Принц теней - Бенджамин Курт - Страница 88

• Предыдущая
• 88/92
• Следующая

– Я Карина, дочь Мары. А вот мой мишка – ваш старый друг.

– Льек? – прошептал Льешо.

Медвежонок ткнулся носом в его руку и простонал:

– Льееее-шоооо!

– Льек! – поперхнулся Шокар, произнося имя. – Ты назвал медведя-танцора именем главного советника отца?

Льешо с грустью пожал плечами:

– Не совсем так.

– Шооооо-карррр? – подался медведь в его сторону. – Шоооо-карррр!

– Он произнес мое имя! – удивился Шокар.

– Это и есть Льек, – объяснил Льешо, – советник отца. Он пришел в обличье медведя, чтобы защищать меня, пока не будет возвращена Фибия.

Адар, потрясенный новостью, собрался что-то сказать, но генерал Шу заговорил с Каду, и Льешо отвлекся на них.

– Войско императора в боевой готовности? – спросил ее Шу.

– Их слишком мало, – вздохнула Каду. – Отец отправился за подкреплением.

– Нам нужно время, – пробурчал генерал. – Марко не должен выйти за пределы площади.

К ним подошел еще один священник, Льешо увидел узел в его руках и улыбнулся.

– Это мой меч? – спросил он, разворачивая фибский плащ.

Там оказались пояс и ножны, из которых юноша тотчас вытащил меч и размял кисть, несколько раз взмахнув им.

Шокар был все еще в замешательстве, но одно стало ясно.

– Насколько я вижу, ты не балованный раб глупого шанского купца? – сухо спросил он.

– Нет, братишка.

На лице юноши мелькнуло хищное выражение, которое не посещало его с дня битвы с мастером Марко на границе провинции Шан. Льешо подкинул в воздух фибский нож и поймал его за рукоятку, чтобы снова прочувствовать родное оружие. Бикси тем временем проверял древко копья, Каду вытащила меч вместе с трезубцем.

– Ты уверен в том, что делаешь? – спросил брата Шокар. – Ты еще мальчик. Этот храм мог бы защитить тебя, если начнется бой.

– Я солдат, – ответил, пожав плечами, Льешо. – Это и моя битва, а не только провинции Шан. Мастер Марко преследовал меня до столицы. Если он в сговоре с гарнами, то вскоре вся империя может попасть под то же иго, что и Фибия.

Шокар снял одежду лекаря и передал ее Адару. Под ней оказался меч, прикрепленный к поясу. Он расстегнул ножны.

– Вы не возражаете, если я присоединюсь к вам? – поклонился он генералу Шу.

– Добро пожаловать, – пригласил его Шу.

Они направились за священником к заднему выходу, когда Льешо поднесли длинный сверток.

– Это принесли вам, юный мастер, – протянул священнослужитель пропитанную маслом тряпку, которая скрывала короткий меч.

Льешо вздрогнул.

– Тот самый меч? – спросил Адар хриплым от благоговения голосом.

– Не знаю, что именно это за меч. Его передала мне ее светлость, и я чувствую, что к нему пристала моя смерть, он смотрит на меня словно кобра перед ударом.

Он всучил брату оружие.

На лице Адара отразилась боль, но лекарь не выронил меч, хоть на ладони от него и появились волдыри.

– Отчего это?

Льешо в ужасе схватил меч обратно, слишком поздно, чтобы спасти брата от ожогов на коже.

– От того, что он принадлежит тебе, – улыбнулся Адар, невзирая на боль.

Льешо отказывался понимать его, времени было мало. Карина вела брата вперед со словами нежными, как воркование голубя:

– Мама научила меня секрету трав и лечению ран.

Раздираемый между необходимостью защищать брата и собственным долгом перед ранеными, которые неизменно появляются во время битвы, Адар засомневался, что ему делать.

– Иди, – решил за него Льешо. – Если мы победим, то будет время поговорить. Если проиграем, то мы уже знаем все, что нужно сказать друг другу.

– Отправляйся с богиней, – прошептал Адар на прощание, словно молитву.

Ожидая в каменном спокойствии, генерал Шу стоял рядом, пока Карина не увела раненого лекаря.

– Время настало, – сказал он и вывел их маленькую команду из храма.

