Имбирное облако - Брикер Мария - Страница 40

• Предыдущая
• 40/58
• Следующая

– Хрюндель?

– Да ну, не бери в голову. Спи, – раздраженно отмахнулась Сонечка. – Погоди, когда майор к тебе придет?

– Не знаю, но я могу ему позвонить, если нужно. А что случилось, Соня?

– Позвони, пусть приедет днем, я ему кое-что интересное расскажу! – рявкнула соседка и добавила сердито: – Спи!

Полина задремала, сквозь дрему она слышала, как принесли завтрак, как Соня довольно резко разговаривала с кем-то по телефону. Громко хлопнула дверь – Полина проснулась. Соседки в палате не было. Полина выглянула в коридор, вернулась, подошла к окну. Соня в халате и тапочках вышла из дверей больницы, огляделась. Рядом с ней притормозил темно-синий «Фольксваген», Соня села на переднее сиденье, и машина резко рванула с места.

– Уже 11 часов, а его нет! – Спицын метался по кабинету Быстрова, сокрушая мебель на своем пути.

– Да успокойся ты, если не придет твой Авдотий, я тебя прикрою. И потом, ему же хуже будет…

– Не в этом дело, Сергей, – перебил Быстрова Иван. – Я поверил ему, понимаешь, поверил! Он показался мне нормальным человеком, просто попавшим в безвыходное положение. Неужели я ошибся? – Иван свалил очередной стул, дошел до окна, открыл форточку, шумно вздохнул и треснул по подоконнику кулаком. Быстров поморщился.

– Не говори ерунды, Вань, все мы ошибаемся. Мы же люди, а не машины, – мягко сказал Сергей.

На Спицына было страшно смотреть: под глазами синяки, потерянный взгляд – сразу видно, что ночь Иван провел без сна.

– Нет, Сережа, ты никогда не ошибаешься. – Иван с силой захлопнул форточку и прислонился лбом к стеклу.

– Это ты загнул, приятель. Еще как ошибаюсь! Возьми хотя бы последнее дело – версия с профессором закончилась полным провалом.

– Ты опять не понял! – обернулся Спицын. – Это версия, а я говорю о людях. О людях я говорю! Ты видишь их насквозь, с первой минуты разговора понимаешь, с кем имеешь дело. А я ни фига не вижу, нет у меня такого таланта. Не вижу я сути человеческой личности так глубоко, как ты. Мне страшно, Сережа: если Рябина не придет, я не смогу больше доверять людям.

Зазвонил телефон, Быстров снял трубку, Спицын на звонок не обратил внимания.

– Вань… – позвал Сергей, бросив трубку на рычаг. Но Спицын его не слышал.

– Мне по фигу все будет! – с жаром вещал он. – Я перестану искать оправдательные мотивы в поведении преступников! Перестану давать шанс тем, кто в этом нуждается. Знаешь, я уже даже вижу себя со стороны, – Иван сделал страшные глаза, – я – этакий равнодушный мент!

– Ваня! – попытался еще раз привлечь внимание Спицына Сергей – но не привлек.

– И вот – я мент! – продолжал свой животрепещущий рассказ Иван. – Сижу в кабинете, равнодушный и циничный, плюю на все, работаю с подозреваемым и жму, жму, чтобы вытрясти из него все и засадить в тюрьму. Но не ради справедливого наказания, – Спицын поднял указательный палец и потряс им в воздухе, – а ради получения очередной звездочки на погонах! – Иван выдохся, умолк и плюхнулся на единственный оставшийся после погрома стойкий стул.

– Ну что, выговорился? – усмехнулся Быстров. – Похоже, не суждено тебе равнодушным ментом стать. Твой Авдотий, пока ты тут мебель крушил и терял веру в людей, преспокойно сидел около твоего кабинета и с нетерпением тебя дожидался. Так что дуй оформлять явку с повинной и освободи кабинет, потому что ко мне тоже гость пожаловал – Куролесов Семен Петрович, таксист, который домогался до Полины Кравцовой.

Спицын резко вскочил и помчался к двери, последний стул не выдержал такого обращения и свалился на пол. Раздался грохот, но Спицына это, конечно же, не остановило. Не притормозил он и у двери и широким взмахом руки распахнул ее. Дверь открылась только до половины – с другой стороны кто-то хрюкнул, раздался характерный звук падающего тела, и все стихло. Но ненадолго. Через минуту коридор наполнился крепкой матерщиной. Иван выглянул за дверь и с виноватым видом обернулся к Сергею.

