Выбери любимый жанр

Спящее золото, кн. 2: Стражи Медного леса - Дворецкая Елизавета Алексеевна - Страница 63

Перейти на страницу:

Изменить размер шрифта:

А валькирий не было. Обе они исчезли. Одна пыталась выполнить повеление Одина, присудившего фьяллям победу, а квиттам смерть,– и не смогла. А вторая хотела сделать то, чего никто не велел,– и сделала. Она решилась на неслыханное, на дерзость, сходную с преступлением: нарушила волю Одина, заслонив щитом человека, обреченного Властелином на смерть. Он ведь не резал быков, не бил мечом в щит, не пел боевых песен, сладких для слуха Отца Ратей. И чем она за это расплатится? Об этом Вигмар узнает лишь много лет спустя.

Он поднялся, отряхнул одежду, дав себе время унять дрожь во всех членах, потом прокашлялся и позвал:

– Квитты! Есть хоть кто-нибудь живой?

– А то?– без заминки раздался звучный голос, и из-за сосны выступил Гуннвальд. Он казался порядком ошарашенным, но быстро приходил в себя. Рядом белело вытянутое лицо Гейра.– Ты жив?– осведомился Гуннвальд, увидев Вигмара, но тут же сам себе ответил: – Да что тебе сделается – ты же бессмертный! Эй, ребята!– обернувшись к лесу, позвал он.– Выходи. Снимите там по дороге пару ремней с дохляков – будем этих вязать, пока не прочухались.

Вигмар качнул в руке Поющее Жало. В его душе и в мыслях царил беспорядок, каждая частичка тела стремилась бежать в свою сторону, но вместе с тем он был спокоен и уверен в своих силах. Бессмертный – не бессмертный, но сегодня не раз подтвердилось общее поверье, что у Вигмара Лисицы есть жизнь в запасе.

Мокрые еловые лапы больно били по лицу, сучки цеплялись за платье и плащ, но Ингирид все бежала и бежала, сама толком не зная куда. В боку нестерпимо кололо, горло казалось каким-то деревянным и не пропускало воздуха, но ноги упрямо двигались вперед, как будто сами по себе. Мех капюшона намок, головное покрывало надо лбом намокло тоже, холодные капли текли по лицу, и женщина смахивала их рукавом.

Когда из-за сосен и камней вдруг полетели стрелы, Торбьерн Запевала схватил узду ее коня.

– Сиди сзади!– заорал он, поняв, что спокойствие оказалось мнимым и совсем рядом засада.– Не высовывайся! Потом я за тобой пришлю!

Торбьерна нетрудно было понять: родственница Торбранда конунга и жена Эрнольва ярла Ингирид дочь Бьяртмара достаточно важная птица, за которую с него строго спросят. Ингирид соглашалась, что ее драгоценную жизнь следует оберегать, но сама вовсе не стремилась лично зарубить парочку квиттов. Отъехав назад, она приготовилась ждать. Но вдруг за кустами, совсем близко, внезапно зазвенели клинки. Квиттами был полон лес! Скатившись с коня, Ингирид заметалась, но схватки вспыхивали везде, за каждым деревом, за каждым кустом. Кидаясь то к дереву, то к большому камню, она всюду видела бьющиеся фигуры, холодный блеск клинков; не глядя под ноги, женщина споткнулась о труп с разрубленной головой. Обезображенное, залитое кровью и мозгами лицо и сейчас стояло у нее перед глазами и наполняло неудержимым ужасом; сама смерть в гадком обличии гналась за беглянкой.

Запутавшись в чужом лесу, Ингирид рвалась вперед, к усадьбе. Внезапно открылась широкая поляна, и Ингирид охнула, поняв, что опять наскочила на место засады. Прижавшись к холодному валуну, она прямо перед собой увидела: шагах в десяти от нее рыжий квитт, которого она знала как Вигмара Лисицу, бьется разом с тремя фьяллями. Черты его лица заострились, рот хищно кривился, приоткрыв зубы, в желтых глазах сверкала ярость. Один из его противников-фьяллей откатился назад, зажимая ладонью рану в плече, другой коротко хрипло крикнул; Ингирид даже не успела заметить удара, а квитт уже рванул назад копье с окровавленным наконечником. Третий дрогнул, повернулся и хотел бежать вверх по склону, но поскользнулся на влажной листве и упал на колени; Вигмар метнул ему вслед боевой топор убитого фьялля и перерубил хребет.

Все это совсем не походило на красивые воинские упражнения, которые Ингирид видела много раз; кровь и смерть отвратительны на вид. Злобное лицо войны смотрело с ожесточенного, нечеловеческого лица Вигмара.

