Первый эйдос - Емец Дмитрий Александрович - Страница 9
- Предыдущая
- 9/59
- Следующая
Услышав топот, ярос повернул к ним залитую кровью морду. Не останавливаясь, Тобул подкатился яросу под ноги. Его вогнутый клинок порхал, как серп во время жатвы. Уж что-что, а владеть им он умел. Меф впервые видел бойца, который так стремительно и бесстрашно мог сократить дистанцию.
– Бросай! – гримасничая, заорала Ната на Мошкина.
По ее лицу прокатилась волна нетерпения. Не волна – девятый вал.
Она допустила ошибку. Не стоит кричать «бросай!», когда копье и так уже почти бросили, как не кричат «Берегись!», когда человек, балансируя, идет по перилам балкона. Рука Мошкина дрогнула. С силой пущенное копье попало не в шею яроса, а в его бок. Пробило толстую панцирную пластину и застряло, не причиняя яросу особого вреда.
– Я промахнулся, да? – сам у себя спросил Мошкин и сам себе дал утвердительный ответ.
Мефодий сумел нанести мечом лишь один или два тычка, метя в сгиб задней лапы. Оба удара вышли смазанными и цели не достигли. Ярос, которому больше досаждал Тобул, ответил Мефу ударом хвоста, от которого тот ушел.
Рядом Чимоданов деловито работал топором, подсекая яросу ноги. Его лицо и короткие встопорщенные волосы слиплись от слизи, заменявшей яросу кровь. Меф мимолетно подумал, что Петруччо похож на гнома, напавшего на рудную жилу.
За четыре удара Тобулу удалось перерубить яросу сустав передней лапы. Прыжкам даймониума это помешать не могло, но причинило ему сильную боль. Ярос дважды попытался атаковать Тобула, но сражаться с тем, кто перекатывается у тебя под ногами, как бешеный колобок, задача не из простых. Тогда ярос с сухим щелчком распрямил задние ноги и исчез в тумане. Победа? Нет, скорее передышка.
– Тихо! – резко приказал Тобул.
Они стояли спина к спине. Туман сгустился настолько, что Меф, вытянув руку, не видел, где заканчивается его клинок. Полагаться можно было только на слух и зрение. Никакой магический дар против низших даймониумов не подействует. Битва получается жестокой и простой. Только клинки, топоры, копья, зубы и когти.
– Проклятый Лигул! – сквозь зубы процедил Меф.
Он не сомневался, что за туман нужно благодарить именно его.
– Тш-ш! – прошипел Тобул.
Согнув в коленях ноги, он был готов к прыжку. С серповидного клинка стекала слизь.
Ярос появился ниоткуда. Он стремительно упал сверху, а в следующий миг Фид был уже обречен. Мефодий надолго запомнил его искаженное болью и одновременно обиженное лицо.
«Почему именно я? Нас же было много! Почему я?» – было написано на этом лице. Ярос уносил Фида. Все было уже кончено, но Фид еще не понимал этого и обреченно старался достать протазаном шею яроса. Правой руки у него уже не было, а нанести сильный удар слабеющей левой он не мог. Протазан лишь царапал шею даймониума. Так они и исчезли в тумане.
На этот раз Мефодий рванулся первым и опередил Тобула на четыре шага. Жуткое, слабеющее мычание немого Фида подсказывало, что он не сбился.
Низшие даймониумы – существа, способные обучаться на ошибках, особенно если ошибки закреплены болью. Меф понял это, когда ярос перестал терзать добычу и внезапно прыгнул ему навстречу. Прыгнул ярос точно, но отрубленная передняя лапа помешала ему так же точно приземлиться.
Меф встретил его быстрым уколом и отскочил. Меч – оружие не исключительно рубящее, даже если это артефакт, которым можно пустить в колбасную нарезку стальную трубу. Меч, особенно длинный, – это и дубина, и копье, и рычаг для бросков, и бейсбольная бита, если наносить удары крестовиной. Но все же в основном он служит для уколов, добрая треть из которых наносится с перехватом собственного лезвия свободной рукой. Чем не бильярд? Вот только бильярдный шар обычно не торчит на шее и не моргает глазами.
Ярос резко хлестнул хвостом и, пока Меф пытался уйти из-под удара, снова прыгнул. Буслаев, отвлеченный хвостом, не успел уловить начала движения. Даймониум сбил его с ног. Но – исключительное везение! Пытаясь схватить добычу, ярос запутался в перевязи Мефодия и задел выпуклым глазом острую пряжку. От боли он дернулся, однако пряжка не отпускала, и чудовище потянуло за собой Буслаева вместе с перевязью. Острые камни царапали кольчугу. Ната бежала рядом и наносила яросу быстрые жалящие удары трезубцем.
