Слабости сильной женщины - Берсенева Анна - Страница 49

• Предыдущая
• 49/94
• Следующая

– Да, так вот. – Женька тряхнул головой, словно отгоняя непрошеные воспоминания. – Во всем этом есть одно «но»…

– Какое? – заинтересовалась Лера.

Пока Женька говорил, она почувствовала, как интерес пробуждается в ней, несмотря ни на что. Ведь это было то, чего она так хотела, о чем не могла и мечтать в тот день, когда увидела пятно от фотографии на стене!..

– Этот твой господин Майборода – парень был не промах. Тебе все правильно сказала твоя бухгалтерша – кстати, бухгалтера мы порекомендуем тебе другого. Через фирму отмывались деньги. Туризм в этом смысле довольно удобен, хотя и не совсем безопасен. Но надо отдать должное и его деловым качествам…

– Это я заметила, – кивнула Лера.

– Отмывка отмывкой, а дело он наладил. Ему бы работать в нормальных условиях…

– А он этого и хотел, – улыбнулась Лера. – Даже сам мне говорил однажды.

– Все мы этого хотели бы. Но приходится мириться с тем, что есть. Так вот: ты отдаешь себе отчет в том, что теперь у тебя не будет тех шальных денег, которые шли раньше и на которые твой бывший шеф всегда мог рассчитывать?

– Отдаю, – кивнула Лера. – Значит, мне придется извлекать деньги из другого – я ведь написала.

– Ты правильно понимаешь. И поэтому мы предлагаем тебе уже опробованный нами вариант – как с той радиостанцией, о которой ты слышала. Ты получаешь у нас кредит под более чем льготные проценты. Ты получаешь нашу всестороннюю поддержку: обеспечение безопасности фирмы, возможность новых инвестиций и так далее. Но ты становишься не просто сотрудником, который в случае чего поищет другую работу. Ты становишься главой этой фирмы и ее владельцем – после того, конечно, как отдашь кредит; но это, я думаю, произойдет довольно скоро.

Глаза у Женьки стали острыми, как гвоздики, он буравил Леру взглядом.

– Мы согласны работать только на этих условиях, – повторил он. – Нам не нужен на таком месте простой исполнитель.

– Что ж, – медленно произнесла Лера, – это то, чего мне хотелось… Но мне и в голову не приходило, что я могу на это рассчитывать.

– А на что же ты рассчитывала? – усмехнулся Женька. – Что удастся опять спрятаться за чьей-то спиной? Так не бывает, Лера.

– Я знаю. Да мне и не часто это удавалось, Женя, зря ты думаешь.

– Тогда – карт-бланш? – Он хлопнул ладонью по прозрачной поверхности столика. – Раз мы договорились в принципе – подробности потом! А пока отметим соглашение.

С этими словами Женька достал из бара бутылку французского шампанского. При виде бутылки Лере стало дурно: теперь ее тошнило от одного только воспоминания о спиртном. Но отказаться было невозможно, и она выпила бокал шампанского – за свой будущий успех.

Наверное, ребенок был маленький: Лерина беременность совсем не была заметна до самого лета. Да, пожалуй, сотрудникам «Московского гостя» было не до того, чтобы замечать такие подробности во внешности своей новой шефини.

И разве только сотрудникам! Лера и сама так погрузилась в работу, что не каждый день вспоминала о ребенке – во всяком случае, до тех пор, пока он не начал шевелиться.

Все свалилось теперь на нее – все, чем занимался Майборода, и еще сверх того, потому что надо было искать новые источники дохода. Исчезли, например, основанные на личных связях Андрея аэрофлотовские льготы – значит, надо было удешевлять путевки за счет чего-то другого. А за счет чего?

И Лера приходила на работу раньше всех, и целый день моталась по городу, и уходила вечером последней – забыв обо всем, не оставляя себе ни минуты свободной.

И радовалась только двум вещам: что прекратился наконец токсикоз и что не было теперь времени и сил на то, чтобы думать обо всем происшедшем между нею и Костей.

Сначала Лера ездила с шофером, но потом решила, что должна сама научиться водить машину, – и научилась. Так бывало всегда, как только она понимала, что должна чему-нибудь научиться. Например, вязать льняные снопы на поле в Студенове…

Только музыке научиться было невозможно – тому, что дышало и пело под Митиными пальцами.