Оборотень! Ужас и ненависть мешались в душе Ингирид; она не могла поверить, что когда-то сидела рядом с этим человеком, говорила с ним, даже думала, будто любит… Нет, она всегда ненавидела его! Он принес столько горя: это из-за квитта Ингирид согласилась стать женой урода Эрнольва, пошла на жертву! На бесполезную жертву!

Подхваченная вихрем ужаса и отвращения ко всему на свете, женщина бежала прочь от места сражения, уверенная, что из всей дружины Торбьерна Запевалы осталась в живых она одна. Кто же сможет устоять против квиттинского оборотня? Ингирид смутно помнила, что где-то недалеко должны быть еще четыре отряда, в том числе и урод муж с сотней человек. Если бы найти их…

Наконец ноги подогнулись: явись сюда хоть сам Фенрир Волк, беглянка не смогла бы больше сделать ни шагу. Привалившись к стволу сосны, она с трудом дышала широко раскрытым ртом, судорожно сглатывала, кашляла. А вокруг стояла тишина: место битвы осталось далеко позади.

Немного придя в себя, Ингирид огляделась. Вокруг расстилался лес: высокие рыжие сосны, маленькие зеленые елочки, чахлая серая осина, палая листва, хвоя и мох с кустиками брусники. Кое-где белели клочки сырого снега. Лес жил своей обычной жизнью, ветви шептались с ветерком, не замечая женщину. Она, Ингирид, родственница конунгов и жена знатного ярла, для природы была не более букашки. Она обращала на нее внимания не больше, чем Торбранд конунг и Бьяртмар конунг на камешек, случайно попавший под ноги. Ингирид ощутила прилив злой обиды: гордая дочь конунга не выносила, если ее не замечали.

Женщина хотела крикнуть, но отчего-то не решилась. Дала о себе знать древняя, в крови живущая заповедь: не привлекай к себе внимания, если не можешь защищаться. Но где-то же они должны быть: Арнвид ярл, Эрнольв, Рагмунд? Где? Оторвавшись от сосны, Ингирид сделала несколько шагов вперед, не решив еще, в какую сторону идти. Сзади что-то прошуршало: так и казалось, что кто-то догоняет стремительным шагом и сейчас с размаху хлопнет по плечам. Ингирид быстро обернулась: никого не было, только ветерок гнал по камням скрученный кленовый лист. Ингирид пошла дальше.

– Куда ты идешь?– прошелестело вдруг совсем рядом.

Ингирид резко обернулась, едва успокоившееся сердце снова стукнуло, как оборвалось. Она подумала, что голос ей померещился, но нет: в трех шагах стояла долговязая и тощая девица с бледным до серости лицом и прямыми, свалявшимися, тролли знают сколько немытыми и нечесаными волосами.

– А тебе что за дело?– раздраженно отозвалась Ингирид. Станет она объясняться перед всякими бродяжками!

– Куда ты идешь?– настойчиво, с какой-то тревогой повторила незнакомка и шагнула к Ингирид. Та невольно попятилась: косящие зеленоватые глаза смотрели так пристально, как будто пронзали насквозь.

– Ты не видела здесь людей?– требовательно спросила Ингирид.– Здесь должны быть люди, вооруженные мужчины.

– Здесь много вооруженных мужчин,– ответила бродяжка. Вид у нее был испуганный, но и самой Ингирид с каждым мгновением делалось все тревожнее. Не понимая, чего же боится, она злилась на фьяллей, на квиттов, на весь свет, не дающий покоя.

– Где же они?– требовала Ингирид, изнемогая от раздражения. До чего же она тупа, эта тощая ведьма! Не может говорить по-человечески!

– Они… – Бродяжка запнулась.– Одни в лесу, другие у ручья, третьи в горе…

– О тролли и турсы!– воскликнула Ингирид.– Да зачем же они полезли в гору? В какую гору?

– За золотом,– грустно сказала бродяжка, глядя на Ингирид глазами побитой собаки.

– За золотом!– изумленно повторила Ингирид. От одного упоминания сокровища она забыла о битве на поляне.– Здесь есть золото?

– Конечно, есть,– равнодушно бросила бродяжка.

– И много?

– Очень много. Больше, чем люди могут унести. И гораздо больше, чем им нужно.

– Золота не бывает слишком много!– решительно воскликнула Ингирид.– Где оно? Покажи мне!

– Да что показывать?– Девушка передернула костлявыми плечами, как будто ее спрашивали о серых валунах, торчащих из земли на каждом шагу.– Оно – везде.