На рыночной площади гарнские захватчики обнажили свои короткие толстые мечи. Солдаты, прибывшие с мастером Марко из Фаршо, размахивали более знакомым оружием, которое скрывали под одеждой, пока не был дан сигнал к атаке.

Как догадался Льешо, они ожидали лишь слабого сопротивления от владельцев лавок и их покупателей.

Однако генерал Шу все тщательно рассчитал, и неприятель предстал перед солдатами имперской гвардии, сорвавшими маскировку и готовыми сражаться за свой дом и семьи. Барак для рабов, рядом с которым происходило сражение, явился символом того, как гарны обращаются с захваченными народами. Граждане схватили, что попало под руку, и вышли биться плечом к плечу с воинами империи.

В побоище переворачивались лавки: еда, безделушки, горшки и сковородки валялись по всей площади. Захватчики рубили мечами продавцов, товар падал под ноги. Льешо видел, как Дарит ударила гарна по голове тяжелой медной тарелкой, а затем заехала своим орудием в лицо следующему солдату.

В итоге она как диск метнула тарелку в гарна, который несколько часов назад вел аукцион. Тот присел, из глубокого пореза над бровью текла кровь. Дарит перепрыгнула через прилавок, в одной руке кухонный нож, в другой – нож мясника. Льешо потерял ее из виду, когда солдаты мастера Марко ринулись навстречу по ступеням храма.

– Ты умеешь сражаться? – спросил он стоящего рядом Шокара.

– За тебя я могу биться насмерть, – ответил брат и вытащил свой фибский нож.

Он принял защитную позу фибского бойца с оружием в обеих руках: меч поднят, нож – вытянут вперед; и вскоре показал, чего стоит. Группа солдат в форме гвардии господина Ю ринулась атаковать их, размахивая окровавленными мечами. Судя по неистовой решимости нападения, Льешо понял, что у них одна ясная цель – убить жертву, выбранную мастером Марко, любой ценой.

Льешо хлестал своим ножом, выскакивал за пределы досягаемости непрестанного вращающегося меча, колол длинным острием. Он слышал, как пыхтит от напряжения брат. У Шокара нет легкости движений, которая пришла к Льешо с тренировкой, но он не забыл приемов, освоенных в юношестве в Фибии.

Бикси бился справа от Льешо, его боевой крик выходил из горла низким рычанием. Каду пронзительно верещала, уничтожая солдат, сбрасывая их со ступеней. Льешо резко развернулся принять следующего соперника и заметил, что они значительно оттеснили врага.

Пытаясь восстановить дыхание и прийти в чувство, Льешо осмотрелся. Хоть генерал Шу и расположил переодетых солдат по всей площади, их было намного меньше. Имперская гвардия отважно билась, однако ее сил не хватало, чтобы удержать гарнов, рвущихся наружу. За пределами площади врага ждало подкрепление, разбросанное по улицам города.

Уже два отряда гарнов отстранились от боя, забившись в восточный угол площади, а оттуда сплетение дорог и улочек вело ко дворцу. В неразберихе сражения Льешо не мог просчитать, сколько еще гарнов бродит по столице и ведут ли они бой не только здесь, но и за дворец. В Кунголе, должно быть, некогда происходило то же самое, подумал юноша. Разве только фибский дворец не был окружен высокими стенами, которые могли бы защитить его, да и вооруженной армией не располагал.

Однако даже в Шане слишком много мест, легко уязвимых во время атаки. Мысль о том, что Водный Сад топчут варварские ноги, жгла в груди. Собственное воображение сковало силы Льешо, но тут генерал Шу вернул его к реальности.

– Продержитесь, сколько можете, – прокричал Шу команде юноши. – Гарны не должны воссоединиться с основными силами в городе, – наказал он и нырнул в бой.

Льешо быстро оценил обстановку. С одной стороны рыночной площади стоял храм. Сами они вышли из боковой двери, к которой привела узкая улочка. Священники забаррикадировали ее корзинами и старыми горшками, чтобы задержать врага. Широкий проспект, примыкающий к дальнему углу здания, будет оградить намного сложней. Концом меча Льешо направил Бикси и Каду к более открытой части площади. Он хотел послать с ними и Шокара, но поймал зловещий взгляд брата, который, видимо, прочел его мысли.

• Предыдущая
• 88/92
• Следующая