Концепция лжи - Бессонов Алексей Игоревич - Страница 21
- Предыдущая
- 21/75
- Следующая
– Очень рад, – произнес Леон по-английски.
Никто из присутствующих не проронил ни слова приветствия. На него смотрели изучающе, так, словно Леона угораздило попасть на сходку некоего тайного ордена, и капитулу приходится решать, что ж теперь делать с незваным гостем: казнить сразу, или, может быть, принять своим?
Жасмин непринужденно зашвырнула розовую коробку в распахнутую дверь спальни, поставила в угол орхидею и похлопала его по плечу:
– Выпьешь?
– Коньяку, если можно, – пробормотал Леон, недоумевая, отчего был удостоен столь странного приема.
– Мы тут как раз говорили о Поясе, – Жасмин сунула ему в руки стакан с каким-то дешевым фуфлом и села на ковер рядом с крупным, мощношеим юношей в довольно затрапезном свитере до колен. Леон машинально оглядел его огромные, потасканные ботинки на шнуровке, и незаметно поморщился.
– И… что же?
– Дитрих считает, что в Поясе мы можем столкнуться с большими проблемами. Когда Триумвират вплотную приступит к разграблению Системы, мы потеряем все права на руды астероидов.
Леон задумчиво почесал затылок. Такой ерунды он еще ни разу не слышал.
– А почему, собственно? – поинтересовался он. – Почему сразу Пояс? Что там такого интересного?
– Низкая гравитация, – кривясь лицом, объяснил ему Дитрих. – Им будет удобно…
Сумасшедший, понял Леон. Тут, конечно, вся компания заклиненная, но этот – одарен особо, иначе и не скажешь. Да он хоть представляет себе, что такое навигация там, посреди тысяч хаотически несущихся каменюк? Руды, конечно, представляют собой огромную ценность, и для Триумвирата в первую очередь, но вот человечество, увы, не потянет их самостоятельную разработку хотя бы из-за колоссальных энергетических проблем!
– Видите ли, в Поясе любой навигатор неизбежно сталкивается с огромным количеством проблем, – стараясь, чтобы его голос звучал корректно, возразил Леон. – Я думаю, что даже если на астероидах они и найдут нечто, заслуживающее внимания, то все равно – к разработкам приступят не скоро. Не при нашей жизни, наверное… Пока все это просто нерентабельно. Я готов поверить, что Триумвират имеет обширные интересы на лунах Нептуна и Джупа, тем более, что там действительно есть чем поживиться, но все же Пояс, знаете ли… недавно еще он стоял далеко не на первом месте среди приоритетов Триумвирата.
Дитрих презрительно скривился и обдал Леона пивным ароматом.
– Пояс ближе к Земле, – сказал он.
– А, – понял Леон.
– Дит просто боится, – тонко рассмеялась мадемуазель французского космофлота. – Причем он у нас такой не один. Вы тоже боитесь, капитан?
– Я? – Леон задумался. – Да нет, – сказал он, прихлебнув дрянного бренди, – уж их-то я нисколько не боюсь. Я привык опасаться реальных вещей. Знаете, я вылез из двух аварий, это серьезно, нет? На несчастном «Галилео» погибли все мои товарищи, вот это-то и страшно. Отправляя нашу экспедицию, Ассамблея не слишком заботилась о ее безопасности. Мало кто представлял, с чем нам придется столкнуться. Мы добыли огромное количество ценных научных материалов, и где они все? Болтаются где-то там…
– О, вы нелояльны к Ассамблее? – весело улыбнулась француженка.
– Мне не хотелось бы говорить о лояльности или нелояльности, мадемуазель… В таком сложном деле, как освоение новых пространств, ошибки неизбежны. Ошибки, проколы – да все, что хотите! Уж вы-то должны представлять себе, насколько эти пространства к нам агрессивны. Мы только начали движение по этой дороге, верно? Мы едва-едва научились справляться с простейшими, я бы сказал, трудностями… И если нам предлагают сделать решительный, большой скачок вперед – зачем же отказываться?
Последняя фраза вызвала немалое оживление. Некоторое время Леон ошарашенно вертел головой, пытаясь уловить хоть что-то из многоголосого хора голосов, зазвучавших одновременно в разных углах помещения.
– Скачи сам, придурок! – кричал кто-то по-немецки.
– А Кодекс, Кодекс? Вместе с ним, что ли? – это уже испанец в спортивной куртке.
