Превращение - Берг Кэрол - Страница 59
- Предыдущая
- 59/96
- Следующая
Ну что ж, по крайней мере я мог идти по их следам. Только раз я свернул в сторону от отпечатков конских копыт, чтобы зажечь факел от еще горячих углей брошенного костра. Маленький огонек помогал мне различать путь и согревал руки и лицо. Первая настоящая одежда за столько лет, и я не уберег ее. Я громко засмеялся. Александр решил бы, что это неплохая шутка. Мой смех странно звучал среди деревьев.
Годы придали Исанне величия. Даже в неверном свете факелов я заметил, что ее мягкие девичьи черты изменились, она стала настоящей красавицей. Я долго глядел в ее глаза, надеясь увидеть за стеной сдержанности цветущий сад ее души. Не многим дозволялось видеть его. Девичью резкость и вспыльчивость смягчили годы и опыт. Она была рождена стать королевой…
Ее семья жила в соседней с нами деревне. Исанну взяли в дом королевы Тарьи, когда ей исполнилось пять. Она распространяла вокруг себя потрясающую мелидду. Она была слишком мала, чтобы жить так далеко от дома, в огромном доме, хозяйка которого была старше ее бабушки. Королева Тарья воспитывала и тренировала Исанну точно так же, как пятьдесят лет назад воспитывали и тренировали ее саму. Она не позволяла природным способностям девочки вести ее вперед слишком быстро, не позволяла ей предчувствовать следующий шаг, вместо этого она заставляла ее просчитывать свои действия и осознавать все поступки. Тарья никогда не разрешала малышке демонстрировать разные грани ее природного дара, который проявлялся все больше, по мере того как она росла. Ее родители, благоговеющие перед королевой, не противоречили. У Исанны не было выбора. Десять лет в ней копились ярость и одиночество, которым она не позволяла выйти наружу. Она была уверена, что эта пожилая женщина пытается сделать ее тихой и незаметной либо и вовсе разрушить ее дух. Но в тот день, когда Исанне исполнилось пятнадцать, королева Тарья улыбнулась, обняла ее и сказала, что она стала самым могущественным Айфом, когда-либо рождавшимся в Эззарии, и что у рей-кирраха нет шансов, пока ее талант будет питаться горящим внутри ее огнем.
— Тогда почему ты никогда не позволяла мне использовать его? — Исанна ничего не понимала. — Почему ты все эти годы водила меня старыми путями?
Королева рассмеялась и сказала, что ее талант почти не нуждался в усовершенствовании. Но вот ее нрав… это совсем другое. Айф не имеет права быть нетерпеливым.
Исанна рассказала мне об этом дне, когда мы были знакомы уже много лет. Она никогда не думала, что может быть нужна кому-либо.
Быть Айфом, создателем Ворот, считалось одним из самых сложных эззарианских призваний. Сливаться своей душой с душой другого настолько, чтобы ощущать и физические изменения, было непросто, даже если речь шла о здоровом и разумном человеке. Но проделывать это с тем, в ком поселился демон, с полубезумным, диким, непредсказуемым существом, было просто опасно. В книгах обычно прославляли Смотрителей, как это часто бывает с воинами, но ни один из них не сделал бы ни шагу, не ощущай он должной свободы и уверенности, которую давала только безграничная, абсолютная вера в непогрешимость своего Айфа. Если Ворота захлопнутся, воин будет вечно скитаться в чужом сознании. Без постоянной связи со своим Айфом он сам впадет в безумие, и тогда никто уже не сможет исцелить его.
Учителя, подобные Галадону, жили по всей стране. Они внимательно следили за успехами учеников своих коллег, подбирая из них пары своим ученикам. Смотритель и Айф, Ловец и Утешитель, Ученый и Мастер Заговоров, все наши занятия подразумевали служение в паре, за исключением Ткачихи. Она всегда работала одна. Все усилия Ловца, старающегося обнаружить демона в самом сосредоточии безумия и жестокости, ни к чему бы не приводили, не будь рядом с ним Утешителя, который заставлял жертву забыться и расслабиться. Прикосновение же Утешителя, который отправлял поток силы обратно Айфу, могло бы пропасть даром, если бы их обоих физически не защищал Ловец. Они стремились к одной цели, и все их умения должны были подходить друг другу, как подходят друг к другу фигуры какого-нибудь сложного танца. В этом танце от слаженности движений и от понимая партнеров зависели их жизнь и разум. Сообщение о появлении новой пары было равносильно сообщению о помолвке, свадьбе или похоронах. Правда, это вовсе не означало, что пара вступала в брак. На самом деле чаще всего было не так. Однако Смотритель и Айф работали в особенно тесном союзе. Странно было бы жениться на другой женщине, когда твоя душа полностью сливалась с душой твоего Айфа.
