Дорогой притворщик - Берд Николь - Страница 28

• Предыдущая
• 28/62
• Следующая

За столом, небрежно перебирая стопки фишек, сидел человек, которого Гейбриел меньше всего хотел видеть – мошенник, вор и предполагаемый убийца. Человек, проигравший имение Гейбриелу, – Натаниэл Баррет. Проклятие, он попал прямо в грязные лапы Баррета.

– А, Синклер, из всех лондонских притонов ты выбрал мой.

Гейбриел с привычным спокойствием выслушал это страшное для него заявление, подошел к столу, за которым сидел его заклятый враг со своими приятелями, и взял колоду карт.

– Рад, что все познакомились, – пошатываясь, сказал со счастливой улыбкой Дэвид. – Гейбриел, садись и помоги мне вернуть самоуважение.

– И кое-что еще, – со злорадным блеском в глазах добавил Баррет.

– Сколько? – коротко спросил Гейбриел у Дэвида.

– Всего лишь десять – пятнадцать… – замялся Дэвид.

– Пятьдесят, – твердо заявил Баррет.

– Пятьдесят тысяч фунтов, – с радостной улыбкой подтвердил Дэвид.

Гейбриел схватил его за лацканы и с силой встряхнул.

– Пьяный идиот! Ты играл на такие деньги с этими мерзавцами?

– Так-то ты говоришь со мной, а я считал тебя своим другом! – отшатнулся от него Дэвид, пытаясь изобразить оскорбленную гордость.

– Да забудь ты на время о своих оскорбленных чувствах, дурачок. – Положив руку на плечо Дэвида, Гейбриел заставил его сесть. – В данную минуту у тебя нет лучше друга, чем я.

Он подвинул стул и сел напротив Дэвида.

– Сыграем?

Баррет с важностью кивнул:

– Играйте. И я верну все, что так неосторожно потерял.

Из-за какого-то проклятого чувства чести Гейбриел рисковал своим будущим. Он взглянул на Дэвида. «Лучше бы ты заслуживал этого», – подумал он.

Баррет, развалившись на стуле, наблюдал за их игрой.

– Кажется, судьбе было угодно, чтобы мы с тобой еще раз сыграли, Синклер.

– Это не судьба, Баррет. Это ты, ты воспользовался неопытностью мальчишки, который еще должен пить молоко, а не пойло, которое подают в твоем притоне.

– Он пришел сюда по своей воле и напился по собственному желанию. Он – граф Уэстбери, и ему не нужны няньки.

Дэвид, разглядывавший свои карты, поднял голову и гордо сказал:

– Не нужны, черт побери. Сбежал от них. Знаешь, я очень хитрый.

– Кто хитрый, Дэвид? – спросил, с трудом сохраняя терпение, Гейбриел.

– Я, конечно. Оторвался от этих надоедливых тварей. Околачиваются около меня. Я уже мужчина.

Гейбриел нисколько не удивился, что заботливая мать Дэвида наняла телохранителей для своего единственного сына. И конечно, это только подзадорило его.

– Все это очень интересно, – сказал Баррет. – Но я хочу отыграть обратно то, что по праву принадлежит мне. Сомневаюсь, что у тебя хватит наличных оплатить проигрыш Дэвида и то, что я сейчас выиграю.

– Видимо, я должен играть со своим старым другом. Но только одну игру, выигравший забирает все. И ты не получишь того, что теперь принадлежит мне.

Медленно и неохотно Гейбриел достал документ на владение имением, которое Баррет проиграл ему несколько недель назад, и положил его на стол.

Баррет и его приспешники переглянулись и захохотали. Холодок пробежал по спине Гейбриела. Баррет выпрямился и раздал карты.

Глядя на карты, Гейбриел молил о помощи капризную богиню удачи, так часто улыбавшуюся ему раньше. Он старался запомнить, какие карты уже вышли и какие оставались на руках игроков. Он никогда не опускался до мошенничества, трюков с зеркалом или тайных знаков, которыми, как он был уверен, обменивались Баррет и его сообщник. Гейбриел надеялся только на свою память, понимание хода игры и личностей своих противников.

В комнате царила тишина. Лицо Баррета выражало страшное напряжение, а его партнер боялся даже кашлянуть.

Дэвид выложил свою последнюю карту – десятку червей, и, как ожидал, Гейбриел, Баррет с торжеством накрыл ее дамой. Но у Гейбриела был припрятан червонный туз, он медленно положил его на стол и услышал, как с шипением втянул в грудь воздух Баррет, видя, что победа уплывает от него.