Кажется, зарубежные партнеры даже не заметили, что в «Московском госте» что-то произошло. Смена руководителя не отразилась на работе, а госпожа Вологдина была весьма обаятельна, и с ней можно было говорить по телефону на трех языках.

Женька Стрепет был скрупулезен в выполнении своих обязательств. Лера быстро ощутила, что значит работать в составе серьезной структуры, и не могла нарадоваться новым возможностям.

Но она торопилась. Она торопилась потому, что неизвестно было, на сколько ей придется прекратить работу, когда появится ребенок.

Докторша Вера Кирилловна сказала уже в июле:

– Знаешь, Лерочка, не хочу тебя пугать, но… Мне кажется, ребенок лежит неправильно – поперек.

– Что же будет? – испугалась Лера. – Я не смогу родить?

– Ну, он ведь может еще и перевернуться, – успокоила ее Вера Кирилловна – впрочем, без особенной уверенности. – А если и нет – ничего страшного. Сделают кесарево, не волнуйся.

– А кто у меня? – спросила Лера.

– На ультразвуке скажут, – ответила та. – Но мне кажется, девочка: сердечко бьется так нежно…

С Костей она увиделась, когда беременность еще совсем не была заметна. Он сам позвонил ей на работу – в апреле, впервые после того вечера, когда сказал, что уходит к другой.

– Лера? – Его голос звучал в трубке как обычно.

У Леры дыхание занялось. Ей вдруг показалось, что он задерживается в лаборатории и звонит, чтобы предупредить ее…

– Да, Костя, – ответила она наконец. – Да, я слушаю.

– Лерочка, нам надо было бы встретиться… – неуверенно произнес он.

– Зачем? – спросила она. – Если что-то срочное, скажи по телефону.

– По телефону я не могу. И потом, я хотел попросить тебя, чтобы ты привезла мои тетради. Я забыл там, в столе…

– Хорошо, – сказала Лера. – Тетради – это важно.

Они встретились назавтра в кафе «Блинчики» на Пушкинской, куда, бывало, заходили прежде: блинчики здесь готовили отличные, совсем домашние. Когда Лера вошла в шумный, полный народу зал, Костя уже сидел за мраморным столиком в углу и вскочил, чтобы взять у нее стопку тетрадей, перевязанную шпагатом.

– Ты хорошо выглядишь, Лерочка, – сказал он, глядя на нее своими ясными, широко открытыми глазами. – Ты, кажется, даже одета как-то по-новому?

«Никогда он не замечал таких подробностей», – удивилась Лера.

Сердце у нее то бешено билось, то проваливалось в пустоту. Она и предположить не могла, что ее так взволнует эта встреча.

– Да, Костя, – ответила она. – Я одеваюсь у хорошего модельера.

Она говорила какую-то глупость. Что ему за дело до ее модельера, да и ей что за дело сейчас до этого? Но ей надо было что-то говорить, надо было заполнять пугающую пустоту в груди – чтобы не расплакаться, глядя на него.

Через два месяца после расставания, в этом бестолковом и жарком кафе, Лере вдруг показалось, что ничего не случилось. Это могло свести с ума. Она смотрела на Костю и думала о том, как они сейчас встанут и пойдут домой. И переставала понимать, почему они сидят здесь, за грязноватым столиком, и пьют теплую кофейную бурду…

– Костя, ты ведь что-то хотел мне сказать? – произнесла она наконец. – Скажи, пожалуйста, скорее. Я сегодня ужасно устала и хочу домой.

Лера произнесла это «хочу домой» немного жалобным тоном, которого, впрочем, сама не заметила. Это было то же: как будто они сейчас встанут и пойдут домой вместе…

– Да-да, – заторопился Костя. – Извини, что задерживаю тебя. Видишь ли, Лерочка, я думаю, нам следует развестись.

– Что так срочно? – пожала она плечами. – То есть это, конечно, правильно…

– Мне неловко тебе об этом напоминать… – Костя смотрел на нее чуть исподлобья, как провинившийся ребенок. – И я бы не стал торопиться, но дело в том… Дело в том, что мы с Люсей ждем ребенка, и ты сама понимаешь, я бы хотел как можно скорее…

• Предыдущая
• 49/94
• Следующая