Возрождение - Берг Кэрол - Страница 90
- Предыдущая
- 90/143
- Следующая
Я пошел вниз, оставив ее на камне. Но не спустившись и до половины, развернулся и снова начал подниматься Я увидел, как она стоит на том же месте с зажмуренными глазами, прижимая руку ко рту, а ветер треплет ее синее платье. Теперь, когда я выпустил немного пара, мне показалось, что в голове слегка прояснилось. Из всех эмоций я больше всего ненавидел страх. Может быть, жестокие слова прогнали страх из ее великодушного сердца.
— Я не заберу у тебя Эвана, Элинор, — прокричал я. — Никогда. Мой сын — последний проблеск невинности, оставшийся в этом мире, я пожертвую всем, чтобы спасти его, сохранить в нем любовь и не дать ему узнать тот ужас, с которым я встречался. Его мать мертва. Он твой. Теперь я отдал все, что мог. Оставьте меня в покое.
В конце концов я решил, что не стану скрывать от Александра правду, каковы бы ни были последствия. Элинор права. Человек, выбравший такой путь, имеет право знать. Но я не хотел говорить. Он впадет в ярость, будет проклинать упрямство Лидии и найдет какую-нибудь отговорку, чтобы не видеть ее. Поэтому поздно вечером, когда принц обнаружил меня в прохладной темноте нашей хижины за оливковой рощей и начал расспрашивать, я уклонился от прямого ответа.
— Я рассказал ей все, как ты и просил, мой господин. Ей не понравилось то, что я сказал.
— Будь проклято ее упрямство. Что она сделала?
— Не стоит беспокоиться. Ее решение твердо. Она уже сообщила обо всем Эдеку. — Я встал и пошел к палатке Блеза, заставляя его идти со мной. — Теперь, когда вы с Фарролом покончили с делами, Блез хочет отвести нас кое-куда. Я объясню все позже. — Тогда я покончу со всеми обязательствами и смогу оставить его.
Мы шли во вторую долину, Таине-Хорет, так называл ее Блез. Закат уже догорал, когда я с Блезом и Александром посмотрел с гребня вниз в широкую долину, где зеленые луга раскинулись вокруг небольшого озерца в центре. Хотя здесь было меньше леса и больше камня, чем в Таине-Кедпаре, народу здесь жило больше. По числу костров я заключил, что здесь обитает не меньше сотни человек. На лугах паслись большие стада коз и овец, я заметил не меньше трех поселений.
Самое большое располагалось в западной части долины. По высокогорному лугу раскинулись хозяйственные постройки и загоны для животных, сама же деревня была прижата к скале и прикрыта от взглядов каменными арками. Второе поселение располагалось среди кедров и оливковых деревьев в восточной части долины. Над деревянными домиками, крытыми ветками, вился дымок. В северной части возвышался городок из палаток, одна из которых была особенно высокой. Вокруг нее были раскинуты все остальные. Над центральной палаткой развевалось совершенно незнакомое мне знамя: дракон, сжимающий в челюстях змею.
— Таине-Хорет меньше приспособлена для жизни, — рассказывал Блез, пока мы спускались по узкой каменистой тропе. — Но зато она дальше и ее труднее найти. Я три дня летал над горами, пока наконец не поднялся особенно высоко и не увидел ее. Этот хребет называют «стена-щит», и это очень правильное название. Ты можешь смотреть из любой точки Таине-Кеддара, но ничего не увидишь и будешь думать, что никакой второй долины не существует. — Слабая улыбка озарила его усталое лицо. — Без меня вы бы долго шли сюда, даже если бы знали дорогу.
— И сколько времени живут здесь твои люди? — Я был изумлен количеством обитавшего здесь народа.
— Видишь ли, это не «мои» люди. Они жили здесь задолго до того, как я пришел… действительно задолго. Именно поэтому я и спрашиваю разрешения каждый раз, когда привожу сюда других. Именно поэтому мы должны спешиться и из уважения к ним идти дальше пешком. — Блез соскочил на землю. — Но к тебе это не относится, лорд Александр. Они ожидают увидеть дерзийца на коне. Их традиции еще древнее традиций Империи.
Совсем заинтригованный, я спешился и пошел за Блезом. Когда мы оказались среди красных валунов и сосен, мы с Блезом впереди, Александр на коне чуть сзади, путь нам преградили трое часовых: бородатый манганарец с копьем, сузейниец в желтом хаффее и с кривым мечом и тридский юноша, целящийся из лука прямо мне в сердце.