По расчетам Гейбриела, у партнера Баррета должна была оставаться еще одна карта червей. Если он ошибался… Все замерли в ожидании. Лицо четвертого игрока исказилось, он сжимал в руке последнюю карту.

– Давай же, идиот! – рявкнул Баррет.

Взглянув на хозяина, тот положил карту – валета. Баррет выругался хриплым от ярости голосом.

Гейбриел протянул руку и, схватив свой самый важный документ, спрятал его во внутренний карман. Затем он взял расписку Дэвида вместе с лежавшими рядом монетами и разорвал ее на мелкие клочки.

Глаза Баррета пылали такой яростью, что на него было страшно смотреть.

– Искусство побеждает мошенничество, – сказал ему Гейбриел. – Я снова в выигрыше.

– Только если выйдешь отсюда живым, – медленно произнес Баррет, словно язык не слушался его.

Гейбриел тоже думал об этом. Дэвид был пьян, и от него мало проку. Он оглянулся в поисках выхода, но их окружал только дымный тяжелый воздух. Помощи ждать неоткуда.

– Дэвид, мы уходим. Вставай. – Дэвид поднялся, его шатало.

– Так с-скоро? Мы же выиграли. Разве ты не хочешь сыграть еще?

– Нет. У меня есть превосходное виски, – сказал Гейбриел. – Пора уходить.

– Ладно. – Дэвид сделал шаг и снова покачнулся.

Гейбриел застыл от страшного предчувствия. Ему с Дэвидом не удастся выбраться отсюда живыми. И эта крыса Баррет заберет все.

В соседнем помещении послышались громкие голоса, и, оттолкнув протестующего слугу в грязной ливрее, в комнату ворвались три дюжих молодца.

– Бейкер, что… что ты здесь делаешь? – с несчастным видом спросил Дэвид.

Гейбриел глубоко вздохнул и расслабил плечи.

– Милорд, вам не следовало убегать от нас. – Один из вошедших подошел к их столу. – Ваша мать будет беспокоиться. Мы искали вас по всем игорным домам Лондона.

– Вы пришли вовремя, – сказал Гейбриел телохранителю графа Уэстбери. – Мы с его милостью как раз собирались уходить.

Двое из людей Баррета встали и, казалось, ожидали приказания своего хозяина. Но Баррет, очевидно, понимал, что дело проиграно. Двое телохранителей держали в руках тяжелые трости, а у третьего в оттопыренном кармане явно был пистолет.

– Сегодня ты выиграл, Синклер, – сказал он. – Но запомни мои слова – чтобы насладиться своим выигрышем, тебе надо оставаться живым.

От его мрачного тона у Гейбриела похолодела спина, но он ничем себя не выдал.

– Я не забуду, – сказал он.

В сопровождении пошатывавшегося Дэвида и его телохранителей Гейбриел вышел из притона на темную улицу. Но ночь уже отступала. На востоке над низкими зданиями узкой улочки появилась светлая полоса. И Гейбриелу, радовавшемуся счастливому исходу, казалось, что даже сточные канавы не издают обычного зловония.

– Дэвид, дай мне слово, что никогда больше не придешь сюда, – сказал он.

– А? – Дэвид споткнулся, один из слуг хотел поддержать графа, но Гейбриел остановил его.

– Пусть он вываляется в грязи, – спокойно объяснил Гейбриел. – Это заставит его в следующий раз подумать.

Он поднял Дэвида и поставил на ноги. Дэвид, падая, разбил нос, и кровь капала на его покрытый грязью вечерний фрак. Пахло от него отвратительно.

– Больше так не напивайся, – только и сказал Гейбриел. С нравоучениями можно было подождать, а сейчас они должны выбраться из этого места, пока Баррет не собрал свою шайку. И они быстро шли вперед, вглядываясь в окружающую темноту.

Дэвид спотыкался, телохранители тихо переговаривались, Гейбриел хранил молчание. Холодный пот выступал на его спине, когда он думал о том, чем он рисковал и как близок был к поражению. Больше никогда. Он быстро терял всякий интерес к игре. Он всего лишь хотел вступить в права и научиться хорошо управлять имением. Показать Баррету, что он будет лучшим владельцем. Показать отцу, что его младший сын не ничтожество, каким его считали, доказать, чего он стоит.

Доказать это, может быть, и самому себе.

Они шли, и улицы постепенно становились шире и чище. За их спиной поднималось солнце, и скоро его золотые лучи осветили Лондон. Начинался новый день, и в жизни Гейбриела тоже наступал новый день. И он не собирался тратить время зря.

• Предыдущая
• 28/62
• Следующая