Казнь - Дяченко Марина и Сергей - Страница 13

Он пожевал губами. Симпатичный, в общем-то, веснушчатый парень. Мог бы встретиться ей на улице или в кафе – и тогда они весело раскланялись бы, поговорили о погоде, может быть, она подвезла бы его до угла…

– Вы не похожи на убийцу, – сказал он нехотя. – Хотя все факты против вас.

– Не похожа?

– Нет.

Ирена вздохнула.

Решение пришло к ней сегодня ночью. Она поднялась с койки – и больше уже не могла уснуть. Ходила по камере взад-вперед – под утро в глазок заглянул удивленный сторож…

Единственно правильное решение. Но все равно – трудно выговорить.

– Я… сознаюсь, – сказала она через силу. – Я сознаюсь и хочу показать место, где лежит еще одна жертва…

Следователь поперхнулся. Несколько секунд она глядела в его стремительно стекленеющие глаза.

Ему трудно было сдержать эмоции. Но он справился.

Уже через полчаса Ирена могла наслаждаться видом несущихся навстречу тополей.

Они ехали к ее дому. Окошко в машине было маленькое и зарешеченное, но Ирена все равно узнавала знакомые места – кофейню под красной крышей… Плавный изгиб трассы, пропасть, из которой утром поднимается туман…

Они остановились около ее ворот. Соседский забор едва не обваливался под грузом Вальки с братьями. И почему они не в школе?..

Она вдохнула ветер с запахом палых листьев. После долгого сидения в запертом помещении он казался райски свежим – а ведь, если задуматься, всего лишь противный сырой сквозняк…

– Там, – она показала рукой. – на холме. Я поведу.

Они сопровождали ее плотной толпой. Думали, что она убежит?..

Время от времени она ловила взгляды. И ежилась сильнее чем от ветра. Ничего… ничего… скоро все это кончится…

Наверное, им противна была ее бодрость. Она так радостно и энергично взбирается в гору – чтобы поскорее показать безвестную могилу убитого ею ребенка?!

Она остановилась на вершине холма. Лихорадочно огляделась.

Вялая трава усеяна была коровьими лепешками. Вот! Из земли торчал прутик с тряпочкой, потемневшей от дождей. А рядом…

Рядом лежал другой. Переломанный. Вероятно, вислобрюхая буренка не больно-то считалась с условностями…

Она удержала себя. Если кинуться сразу – возникнут подозрения, ее схватят, шагу не дадут ступить…

Осторожненько, по маленькому шажочку, она приближалась к порушенным воротцам.

По миллиметру… Сейчас…

Господин Петер!! Вот я…

Она зажмурилась.

Ничего не произошло. Ветер по прежнему пах листвой и навозом. И рядом стояли, курили, переглядывались ее мрачные сопровождающие.

Она заставила себя открыть глаза. Огляделась; все правильно. С этого самого места она впервые увидела две машины, ползущие навстречу друг другу…

«Канал открыт в любое время. Воспользоваться им можете только вы. При незначительном отклонении канал сам отыщет вас – отклонение не должно быть больше метра…»

Она потрогала уцелевший прутик.

– Это неправильно…

– Здесь? – холодно спросил следователь. – Здесь копать?

– Это неправильно, – сказал Ирена, глядя прямо в его сосущие глаза. – Это неправильный мир… Его нет. Это модель. Вы все модель. Вас придумал Анджей!..

Соседские ребятишки с интересом смотрели, как ее, скованную наручниками, выкрикивающую бессмысленные фразы, ведут к машине.

Психиатрическая экспертиза признала ее вменяемой. Медицинская комиссия признала ее здоровой.

Ирена приложила все усилия, чтобы поскорее забыть подробности и первой, и второй. Вы МОДЕЛЬ, с улыбкой говорила она врачам и санитарам. Ничего не могу с этим поделать. Вам обидно, но это так: вы – лишь тени других людей. Вы – представление Анджея о том, какими должны быть люди… Не обессудьте.

Ее сочли симулянткой.

Назначен был день суда; Ирена наслаждалась временным покоем. Ее не тревожили ни врачи, ни адвокаты, ни следователь. Натянув до подбородка серое казенное одеяло, она перечитывала записи в записной книжке и даже сподобилась на новую: «Весь мир есть тень…»

Фраза поразила ее своей оригинальностью.

