Возрождение - Берг Кэрол - Страница 83
- Предыдущая
- 83/143
- Следующая
— Да. — Всадник не понял, кто его спрашивает. — Первый лорд был обвинен в укрывательстве отцеубийцы, поскольку до Императора дошли слухи, что принца видели рядом с Андассаром. Старика подвесили в Загаде и распороли ему живот как предателю. Остальные, его пять сыновей и три дочери, схвачены и отданы вештарцам.
— Отданы в рабство?
— Да. Представляете! Дерзийские дворяне в кандалах. Хотя, если они просто отданы в рабство, пусть даже и вештарцам, им еще повезло.
Александр сунул мне поводья своего коня и отошел. Его рука, когда он коснулся меня, была ледяной и дрожала.
Каждый вечер мы проходили с Александром под старыми кривыми оливами, направляясь к костру Блеза. На четвертый день нашей жизни в долине Элинор ужинала с нами. Она разливала похлебку из фасоли, моркови и лука и вежливо наклонила голову, когда я поблагодарил ее. Начав рассказывать Блезу и Горриду о том, как мы с принцем оказались в Андассаре, а потом рядом с караваном рабов, я заметил ее хмурый взгляд. Я приказал себе не беспокоиться о ней. Время покажет, что ни я, ни он не представляем угрозы для лагеря. А что до прошлого… Я знал, что никак не мог спасти Гордена, а то, что я сделал с намхирой, было результатом болезни. Мне незачем винить себя, находясь рядом с ней. Но конечно же я винил. Подобные чувства не поддаются контролю разума. Она воспитывала моего ребенка, а я так мечтал увидеть его. Еще мне хотелось, чтобы она считала меня достойным человеком.
Когда остальные привыкли к нам, разговоры стали более непринужденными. Собиравшиеся у костра люди говорили о политике, о родных деревнях, о своих маленьких победах: как прогнали жестокого управляющего, когда таинственным образом исчезло все зерно лорда, о том, как крестьяне заплатили оброк запасами своего господина. Все эти истории встречали в слушателях живейший отклик. Каждый в отряде сражался по разным причинам, кто-то из желания восстановить справедливость, кто-то, чтобы отомстить, кто-то, чтобы доказать свое превосходство. Если Блез был душой Айвора Лукаша, умевшей говорить вдохновенно даже о самых простых делах, то Элинор была его разумом, ее умело заданные вопросы заставляли думать даже глупца. Мне доставляло огромное наслаждение слышать, как она спорит с Горридом, доказывая, что лучше иметь сильного правителя чем позволять всем делать, что им угодно, или демонстрирует застенчивому Рошу всю тщетность его попыток постичь стихосложение.
Мне нравилось слушать разговоры, иногда мне и самому было что сказать, но я редко позволял себе вмешиваться. Элинор делала все, чтобы наша стычка не повторилась. Общаясь с принцем или со мной, она была вежлива, но холодна. Думаю, она делала это только из-за Блеза. Но мое постоянное присутствие, казалось, постепенно разрушало выстроенную между нами стену. И если меня не приглашали высказаться, я просто получал удовольствие, слушая других.
Александр держался особняком, никогда не заходя дальше обычного «все хорошо» в ответ на вопросы Блеза о его здоровье. Он всегда сидел в стороне, подальше от костра. Иногда он наблюдал за людьми, как они болтают, шутят, ссорятся. Иногда он поворачивался к ним спиной и разглядывал людей, сидящих у других костров. Принц беспокоил меня, но он отгородился и от меня, как и ото всех остальных, и я не мог найти ключа, чтобы снова отпереть дверь в его сердце.
Однажды вечером, когда мы провели в долине уже месяц, Фаррол спросил меня, как заставить огонь гореть сильнее и ярче, и я начал рассказывать ему о простейших заклинаниях, что было очень непросто, потому что эти слова и действия стали частью меня самого еще в раннем детстве.
— Нет, это слово «фелиид», что означает «пламя», а не «флидд», «сырость», — сказал я, когда костер зашипел и едва не погас, а потом взметнулся выше котелка. — И не нужно произносить его вслух.
— Но когда я просто думаю его, ничего не происходит… даже если я думаю верное слово. — Голос Фаррола дрожал от обиды.
Я улыбнулся, несмотря на отчаяние, которое охватывало меня каждый раз, когда приходилось объяснять что-то простое.
— Понятно, в чем трудность. Ты не должен думать его. Ты должен чувствовать, выразить его мелиддой, а не языком или мыслью. В этом и состоит сложность простых заклятий. Извини, не знаю, как объяснить лучше.
