Выбери любимый жанр

Спящее золото, кн. 2: Стражи Медного леса - Дворецкая Елизавета Алексеевна - Страница 32

Перейти на страницу:

Изменить размер шрифта:

И она поняла, что наступил час ее выбора. Предстоит выбрать кого-то одного и дальше следовать за ним. Она не будет, как Хильд, говорить сразу о войне и о мире, подталкивая родича и возлюбленного к поединку. Но ее выбор сделан. Давным-давно сначала любовь, потом совесть оторвали ее от рода Стролингов и привязали к Вигмару.

– Вы этих людей знаете?– спрашивал Гуннвальд, подошедший тем временем к костру.– Они из вашей округи? Ну, что там слышно? Что у хевдинга?

Второй спутник Гейра с тревогой смотрел на все новых и новых незнакомцев, появлявшихся из темноты. Шестеро вооруженных мужчин, двое рабов и две женщины с детьми – слишком грозный отряд против двоих.

– Хевдинг послал за помощью на западное побережье,– пояснил Вигмар.– Вот этот дуб меча едет туда. А вот это – моя сестра. Раз уж я ее встретил, то теперь мне незачем ехать к хевдингу. Там меня не слишком-то хорошо встретят. Да, кстати, милая моя, а тебя-то он зачем потащил с собой?

– Ой, а его мать говорит, что знает моего отца!– поспешно объяснила Эльдис, сама еще не привыкшая к разгадке этой тайны.– Ну, настоящего отца. Мы сейчас к нему едем.

– Но уж сегодня ночью мы больше никуда не пойдем!– заявила Хладгуд.– Вы, доблестные воины, принесли бы еще дров, а то наши дети закоченеют от холода. Гьердис, где котел? У нас еще осталась сухая рыба. Олейв, ты видишь в темноте – поди вон к тому распадку, нет ли там ручья?

Хорошо, когда находится человек, всегда знающий, что делать. Хирдманы зашевелились и стали устраиваться на ночлег. Олейв взял котел и пошел искать воды, Стейнмод и Сельвар рубили сухую сосну, Арингард стучал секирой возле чернеющих елок, готовя лапник для подстилок, Борре таскал охапки веток, Гроди подбрасывал дрова в костер. Темная площадка между молчащими валунами ожила и наполнилась движением. И тоже стала вдруг походить на настоящий человеческий дом. Всего-то и нужно: тепло, запах еды и голоса товарищей, занятых общим делом.

– Не стойте, садитесь сюда.– Рагна-Гейда подтолкнула брата к бревну, где присел Вигмар.– Нам надо поговорить.

– Я рад, что ты жива, Рагна,– ответил Гейр, понемногу приходящий в себя. За время суеты у него было время подумать, вернее, собрать в кучу обрывки мыслей, которые он вынашивал уже много-много дней.– Нет, я правда очень рад.– Гейр понимал, что вовсе не счастье написано сейчас на его лице, и боялся обидеть сестру.– Но мне не о чем с ним разговаривать. Он первый затеял все дело. Он приносит нам несчастье.

– Да какое несчастье?– воскликнула Рагна-Гейда.– А я? Разве моя жизнь – несчастье? А если бы не он…

– Послушай!– Гейр перебил ее.– Если бы не он, то не случилось бы ничего. Из-за него Эльдис положили на курган. Мне было ее жалко, и я ее забрал оттуда. Я нарушил долг перед родом. И боги наказали нас – сожгли вашу свадьбу. А потом эти рауды…

– Рауды все равно пришли бы сюда, сжег бы Модвид свадьбу или не сжег,– вставил Вигмар.– Я был там, возле Островного пролива, где они собирают свой тинг. Им уже давно тесно на своей земле. Когда фьялли позвали их пограбить Квиттинг, они согласились. Если бы не пожар Кротового Поля, они пришли бы на день позже, только и всего.

– Но тогда все знатные люди уже оказались бы дома и вместе вывели бы свои дружины,– угрюмо возразил Гейр.

Обращаясь вроде бы к Вигмару, он смотрел не на него, а в костер. И Вигмар заново осознал, как много все они потеряли из-за этой глупой вражды, начало которой терялось в событиях последних лет, как исток ручья в болоте. На замкнутом лице Гейра отражалась твердая решимость не мириться с Вигмаром никогда и ни за что. Это было последнее, что он мог сделать для чести рода, для памяти погибших и спокойствия живых.

– Послушай,– сказала брату Рагна-Гейда, больше не в силах выносить все это.– Ты ничего еще не знаешь. Ты знаешь, что я не хотела выходить замуж за Атли. И за Модвида тоже. Я хотела стать женой Вигмара.