– Серень, кажется, я твоего Куролесова слегка пришиб. Ты с ним сам разберись, ладно? А то мне некогда! – крикнул Спицын и исчез в дверном проеме.

Сергей обреченно встал и пошел к двери. Правда, успокаивать несчастного потерпевшего он не собирался, потому что испытывал к таксисту личную неприязнь, возникшую сразу после рассказа Полины о его безобразных выходках.

– Вставайте, Куролесов, и следуйте в мой кабинет, – сухо сказал Сергей Федорович, разглядывая поверженное Иваном чудовище, из носа которого текла кровь.

– Ну, бл…! Совсем, бл… оборзели, бл… Причинили мне тяжкие телесные повреждения и даже не извиняются! Да я на вас телегу накатаю, – прогнусавил Куролесов, поднимаясь с пола и вытирая кровь и сопли цветастым галстуком, небрежно болтающимся на несвежем воротнике когда-то белой рубашки. Видимо, Семен так и не переоделся после свадьбы сестры.

Куролесов вошел в кабинет, и в воздухе сразу запахло дешевым одеколоном, перегаром и недавно съеденным чесноком. Сергей поморщился, вытащил из ящика стола бумажную салфетку, бросил ее на стол и сказал:

– Возьмите, утритесь и присаживайтесь.

Таксист вытер нос салфеткой и огляделся:

– Куда садиться-то? У вас тут, похоже, мамонт по кабинету прошелся.

– Подними стул, сядь и захлопни рот, пока я не задам тебе вопрос, – угрожающе произнес Быстров. – А то я попрошу мамонта вернуться! Ты, кстати, с ним в дверях столкнулся. Он, знаешь ли, сегодня в дурном расположении духа пребывает.

– А че, собственно, вы со мной так разговариваете? Я вам че, урка какая вонючая? Я свои права знаю!

– Меня зовут Сергей Федорович Быстров. О твоих правах поговорим позже, когда ты на мои вопросы ответишь.

– Валяй, задавай. Только хрен я тебе на них отвечу, – заявил Куролесов, поднял стул, сел и с наглым видом уставился на Быстрова.

– Что ты делал двадцатого сентября после семнадцати часов вечера? – спросил Сергей.

– Гулял, – ухмыльнулся Семен и закинул ногу на ногу.

– Твою машину видели около подъезда дома номер семь по улице Южная. Что ты там делал?

На лице таксиста отчетливо проступило злобное выражение.

– Понятно, – процедил он сквозь зубы. – Настучала все-таки, сучка!

– А подробнее можно? – мило попросил Быстров, но глаза его стали наливаться кровью. Столь нелицеприятные эпитеты в адрес любимой женщины майор спокойно вынести не мог.

– Ну, понравилась мне баба. Разве противозаконно проявлять к женщине интерес? Предложил ее подвезти, а она сразу: «Жаловаться буду!» Разоралась, кошелка! Да у меня и без нее девок – завались.

– Она сказала, что ты ей угрожал, – сказал Сергей, еле сдерживаясь, чтобы не набить морду этому самовлюбленному хаму.

– Не было этого. Врет она. Цену себе набивает, дешевка! Небось с мужиками проблема, вот и выпендривается, – с честным видом соврал Куролесов и довольно ухмыльнулся.

– Да нет, Куролесов, она не врет. И свидетели этому имеются. Видели, как ты эту девушку в подъезде зажимал и выходить не давал. Так вот, в тот же вечер к ней в квартиру проник неизвестный и ее изнасиловал. Насильник был в маске, но девушка описала нападавшего. И, по всей вероятности, это ты, Куролесов. – Сергей кровожадно улыбнулся, оценивая, какое впечатление произвели его слова на таксиста. Семен побледнел, округлил глаза и, открыв рот, долго пытался что-то сказать.

– Да вы что?!! – заорал он наконец. – Вы что, мне изнасилование шьете?! Не я это! Клянусь, не я! Ну, зажал девку в подъезде – было дело. Но после того как она меня отшила, я сразу уехал.

– Насильник проник в квартиру после того, как девушка отошла на почту. Кроме тебя, там никого не было, – напирал Быстров, радуясь в душе, что с наглой небритой морды Куролесова сползло самодовольное выражение и теперь он пребывал в растерянном, испуганном состоянии.

– Я уехал сразу, как только она ушла! Уехал я!

• Предыдущая
• 40/58
• Следующая