Мы занимались этим почти час, Блез и Рош тоже присоединились к нам, особого успеха никто не добился, но все очень веселились. Горрид пытался варить куриные кости для супа и все время ворчал, чтобы мы прекратили, потому что пламя то поднимается столбом, то угасает, и приходится подбрасывать новые щепки. Адмет, сузейниец, лишенный мелидды, сидел на бревне и хохотал над всеми нами. На какой-то миг пламя приобрело волшебный серебристый оттенок, это означало, что у кого-то почти получилось, только я не понял, у кого.
Элинор с Александром, оба, устроились поодаль. Элинор шила что-то у горящего фонаря, а Александр сидел в нескольких шагах от костра, уронив голову на руки и полуприкрыв глаза.
— Линни, может быть, тебе тоже попробовать? — позвал Блез, когда Горрид с грохотом выронил крышку. У него из-под ног внезапно взметнулся сноп цветных искр и едва не опалил ему руки. — Тебя учили подобным вещам. Может, у тебя получится.
— Зачем мне это делать? — Она смотрела на меня, словно это я предложил ей заняться подобной глупостью. — Огонь горит и сам по себе, ему нужны только дрова и воздух. Лишь глупцы пытаются создавать подобные вещи с помощью магии.
— Эти «подобные вещи» согреют, когда нет дров, — вспылил я, отбросив всякую вежливость из-за презрения, прозвучавшего в ее голосе. — Они позволят уснуть в безопасности, когда ты один посреди пустыни, а вокруг бродят хищные звери, они помогут приготовить еду, согреть воду, обработать рану, когда под рукой ничего нет. Лишь глупцы не хотят учиться тому, что может спасти жизнь. — Последние Два года в Эззарии я только и делал, что спорил с теми, кто считал, будто магия годится только для битв с демонами и совсем не нужна в обычной жизни. Мне казалось, меня больше не волнуют эти вопросы, но, как выяснилось, я ошибся.
Щеки Элинор вспыхнули, она поджала губы и вернулась к своему шитью. Наш разговор остудил общее веселье.
Идиот. Мог ли ты задеть ее более явно? Надеясь исправить неприятное впечатление от нашей перепалки, я попытался вернуться к уроку.
— Конечно, может показаться глупым поддерживать и без того горящий огонь. Гораздо полезнее и сложнее создать новый на пустом месте. Попробуйте… здесь. — Я положил пук травы на плоский камень. — Измените образ в своем сознании, сначала попытайтесь увидеть траву, почувствовать ее сухость, ощутить ее запах, потом представьте искру, быструю, горячую, жар, первый дымок, и используйте слова «диарф инесту».
Я почувствовал вспышки заклятий в воздухе и услышал, как мои ученики бормочут: «Холодно… Она остается холодной… Не могу поймать… Тише, почувствовать, а не говорить… У меня никогда не получится… Невозможно…»
Зажечь траву на мокром камне, не касаясь руками, конечно непросто. Но в этом-то и состоит искусство… Совместить ряд образов, чувств, скрытого глубоко внутри понимания, а потом выпустить наружу теплый поток мелидды, наполнив ею слова. Закрыв глаза, я выдохнул слова диарф инесту… О боги, мне никогда не наскучит…
— Проклятье! Кто это сделал? — Фаррол стоял на коленях, уставясь на крошечное желтое пламя, пожирающее пучок травы.
Блез засмеялся и поднял кружку.
— Наш учитель, разумеется. Разве вы не чувствуете? Мы ползаем по земле, когда он парит. — Странно слышать такие слова от того, кто с легкостью превращается в птицу.
Отойдя от костра, я сел на длинное бревно рядом с Александром. Горрид вскоре объявил, что похлебка готова. Он разливал ее по деревянным мискам, а Рош передавал их сидящим. Элинор оставила шитье и принесла хлеба и сыра.
Стараясь не привлекать к себе ее внимание, я все время следил за тем, как она движется. Меня удивило то, что в ней есть мелидда. Когда эззарианские старейшины объявили, что ребенок, Блез, родился захваченным и его отнесут в лес на съедение волкам, родители Блеза забрали обоих детей и бежали из Эззарии. Они старались совсем не использовать мелидду, опасаясь, что «демон» Блеза сможет тогда как-то повредить тем, кто ведет войну с рей-киррахами. И они настояли, чтобы семилетняя Элинор тоже забыла свои уроки. Умение использовать мелидду теряется без постоянной практики. Неужели ей удалось восстановить навыки? Какие еще загадки таятся в ней?
- Предыдущая
- 83/143
- Следующая