Думать о том, почему не сработал канал, скоро наскучило. Не сработал – и не сработал. Дело житейское. Возможно, нечто подобное случилось с Анджеем. Он попал под каток собственной выдумки – не смог остановить им же запущенный волчок…

Думать о том, мертв Анджей или имитировал собственную смерть, она избегала. Так или иначе скоро все разъяснится. То, что Ирену ждет смертный приговор, ни у кого не вызывало сомнений; она, в свою очередь, не сомневалась, что Анджей, если он жив, никогда не допустит такого расклада. Если моделятор жив – то только затем, чтобы наблюдать за пойманной в ловушку Иреной. Если это изощренная месть – за что?! – то всего, что уже случилось с ней, достаточно для удовлетворения самого больного самолюбия. И до созерцания ее казни Анджей вряд ли дойдет. Хотя, опять же, кто его знает…

Вероятность того, что Анджей действительно мертв, Ирена в расчет не брала.

Зал суда хранил следы былого величия. С потолка слепо глядели облезлые барельефы. За длинным столом сидели люди в темных одеждах, за чьими-то затылками возвышались высокие спинки кресел, – Ирена подумала, что это по-своему красиво. Лет сто назад, наверное, бархат на подлокотниках выглядел совсем свежим…

В зале было полным-полно народу. Отдельно сидели родственники погибших детей – в их сторону Ирена с самого начала решила не смотреть. Там была ее мертвая зона; очень скоро она начала ощущать ее, будто больной клочок собственного тела. Онемевший и воспаленный. Ее взгляд притягивался к этим неподвижным людям, но ужас посмотреть им в глаза был сильнее.

По всему залу рассыпались репортеры. Ирена болезненно щурилась от вспышек; репортеры представлялись ей иголками, снующими сквозь тишину и ропот, тянущими за собой нитку предстоящих сенсационных материалов…

То ли в зале недоставало света, то ли перед глазами у Ирены стоял полумрак – но необыкновенно трудно было различать лица. А она высматривала, упорно высматривала, преодолевая резь в глазах – высматривала…

Кого?

Анджея Кромара. Кого же еще?..

Среди свидетелей были как совсем незнакомые люди, так и собственные Иренины соседи. Мальчику Вальке пришлось подставить под ноги скамеечку – иначе его голова не поднималась над трибуной для свидетелей.

– Я видел тетю…

– Это была госпожа Хмель?

Мальчик застенчиво улыбнулся.

Иренин адвокат неохотно поднял руку:

– Вопрос… Свидетель Валентин Ельник УВЕРЕН, что в тот день на глаза ему попалась именно его соседка, а не другая женщина, проживавшая в том же доме?

А ведь вопрос с двойником мы так и не продумали, мысленно обеспокоилась Ирена. За время, проведенное в беседах с собой, она привыкла считать себя эдаким ходячим консилиумом. «Мы продумали», «мы решили»…

– Свидетелю Валентину Ельнику десять лет, – сухо заметил судья. – Его показания могут быть приняты к сведению – однако полностью полагаться на них…

– А может, и другая тетя, – легко согласился Валька. – Темно было…

По залу пронесся ропот. Иренин адвокат вздохнул – ему поперек горла встал весь этот процесс. Как строить защиту, если подзащитная с идиотским упрямством отказывается давать простейшие сведения – о месте своей «командировки»?! Процесс был изначально проигран. Адвокат маялся: удар по карьере. На него сознательно сбросили бесперспективную, грязную работу, от которой отказался даже Упырь…

Ирена закусила губу.

Посреди наполненного зала имелось лысое пятно. В центре пятна сидел, закинув ногу на ногу, холеный господин Семироль.

И никто не садился рядом с ним. Два кресла справа были пусты, и два кресла слева были пусты, и перед ним, и за его спиной… В то время как в проходе скрипели приставными стульями, переминались с ноги ногу те, кому не хватило мест…

Ирена жалостливо взглянула на своего адвоката.

Нельзя так демонстративно расписываться в собственном бессилии. Как ассенизатор, вздернувший подбородок среди кучи дерьма: вы хотели видеть, как я вспотею, занимаясь ЭТИМ?! Дудки, я даже и не попытаюсь!..