– Да кто нам что-то даст, ты, умник! – надрывался рыжеволосый коротышка, оккупировавший высокий стул под стойкой мини-бара. – Что, кроме Кодекса они нам вообще дали?
– Спокойно, господа! – рявкнул Леон, и его властный рык мгновенно перекрыл всю какофонию. – Давайте рассуждать здраво и по очереди, well? Что, говорите, они нам дали? Если говорить о вещах сугубо материальных, то, в принципе, немного. Кое-какие усовершенствования, которые позволяют более уверенно решать энергетические проблемы, да вы и сами это знаете. Саморонский проект реформы энергокомплекса, будь он реализован по полной программе, мог бы здорово снизить затраты на каждый киловатт. Другое дело, что кое-кто его благополучно провалил, но я сейчас не об этом. Вам никогда не приходило в голову, что Триумвират дал всем нам ощущение того, что мы не одни?.. Знаете, что страшно там, далеко-далеко отсюда? Вот это самое. Смотрите: мы сидим здесь, на сто-черт-поймет-каком этаже, нас всего-то с десяток, но – мы не одиноки! Мы знаем, мы ощущаем: вокруг нас толчется колоссальное количество таких же, как мы, и кто-то из них всегда придет на помощь. Там этого нет, там мы были бы одни, и уж поверьте мне, профессионалу, орали бы гораздо тише. Нам было бы страшно, мы жались бы друг к другу, как замерзающие котята. Точно так же и здесь… до их появления мы жили в пустоте, не ощущая вокруг нас чьего-либо присутствия. Сейчас мы знаем: мы не одни, помимо нас в этой проклятой пустоте живут миллиарды, прорвы таких же разумных, мы можем общаться, обсуждать свои проблемы, просить, наконец, помощи, коль припрет. Я не прав?
– Красивые слова, – фыркнул Дитрих, – но меня они все равно не убеждают, ясно?
– Где-то я уже все это слышал, – заметил рыжий за стойкой. – Как бы не на сессии Европарламента… Что, у вас в Украине все до того тупы, что рассуждают в твоем стиле? Или ты у нас один такой?
Леон скрипнул зубами. Секунда – и содержимое его стакана расплескалось по веснушчатой физиономии коротышки.
– Я офицер, – спокойно сказал он, – и прошу не забывать об этом.
Навстречу Леону угрожающе потянулся Дитрих; Макрицкий уже напрягся, шатнулся в сторону, готовясь первым вложить того кулаком в нос, но сильная рука Жасмин неожиданно рванула немца вниз, и он, потеряв равновесие, неуклюже осел на ковер.
– Немедленно извинись, Бевин, – приказала она рыжему. – Быстро, ну!
Тот перестал размазывать по лицу едкий, как сивуха, бренди, и поднял на Леона ошарашенные глаза.
– Я, собственно, совсем не то хотел сказать, – пробормотал он. – Нельзя ж так, сразу, э…
– Извиняйся! – прикрикнула Жасмин и поднялась на ноги. – Что ты заглох, трепло?
Бевин шумно сглотнул и попросил прощения. Согнав его со стула, Жасмин налила Леону новую порцию, но он, даже не нюхая, поставил стакан на стойку. Дискуссия заглохла сама собой – понимая неловкость положения, гости враз засобирались по делам. Леон тоже потянулся было за своим пальто, но был остановлен малозаметным, но сильным рывком за рукав. В ожидании, пока скандальная молодежь уберется восвояси, Макрицкий предпочел ретироваться в туалет – он почему-то не имел ни малейшего желания прощаться с ними за ручку.
– Вылезай давай, – сказала Жасмин, захлопнув наконец дверь. – Нашел где прятаться.
– Ты могла бы и не приглашать меня, – обиженно отозвался Макрицкий. – Хорошенькое свинство…
– Прости меня, – в полумраке гостиной Леону вдруг показалось, что ее глаза смотрят на него едва ли не умоляюще, – я действительно хотела тебя с ними познакомить. В принципе, они нормальные ребята, просто немного выпили сегодня, вот и все…
– У твоих ребят в голове непорядок. И ни малейшего уважения к собеседнику. У нас за такое уши дерут.
Леон опустился в освободившееся наконец кресло и устало протер глаза – остатки раздражения все еще сидели в нем, никак не желая уходить прочь.
– У тебя есть какое-нибудь порядочное пойло? – поинтересовался он. – Я обычно не слишком-то пью, но сегодня у меня тоже дурное настроение. Если ничего нет, я сейчас попробую заказать…
- Предыдущая
- 21/75
- Следующая