Оба собеседника разом вскинули глаза. Гейру показалось, что он ослышался или же сестра сошла с ума. А Вигмар и сам не мог разобраться в своих чувствах. Он понимал, что Рагна-Гейда заговорила об этом не просто так. И что она скажет дальше: хочет ли она этого сейчас? Раньше Вигмар старался не думать об этом, считая себя безнадежно оторванным от мира людей, но сейчас, когда вернулась Эльдис, когда в Гуннвальде с его людьми он нашел новых товарищей, в сердце проснулось человеческое желание счастья и любви. А любовь означала одно – Рагна-Гейда. Она оставалась с ним, пока больше некуда было деваться. Но сейчас выбор появился.

– Я пыталась ненавидеть его, я пыталась исполнять свой долг перед родом, как и ты,– твердо продолжала Рагна-Гейда, и с каждым словом ей становилось легче, как будто люди и боги, земля и небо принимали тяжесть этого груза.– Я согласилась выйти за Атли, но боги показали, что не желают этого. Они привели туда Вигмара. Он убил Модвида и тем отомстил ему за нашего отца. Вспомни об этом, когда опять задумаешься о мести! Эггбранд отомщен, и дух его спокоен. Вам следует помириться. Если ты остался единственным мужчиной в нашем роду, то тебе и следует принять это решение. Пойми: никто не похвалит человека, который мог прекратить напрасную вражду и не сделал этого.

– Даже конунги прекращают вражду родством,– добавил Вигмар.– Отдай мне твою сестру, и будем считать своими врагами только раудов и фьяллей.

Не поднимая глаз, Гейр молча покачал головой. Ему казалось, что его предали. И кто – Рагна-Гейда, сестра, которую он любил больше всех на свете и так горько оплакивал! Влюбленная в Вигмара, она казалась ему потерянной… украденной! Не зря Фридмунд говорил, что Вигмар зачарует ее своими стихами, если позволить им продолжать эти заигрывания на глазах у всех добрых людей. И оказался прав. Все снова рушилось: Рагна-Гейда была заодно с Вигмаром и против собственного рода, а это не лучше ее смерти. Мысль о мире с Вигмаром казалась Гейру предательством.

– Я считал тебя своим другом,– сказал он наконец, медленно подняв глаза на Вигмара, и под его тяжелым взглядом даже Лисице стало не по себе.– Когда-то… мы с тобой дрались против фьяллей. Ты забрал из кургана копье, а в нем, как видно, заключалась вся удача Старого Оленя. Она ушла к тебе, хотя по праву должна была принадлежать нам. Ты разбил все наше счастье. Ты украл мою сестру, ты убил моего брата. Я не смогу жить спокойно, пока ты ходишь по земле.

Вигмар молчал, глядя ему в глаза. Он понимал чувства Гейра, как свои собственные. Когда мир разрушен и от рода почти ничего не осталось, ощущаешь себя в ответе за все. Помириться с убийцей Эггбранда для Гейра означало своими руками убить брата еще раз. Согласиться отдать ему в жены Рагну-Гейду казалось хуже, чем своими руками заново толкнуть ее в горящий дом.

– Вот что!– сказал вдруг Вигмар и легко вскочил на ноги.– Давай положимся на богов. Я хочу взять в жены твою сестру, а ты не хочешь мне ее отдать. Я вызываю тебя на поединок. Если я буду побежден, твой долг перед родом будет выполнен. Если победа останется за мной – значит, боги сняли с нас обоих все долги. Ты согласен?

Рагна-Гейда вскочила вслед за ним, на лице ее был испуг, она смотрела на Вигмара, как на сумасшедшего. Чего он опять придумал? Или ему мало крови? Но тот лишь бросил беглый взгляд, и ей стало стыдно. Вигмар как будто говорил: «Успокойся. Неужели ты думаешь, что я собираюсь зарезать еще одного из твоих братьев?»

– Я согласен,– с каким-то облегчением сказал Гейр. Сейчас он был готов на все, лишь бы избавиться от этого мучительного и томящего чувства, до конца не ясного ему самому. Он полагал Вигмара врагом, но вместо ненависти ощущал только тоску. Обязанность мести не росла из глубины души, а лежала на плечах, как мешок, навязанный злой судьбой. Он верил Рагне-Гейде и не понимал, как могла сестра полюбить дурного человека. На земле слишком сложно жить – никогда не поймешь, кто прав, а кто виноват. В Валхалле спокойнее. Там все ясно. И в день последней битвы тоже будет ясно, кто друг, а кто враг.

– Пожалуй, придется обойтись без ореховых жердей – где мы в такую темень найдем в лесу орешник?– говорил тем временем Вигмар.– Борре, убери-ка лапник от костра – нам нужно будет место. Гуннвальд, как по-твоему: если огородить площадку копьями, боги это примут?