Выбери любимый жанр

Долина совести - Дяченко Марина и Сергей - Страница 13


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

13

– Она тебя убьет, – серьезно говорил Ждан. – Она ненормальная какая-то. Зачем ты ее дразнишь?

Димка молчал. Смотрел испытующе.

Со времени того сумбурного осеннего разговора они никогда больше не возвращались к скользкой теме. Владу удобнее было считать, что Димка ему не поверил.

– Ты думаешь, она тебе обрадуется? – спросил Димка однажды, на автобусной остановке, где расходились их пути по возвращению из школы.

Влад пропустил свой автобус. Поковырял носком ботинка серый снег:

– Я думаю, она уписается от счастья. И долбанет мне итоговую пять. Хочешь поспорить?

– Нет, – сказал Димка, провожая взглядом другой автобус, свой. – Но ты мне… расскажешь, как дело было?

Влад почувствовал прилив куража:

– А хочешь, я прямо при тебе? У тебя на глазах? Хочешь это увидеть?

* * *

Журнал он выпросил в учительской. Сказал, что географичка просит; Владу доверяли. Зажав под мышкой заветный документ, он ринулся в кабинет географии – сейчас там никого не было, кроме чернокудрой жертвы, да еще возился под партами Димка – делал вид, что потерял колпачок от ручки…

Дверь распахнулась одним движением. Легко и беззвучно.

Географичка сидела за учительским столом, лицо у нее было серым и желчным, уголки рта смотрели вниз. Она разинула было рот, чтобы отругать идиота, открывающего ногой двери…

И так и замерла – с опущенной челюстью.

Влад улыбнулся.

И географичка, как в зеркале, улыбнулась в ответ! Кажется, он впервые видел ее улыбку.

Пропали морщины. Исчезла угрюмость. Широко открылись вечно прищуренные глаза – карие, молодые, наивные. Географичка сидела перед Владом – и улыбалась во весь рот, хорошенькая, помолодевшая сразу лет на десять, веселая добрая женщина.

Влад не видел схоронившегося под партой Димку – но ощущал его напряженный взгляд.

– Добрый день, – сказал Влад. – Я вот самостоятельно журнал принес… Я прошу прощения, тут у меня были такие обстоятельства… Такая тема… Но я работал самостоятельно, проработал три новые темы, а вы ведь сегодня ставили всем итоговые по этим темам, но я работал самостоятельно, пожалуйста, и мне поставьте… Я ведь работал по этим темам самостоятельно…

Говорить можно было все, что угодно, но опорных слова было три: тема, работал, самостоятельно.

– У тебя совсем нет совести, – сказала географичка таким тоном, каким обычно признаются в любви.

Замутненным взглядом посмотрела в журнал…

И поставила Владу итоговую «четыре».

– Ты так много пропустил… И ты ведь не писал контрольную…

Влад аккуратно выдернул из-под географички журнал. Он был разочарован.

– Спасибо… До свидания.

И вышел, оставив чернокудрую с рассеянной улыбкой на лице – и Димку, скрючившегося под партой.

* * *

– Это все-таки не пять, – сказал Димка, разглядывая журнал. – Это четыре.

– Ты все видел? – с нажимом спросил Влад.

– Но это четыре, – повторил Димка. – Это все-таки не пять.

– Но ведь она собиралась ставить мне единицу!

– А может, она в тебя влюбилась, – предположил Димка. – Она же ведет себя как влюбленный человек. Когда тебя нет – злится и ищет тебя. Когда ты вдруг появился – все простила… И потом ведь – это не пять. Это четыре.

– Теперь ты мне не веришь? – спросил Влад.

– Но это же бред, – тихо ответил Димка. – Это же… все иначе можно объяснить. По-нормальному… Вот если бы ты… на расстоянии двигал предметы… или зажигал спички – взглядом… Тогда да…

И оба надолго замолчали. Журнал надо было немедленно сдать обратно в учительскую – тем не менее они сидели друг против друга на холодном, очень широком подоконнике четвертого этажа и ждали невесть чего.

– Ты знаешь… – неуверенно начал Димка.

– Что?

– Я поеду к бабушке, – сказал Димка собранно, будто приняв наконец-то важное решение. – На выходные. И там застряну. Придумаю что-нибудь… Так что ты не удивляйся, я в понедельник в школу не приду…

– Адрес бабушки оставь, – после паузы попросил Влад.