— Приветствую вас, Терио, Вуназ и… это ты Л'Аван? Я не видел тебя уже полгода, парень. Надеюсь, ты успел стать отличным охотником за это время. — Все трое успокоились, увидев Блеза, но продолжали держать оружие наготове, рассматривая тех, кого он привел с собой. — Вы можете возвращаться на пост. Я уже был здесь и говорил с М'Ассалой. Он знает, что со мной будут еще двое. — Блез указал на меня. — Мой добрый друг и учитель, эззариец, который не раскрывает своего имени, ибо так требует его вера. Мы привели с собой того, кого вы так долго ждали. Это, мои друзья, лорд Александр Эниязар Айвонши Денискар, Перворожденный из Азахстана. — Блез отошел в сторону, указывая рукой на принца. Все трое стражей, едва они только взглянули на Александра, расправили плечи, устремили на него глаза и подняли оружие, но не угрожая, а приветствуя его. Мы с Александром обменялись недоуменными взглядами.
— Аведди, — пробормотал сузейниец, низко кланяясь. — Какая честь для нас, что этот день пришел, когда мы стояли на страже. Старейшины будут рады вашему приходу.
— Старейшины? Аведди? Что это значит? — спросил я у Блеза, глядя, как принц отвечает на приветствие вежливым кивком и жестом отпускает часовых на их пост.
— Ты скоро все поймешь. — Блез радостно наблюдал обмен любезностями. Я заметил, что часть его усталости прошла от удовольствия при виде… не знаю чего. Он снова двинулся по тропе, ведя свою лошадь перед Александром. У нас за спиной могучий баритон затянул песню, триумфально звучащую в вечернем воздухе и отдающуюся эхом между утесами. «Пас мару се фел маришат, Аведди ди Азахстан». Язык сузейнийского певца был мне не знаком. Не успело отзвучать эхо, как тридянин подхватил тот же мотив, но пел на своем наречии… потом то же самое запел манганарец, и тоже на неизвестном мне диалекте. Казалось, что песня исходит из самой земли.
— О чем они поют? — спросил я Блеза.
— Они поют: «Пришел наш защитник из пустыни, Аведди из Азахстана». Перворожденный. Эта песня старше Империи. — Блез указал вниз на долину. — Живущих здесь не беспокоит Империя, но они уже очень долго ждут одного-единственного дерзийца. Мне кажется, что их ожидание подходит к концу.
Старше Империи… Защитник из пустыни… Истории Гаспара… Я наконец сообразил.
— Ты сильно рискуешь. Блез невесело усмехнулся:
— Не говори так! Я понятия не имею, кого привел бы им, если бы выбирал сам. Меня убеждает твоя вера.
Я замедлил шаг, чтобы пересказать услышанное принцу:
— Мой господин, слова песни…
— Знаю. — Александр не смотрел на меня. Его взгляд блуждал по долине, будто он читал будущее в ее свете и тенях. — Ты можешь достать мне соли? Прямо сейчас? Если бы ты смог… как в Драфе, но только три мешочка. — Он посмотрел на Блеза. — Три? — Блез кивнул.
Я вспомнил дар, преподнесенный принцем пожилой женщине. Древняя дерзийская традиция, по которой дворянин дарит соль тем, кто служит ему. Хотя я по-прежнему ничего не понимал во всех этих церемониях, я решил, что его инстинкт не подводит его. Зайдя в густую тень, я превратился в сокола и полетел на поиски. Когда я вернулся, снова совершил превращение и нашел принца, он сидел на траве, окруженный тридянами.
Я выскользнул из тени и сел у него за спиной. Принц осушил деревянный кубок и передал его старому тридянину. Блез сидел между стариком и Александром и немного позади них. Он переводил. Разговор не касался ничего серьезного, просто приветствия и вежливые фразы… Но пока я слушал и рассматривал старика, я понял, что он не простой человек. Я никогда не видел, чтобы у кого-нибудь было столько татуировок. Каждый сантиметр его кожи был покрыт линиями и рисунками, включая кожу на бритой голове. Узкая белая набедренная повязка, несколько браслетов и огромные бусы из слоновой кости — сотни бусин — скрывали часть рисунков. Тридянин делает татуировку для каждого родившегося ребенка, оставляя детям в наследство символы здоровья — изделия из слоновой кости. У этого человека было невероятно много детей… или же это были не те дети, которых породил он сам. Больше двух сотен лет прошло с тех пор, как тридяне попали под ярмо Империи Неужели тридский старейшина до сих пор живет в изгнании, здесь, в сердце пустыни?
- Предыдущая
- 90/143
- Следующая
