Самая шикарная свадьба - Богданова Анна Владимировна - Страница 37

• Предыдущая
• 37/62
• Следующая

– Вы сдаете комнату?! – в один голос восторженно крикнули мы.

– Не комнату, а отдельный от всех жильцов летний домик, – поправил нас старик сиплым голосом.

– Это просто чудесно! Я ведь говорил тебе, Маш, – кто ищет, тот всегда найдет! Этот домик ждал именно нас! – Влас был вне себя от радости.

– Но если вы с детьми – не пущу, – отрезал хозяин.

– Нет, мы вдвоем, – поспешил заверить Влас.

– Тогда пойдемте за мной, – приказал старик и увлек нас в глубь сада. Повсюду было полно народу, громыхали кастрюлями, позвякивали вилками – у отдыхающих было время ужина. Миновав сад, хозяин вывел нас на пустырь, где даже трава не росла.

– Вон он! – сказал хозяин и указал на малюсенький деревянный, насквозь просвечивающийся сарайчик метрах в двадцати от нас.

– А что, очень неплохо. Маш, пойдем, посмотрим, – и я, бросив, наконец, сумку, потащилась смотреть.

Ничто не препятствовало нам зайти внутрь – двери у сарая не было, не говоря об окнах. Перечислять, чего там не было, я не стану – проще сказать о том, что там было: навозная вонь и гора сена вместо кроватей. Тут уж я не выдержала и запротестовала:

– Ты как хочешь, а я в этом свинарнике жить не буду!

– Я свиней в дом забрал! – крикнул старик в женской кофте. – Они вам не помешают!

В десять часов вечера мы взбирались на какую-то гору, окончательно утратив способность соображать и логически мыслить. Мы сами уже не знали, куда идем и зачем – просто нужно было куда-то идти и все. Я настолько привыкла к своей сумке, что вовсе перестала ее ощущать – она словно превратилась в часть моего тела.

В одиннадцать часов ночи в темноте мы увидели высоко на горе свет в окнах и, как два лунатика, направились к нему.

Влас бессильно, но настойчиво забарабанил в деревянные ворота.

– Ну, кого еще нечистая несет! Ночь на дворе! – раздался недовольный мужской голос. – Иди, посмотри!

– Ничего не могут! – злобно воскликнул вроде бы женский голос, ворота открылись, и к нам вышла какая-то толстая женщина в светлом халате.

Влас сел на чемодан и пропищал:

– Сдайте нам комнату, ну пожалуйста, сдайте нам комнату.

– Да нет у меня никаких комнат, все занято! – проговорила она.

– Пожалуйста!

– Да чо вы ко мне привязались как банные листы! Дусик! Иди-ка, разберись!

– Галина Ивановна! Боже мой! Какое счастье! Мы вас нашли! Я – Влас, а это моя невеста – Маша – мы в поезде вместе ехали! – радостно прокричал Влас и бесцеремонно втащил вещи на территорию Галины Ивановны Голобородько.

– Шо ж тепирь! Раскынься морэ – говнэ плэвэ?! – недоуменно спросила она.

– Мы за день так по вас соскучились, – поддержала я Власа, подлизавшись к бабке.

– Ой! Дусик! Дак то ж чуднии москали, шо у ресторани хавають! – бабка, оказавшись у себя дома, стала говорить на каком-то странном наречии, смешанном из нескольких языков сразу.

– Давай их в последнюю комнату поселим. Чего она будет простаивать? Неизвестно, когда Вадим-то приедет.

– А и то правда! – обрадовалась старуха и показала нам маленькую комнатку с двумя кроватями и тумбочкой. – Порядок у меня такой – шоб за все вперед було уплочено. Вы на скильки приехали?

– Недельки на две.

И тут у бабки в руках, как у фокусника, откуда-то взялся лист бумаги и карандаш. Она послюнявила карандаш, написала что-то на листочке и спросила:

– Кто у вас спонсир?

– Чего?

– Ну, кто плотит?

– Я, – Влас сделал шаг вперед, и бабка сунула ему под нос бумажку.

– Вот цена за две недели, – это прозвучало как «торг здесь не уместен». Я же увидела сплошные нули. Интересно, какие были две первые цифры, хотя нет, намного интереснее, сколько она нарисовала нулей… – Так. Белье чистое, душ с сортиром в саду, до моря рукой подать – сорок минут быстрой, полезной ходьбы. В саду персики не воровать, помидоры не срывать, короче, ничего не трогать. Спикийной ночи. – Она наконец замолчала и, поправив белый пластмассовый гребешок на макушке, вышла из нашей конуры, которой мы были несказанно рады.