– Зачем?

– Дурак, – сказал Влад.

– Может, и дурак, – вздохнул Димка. – Но это очень важно. Для меня.

И замолчал.

Возможно, он хотел бы сказать, как страшно походить на угрюмую географичку. Или на ревущую Изу. Или как страшно было ему в реанимации…

– Понимаю, – сказал Влад. – В конце концов…

И подумал: а вдруг? Вдруг Димка вернется через неделю, довольный и здоровый, хлопнет Влада по плечу… и вернет ему его «дурака»?

Мало ли?

* * *

В понедельник Димка не пришел в школу.

Владу снилась какая-то белиберда. Сети, нити, вокзалы, вечные опоздания на поезд, когда надо бежать, но нет сил сдвинуться с места…

Во вторник Димки все еще не было.

В среду – Влад специально никуда не отлучался, сидел дома – раздался междугородний звонок.

– Приезжай, – хрипло сказал незнакомый голос, в котором с трудом угадывались Димкины интонации. – Поселок… Вялки… Канатная, дом три…

Через десять минут Влад уже бежал за автобусом. Через полчаса – трясся в электричке.

Маме осталась корявая записка: «Все в порядке, срочно выехал, Димка болен. Позвоню».

Стемнело. Влад метался по платформе станции Вялки, пытаясь найти хоть кого-нибудь, кто знал дорогу на улицу Канатную…

Дверь открыла до смерти перепуганная старушка. Не снимая грязных ботинок, Влад ввалился в комнату; Димка, сделав явное усилие, сел на постели.

– Привет, – сказал с наигранной веселостью. – Я и не думал, что ты так быстро доберешься…

Потом, когда Димка заметно порозовел, когда Влад позвонил маме и успокоил ее и когда Димкина бабушка тоже немножко успокоилась – ввалились Димкины родители. Если раньше Влад только слышал идиому «глаза на лбу» – то теперь он вживую увидел, что это значит.

А еще потом, когда оба тряслись бок о бок в машине Димкиного отца по дороге в город – Владов друг сказал еле слышно:

– Понимаешь… Сильно в больницу не хотелось. А так… можно перетерпеть, ничего страшного. Если бы не эти паникеры…

И Влад с благодарностью пожал ему руку.

* * *

Мама разливала суп. Сперва в глубокую тарелку с синей каймой – Владу; потом в глиняную миску с узорами – себе. Прежде таких мисок было четыре: одну разбил Влад, когда ему было лет пять, вторую – опять-таки Влад в прошлом году, а третья разбилась сама, по необъяснимой причине соскользнув с края раковины.

Осталась одна, и сейчас в ней дымился суп.

Влад нарезал хлеб. Протянул горбушку маме. Он всегда оставлял ей горбушки. Даже когда был маленький.

– Как там Димка? – спросила мама.

– Уже хорошо, – отозвался Влад. Овощи в его тарелке плавали взад-вперед, повинуясь ложке-веслу; Влад смотрел, как мама ест. Как падают в тарелку одинокие капли; как пустеет глиняная миска, как тает на столе горбушка.

Суп в его тарелке остывал.

– Ты чего? – насторожено спросила мама.

– Ничего, – Влад вздохнул. Ему казалось, что между ним и мамой проведена поперек комнаты жирная меловая черта.

– На будущей неделе наконец потеплеет, – сказала мама. – И так полвесны съедено неизвестно каким циклоном…

– А давай купим еще один цветочный ящик, – сказал Влад.

Мама промокнула губы салфеткой. Легко поднялась; полнота, появившаяся в последние годы, не сумела отяготить ее движений. Сказывались юношеская любовь к волейболу и пешим походам.

Влад смотрел, как мама моет тарелку. Как споласкивает подвернувшуюся чашку из-под чая, которую Влад поленился вымыть утром.

– Мам…

Она сразу же обернулась:

– Да?

Воображаемая черта висела между ними, как бельевая веревка. Влад почему-то был уверен, что мама ее тоже видит.

– Мам, расскажи, как ты меня выбирала.

…Со времени Владова младенчества этот ритуальный рассказ повторен был тысячекратно. Маленький Влад слушал его охотнее любой сказки; правда, в последние годы он редко обращался к маме с традиционной просьбой. В последний раз – года полтора назад, наверное.

13
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело