел такое движение, он оказался бы мертв. Он успел схватить Льешо обеими руками за запястье и остановить нож, кончик которого познал его кровь. Раненый, он со всей силы нажал на вены, близко подступающие к поверхности костлявого запястья, но юноша не выронил нож.

– Брось его! – приказал солдат. – Брось!

Так они и стояли, замерев на мгновение, длившееся вечность, пока разум Льешо не прояснился. Наконец он понял, что находится посреди изумленной толпы, держит мертвой хваткой нож, а окровавленный солдат сжимает его руку, словно от этого зависит его жизнь. Медленно до юноши дошло, что скорее всего действительно зависит.

– Сожалею, – прошептал он в ужасе от содеянного.

Но пальцы не разжал, несмотря на причиняемую боль.

– Пожалуйста, отпустите меня! – притворно заплакал он. – Я не причиню вам вреда!

Сержант негодующе фыркнул:

– Сначала брось нож, потом посмотрим.

Льешо с растущим ужасом смотрел то на нож, то на сержанта:

– Я не могу.

Солдат нахмурился и попросил помощи у окружающих. Хабиба сделал шаг вперед, разведя руки, чтобы показать, что у него нет оружия.

Медленно приблизившись, чтобы не напугать ни Льешо, ни напряженных стражников, ожидающих лишь команды перерезать горло фибскому принцу, он прикоснулся к руке сержанта и пронзил его гипнотическим взглядом:

– Пусти.

Рука разжалась. Льешо отпрянул в сторону, но не увернулся от хватки Хабибы.

– Теперь дай мне нож, Льешо. Ты можешь доверять мне…

Юноша почувствовал, как нежные слова медленно вливают в него теплое ощущение безопасности. С облегчением он открыл окровавленную ладонь, протягивая нож. Без каких-либо резких движений Хабиба забрал его.

– Думаю, вы извлекли правильный урок, – сказал он, протягивая нож сержанту.

Тот перевел взгляд с колдуна на Льешо. Ему было нечего ответить. Всем казалось очевидным, что он добился именно того, чего хотел, и отнесся к новому познанию с крайней серьезностью.

– Я действительно сожалею, – вздохнул Льешо, сознавая, что они утратили нечто большее, чем фибский нож.

Их задача – убедить посла, что он настоящий принц. Если сержанту известно, как воспитывают юных королевских детей на высоком плато, и он заведомо решил проверить его, то узнал лишь то, что и должен был.

С выражением на лице, говорившем, что Льешо сорвал безупречный план, Хабиба протянул платок сержанту.

– Перевяжите, кровь капает вам на одежду, – сказал он, когда сержант засунул за пояс нож Льешо. – И аккуратней с лезвием, оно острое.

Сержант с сомнением посмотрел на него, но платок принял. Обвязав рану на руке, он приказал солдатам окружить людей Хабибы.

– Проследите, чтобы их стражники оставались здесь, – сказал он многочисленному отряду и выделил полдюжины солдат сопровождать Льешо и Хабибу. – Вы, двое, идите со мной.

– Трое, – поклонился сержанту мастер Ден, чей знак уважения был подпорчен лишь подергиванием брови.

– Мастер Ден! – рассмеялся сержант. – Как всегда, недостойно встречен! Мне следовало догадаться, что вы примете в этом участие!

– Не по своей воле, дружище, не по своей, – печально покачал головой мастер Ден, при этом улыбаясь. – Я присмотрю за всем ради вас.

– Идите, – согласился сержант, – пока я не передумал и не приковал вас цепями, помню ведь последнюю встречу.

– Не стоит ставить на карту то, что тебе не принадлежит, – усмехнувшись, посоветовал Ден и присоединился к Льешо, не дав сержанту времени на возражения.

Сержант отодвинул ширму и объявил об их прибытии охранникам, стоящим по стойке «смирно» с внутренней стороны входа. Те глубоко поклонились и, повинуясь ему, суетливо отступили. Он быстро повернулся и пригласил делегацию войти.

Посол был высокого роста, такой старый, что седые усы свисали почти до пояса, и настолько худой, что можно было пересчитать косточки на его поднятой руке. Злобное узколобое лицо придавало ему вид скряги, несмотря на шикарные одежды из дорогого шелка. У Льешо душа ушла в пятки: юноша понял, что за человек перед ними стоит.

Он не станет нам помогать. Этот посол Хуанг отошлет нас, не выслушав, и император ничего не узнает о тяжелом положении, в которое мы попали.

Если внешний вид посла разрушил его надежды, то появление следующего лица вызвало страх.

– Вот этот мальчик. Он принадлежит провинции Фаршо. А Фаршо – мое владение.

Из-за стула посла вышел мастер Марко, одарив ликующей улыбкой сначала Хабибу, затем Льешо. Он не взглянул на мастера Дена, однако узнал и его:

– Что касается этого человека, то я думаю, что императорскому послу негоже принимать стирщиков, и я охотно избавлю вас от лишних хлопот. Он с Жемчужного острова, который принадлежит мне по праву последнего желания господина Ю.

– Я не вижу среди присутствующих стирщика, – произнес посол Хуанг высоким слащавым голосом. – Я знаю их обоих. Вы ведь не ставите под сомнение, что они являются теми, за кого себя выдают?

– Я говорил о том, что они собой представляют, – отметил Марко, подчеркнув формой обращения, что якобы занимает подчиненное положение по отношению к послу.

– Да-да, но, полагаю, вы не хотите сказать, что один из них промышляет стиркой в прачечной?

Льешо хотел заявить, что он уважает это ремесло, но сдержался. Мастер Марко, казалось, был недоволен тем, в какое русло повернул разговор посол, юношу же это вполне устраивало.

– Если вы имеете в виду мастера Дена, – продолжил Го-Лун, – а мастер Ден известен мне как генерал, возглавлявший гвардию отца нынешнего императора, то его стратегия по защите границ Шан успешно ограждает от гарнов императора и его народ уже много лет, хотя гарны и разбойничают на наших южных торговых путях.

– Вас ввели в заблуждение, – настаивал мастер Марко. – Этот человек до недавней кончины господина Чин-ши стирал белье для гладиаторов Жемчужного острова, а присутствующий здесь мальчик был одним из рабов. Они оба по праву принадлежат мне!

– О мальчике мне ничего не известно, – согласился Хуанг, хоть его глаза при этом и засверкали. – Насчет мастера Дена я вряд ли ошибаюсь. Не могу же я забыть своего старого учителя, путь даже по истечении столь долгих лет.

– Но… но… – стал заикаться Марко, – это невозможно, он слишком молод!

Посол невозмутимо посмотрел на предателя:

– Я убежден, что ошибся в распознании личности одного из моих гостей, а вы не менее сильно заблуждаетесь по отношению к двум остальным. Не преднамеренно, конечно же, мастер Марко. Я не в состояние вынести решение, которое коснется столь многих людей, считающих себя под защитой Небесного Императора.

Льешо вздрогнул от злости, проступившей в глазах Марко. Посол, видимо, ничего не подозревал о бурлящей ненависти бывшего надзирателя.

– Недоразумения так утомительны, – с раздражением пожаловался посол Хуанг. – Мне нужно вздремнуть.

• Предыдущая
• 74/92
• Следующая