И стоило ей только захлопнуть дверь, как мы с Власом упали на койки без задних ног. Весь следующий день мы проспали – проснулись лишь в пять вечера. Болело все – от ногтей на ногах до волос на голове, но несмотря на это мы, покачиваясь, мужественно побрели к морю. Вниз шли ровно час. Я ужасно расстроилась, представив себе, как буду взбираться в гору – на обратный путь времени уйдет, вероятно, в два раза больше. Однако стоило мне только ступить в теплую зеленоватую воду, вчерашние скитания, дом на горе, поездка в плацкартном вагоне в обществе «щуки», пожирателя тараканов, их визгливой Юлечки, химика и бабки Голобородько были мгновенно забыты. Я торчала в воде часа два, потом Влас потащил меня в шашлычную «У лысого ежика».

– Не мешало бы перекусить, – сказал он, но я-то знала, что он снова хочет порыться в обломках своей мечты.

Я уплетала шашлыки за обе щеки, а Влас предложил:

– Давай посмотрим, что там, за шашлычной. Помнишь, там раньше росли огромные чайные розы. Ты их воровала еще…

Вместо розовых клумб за шашлычной оказался общественный туалет, Влас совсем поник и жалостливо так попросил:

– Маш, давай хоть светлячков половим, – и он вытащил из сумки две баночки из-под майонеза.

Дело в том, что двадцать лет назад поздними вечерами мы от нечего делать брали по банке и запихивали туда странных насекомых со светящимися брюшками. Влас все мечтал использовать их ночью в качестве настольной лампы, но это ему так и не удалось, потому что я всегда срывала его план – когда моя мама вылетала из домика в своем лучшем платье, я, зная, что она намылилась на свидание с новым ухажером, тотчас бросала банку в траву и отправлялась за ней следить. Влас тоже оставлял затею с настольной лампой из светлячков и тащился за мной. Этой слежки мамаша мне до сих пор простить не может и вспоминает по сей день.

Я, конечно, понимала, что ловить жучков в нашем возрасте – настоящее безумие, но отказать Власу не могла – это было бы слишком жестоко. Поэтому спустя пять минут мы метались, как очумелые, между кипарисами, которые, словно гигантские веретена, вонзались в усыпанное звездами небо, натыкаясь в темноте на случайных прохожих и с детским восторгом отправляя в банку очередного светлячка.

– У меня больше, у меня больше! – возбужденно кричал Влас, показывая свою банку.

– Одинаково! – не менее возбужденно кричала я, схватив сразу пару насекомых, видимо, прервав важный момент спаривания, как вдруг вспомнила кабинет Власа в салоне «Автомаш», где бывала раза три, вышколенных сотрудников, которые боятся его как огня и кроме как «Да, Влас Олегович», «Все будет сделано, Влас Олегович» больше не смеют ему ничего сказать. «Видели бы они сейчас Власа Олеговича, бегающего по пляжу в шортах и футболке с майонезной банкой в руках и чуть ли не с сачком, вылавливающим светлячков из зарослей магнолий!»

Охота на светлячков подействовала на меня престранным образом – это занятие развило во мне такое тупоумие и дурь, что на следующее утро я, не обратив внимания, что отдыхающие не купаются, а лежат на подстилках, с такой же запекшейся кожей, как куры-гриль в московских привокзальных палатках, зашла в море и лихо поплыла к горизонту, разгребая месиво разноцветных медуз. После героического заплыва я схватила в руки по медузе – одну, бледно-розовую, похожую на зонтик, вторую – бесцветную, в форме колокола, очень напоминавшую мне заспиртованную кистому из Пулькиной коллекции с щупальцами по краям, и выбежала на берег с вытянутыми руками, боясь, что, пока я доберусь до подстилки, переступая через тела «кур-гриль», они растают на солнце.

Влас лежал, распластавшись, на животе и, похоже, спал. Очень подходящий момент! Я аккуратно положила прозрачных желеобразных медуз ему на плечи – он вскочил от неожиданности, а когда увидел, какие дары моря я принесла для него, истошно закричал:

– Ты с ума сошла! Я их ненавижу, не переношу! Они ядовитые! Теперь у меня будут ожоги по всему телу!

• Предыдущая
• 37/62
• Следующая