Едва не распоров Мефу грудь, страшная голова чудовища пронеслась рядом и ткнулась в скалу. Оставшись без основного глаза, с одним зачаточным, ярос утратил ориентацию. Массивная морда раскрошила камень. Осколок камня пропорол Мефу щеку, на всю жизнь оставив на скуле похожий на запятую шрам. Буслаев оказался придавлен дряблой, кожистой шеей чудовища. Не задумываясь, что и зачем он делает, скорее, пытаясь избежать следующего удара, Мефодий обхватил яроса за шею.
В следующий миг его взметнуло высоко над землей. Мефодий повис головой вниз в полуметре от нагрудных пластин чудовища. Поняв по рывку, что ярос не знает, куда он делся, и сейчас прыгнет, Меф обхватил шею яроса ногами и оседлал ее основание. Пытаясь стряхнуть его, ярос рванулся. Слабое крыло хлестнуло Буслаева по лицу. В ответ, чтобы удержаться, Мефодий вцепился прямо в тонкую кость крыла, продрав пальцами перепонку. В нос ударило выворачивающее нутро зловоние, правда, Меф ощутил его позже, а в ту минуту он не испытывал ничего. Чтобы брезговать, надо сперва выжить.
Мефодий увидел нервный узел яроса. Вот он, между крыльями, где смыкаются пластины чешуи. Если бы меч был с ним! Но меч он потерял, когда схватился за шею яроса, а попытки призвать его ни к чему не привели.
Вокруг суетливо метались скалы. Меф пытался высмотреть своих спутников, но им было не угнаться за прыжками даймониума. В боку яроса торчало копье Мошкина. Держась ногами и левой рукой, Буслаев с усилием стал раскачивать его правой. Копье не поддавалось. Наконечник прочно засел в панцире.
Продолжая дергать его, Меф ощутил беспомощность. Копье и кость крыла были единственной его опорой на этой несущейся, подскакивающей, ненавидящей его спине. Шею яроса к тому времени он уже выпустил. Если он выпустит крыло и перехватится за копье обеими руками, копье, возможно, и уступит, но сумеет ли он нанести удар, прежде чем сорвется? Мысли путались от тряски. Ярос бил его свободным крылом. Хорошо, что хвост не доставал так высоко, хотя и свистел где-то поблизости.
И снова вмешался случай. Внезапным рывком Мефа подкинуло вместе с копьем, а потом с силой бросило на опустившуюся после прыжка спину. Копья Меф не выпустил, зная, что потерять его нельзя. Буслаев ожидал сильного удара, но копье внезапно провалилось во что-то мягкое, точно он проткнул медузу. Скользнув между пластинами панциря, копье ушло в спину яроса до середины древка.
Ярос грузно завалился вперед, подогнув шею. Мефа сбросило, протащило по камням… Все еще не понимая, что случилось, Буслаев вскочил, тщетно пытаясь нашарить оружие или хотя бы отбежать, но упал. Тело яроса еще продолжало дергаться. Последним затих хвост.
Тобул подошел, деловито толкнул яроса ногой и склонился над ним с серповидным клинком. Когда минуту спустя он распрямился, в руке у него было крупное, с хорошую дыню, сердце. Ната мутным взглядом посмотрела на сердце, продолжавшее сокращаться в руках у стража, и, позеленев, согнулась.
Тобул подошел к Мефу и с размаху вложил в его ладонь брызжущее кровью сердце.
– Отнеси его Лигулу! – сказал он и пошел прочь.
Туман рассеялся. Мефодий увидел, что страж ищет и поднимает протазан и «утреннюю звезду».
– Мне очень жаль… – сказал Меф. Тобул даже не повернулся, лишь закаменел спиной.
– Иди! – повторил он.
Меф не запомнил, как возвращался. Помнил только, что шел он долго. Мертвый ярос лежал почти у горловины. По случайности смерть застала чудовище там, где они увидели его впервые. Откуда-то взявшиеся гвардейцы и егеря расступались, пропуская Мефа. Даже грузный Барбаросса, хмыкнув, шагнул в сторону.
Перешагивая через две ступени, Меф поднялся к креслу. Гервег поспешно отодвинулся, чтобы его не забрызгало кровью. Лигул беспокойно завозился. Глава Канцелярии показался Мефу неожиданно маленьким, скукоженным, похожим на куль с тряпьем.
- Предыдущая
- 9/59
- Следующая