Мне повезло, что Галадон жил в той же деревне, что и я. Мне не пришлось, как большинству учеников, покидать дом. Моя подготовка была строгой и суровой, но отец и сестра окружали меня теплотой и заботой. Я жил и учился в небольшой деревушке и был просто изумлен, когда Галадон сказал мне, что моей парой будет ученица королевы Тарьи. Девушка исключительно одаренная. Ее все считают холодной, у нее тяжелый характер. Она должна стать королевой. Девушка настолько прелестная, что все мои чувства, почти подавленные бесконечным обучением и тренировками, разом вышли из-под контроля в тот миг, когда я впервые увидел ее.
Галадон, конечно же, разрешил эту задачу. Он усложнил мой курс настолько, что все бывшее ранее оказалось детской забавой. В некоторые дни я видел ее только на короткий миг, когда свет свечей храма освещал строгое сосредоточенное лицо, лицо Айфа, готового создать Ворота. Я стоял, глупо уставившись на нее, и думал, как будет ощущаться ямочка на подбородке, если я проведу пальцами по ее лицу, или что случится, если она не станет сурово сводить брови и морщинка между ними исчезнет. Мои размышления на эту тему прерывал Галадон, который обычно ворчал:
— Начинай же, тупица! Демоны не станут ждать, пока ты сосчитаешь всех ворон!
И я закрывал глаза и вздыхал, вспоминая ее черты, думая, что Галадон не замечает этого. Потом произносил нужные слова, изменяя восприятие и переходя в созданный ею мир.
Я встречался с ней у Ворот. Там я мог слышать ее внутренний голос, не отвлекаясь на плотскую оболочку. Сначала мы все время спорили. Она была очень самоуверенна, но, хотя я был всего лишь застенчивым пятнадцатилетним мальчишкой во всем, что касалось женщин или жизни, я кое-что понимал в сражениях и заклятиях. Десять лет под руководством Галадона не прошли даром. Точно так же, как и десять лет с Тарьей. Либо ты начинаешь верить в себя, либо бросаешь это дело. Галадон заявил, что следующие два года мы будем тренироваться работать в паре. Он гордился нашими способностями, нашей силой, нашими успехами. Когда мы вернулись с победой после первого сражения (мы изгнали демона из сузейнской женщины, которая настолько обезумела, что едва не убила собственных детей), Галадон провозгласил за нас тост и сказал, что равной нам пары не было и нет. Но мы еле слышали его. Едва открыв глаза и увидев друг друга во плоти, все еще переживая недавнюю опасность, силу заклятия, триумф, мы были одни во всей Вселенной.
К этому времени я уже знал, что у мраморной богини горячее сердце, в ней есть нежность и страсть, способные оживить мертвого, ясный ум, острота которого сравнима с гранью алмаза, самоотверженность и способность любить. Она только ждет того, кому сможет вручить все это. Ее душа была пятым временем года: там существовало больше оттенков, чем в осеннем пейзаже, больше жизни, чем в весне. Все это ждало своего часа, когда оно сможет проявиться и изменить мир, сделав его таким прекрасным, что никому и не снилось. Она позволила мне увидеть все это… она обещала, что я смогу всю свою жизнь провести в этом пятом времени года.
Меня трясло крупной дрожью, когда я вышел из леса и направился к деревне. Все это было так давно…
В окнах дома для гостей горел свет, рядом толпились люди. Я подумал, не переждать ли мне в лесу, пока они разойдутся, но потом решил, что нет смысла. Нет причин оставаться на морозе, когда самое худшее уже произошло. Я не успел умереть раньше. Не истек кровью. Я выжил.
Люди у дома не разошлись, когда я приблизился, но благодаря их неуловимым движениям: вот один наклонился ближе к товарищу, другой поправил плащ на плечах, женщина покрепче прижала к себе детей, чтобы они не мерзли, — дорога для меня сделалась свободна, хотя я не коснулся ни одного из них. Женщина-лекарь даже не повернула головы, чтобы узнать, кто пришел.
- Предыдущая
- 59/96
- Следующая
