Древнее заклятье - Евтушенко Алексей Анатольевич - Страница 4
- Предыдущая
- 4/37
- Следующая
Тогда его через пару часов освободили свои же (кто-то из мелкой ребятни видел, как его поймали, и шепнул «индейцам»). И Гошка целую неделю ежедневно просил старшего брата Володю связывать его веревками по рукам и ногам, а потом старался из этих пут самостоятельно освободиться.
Когда в начале второй недели ему удалось распутаться всего за пятнадцать минут, брат восхищенно сказал: «Ну ты – Гудини!» и признал, что крепче и хитрее связать Гошку он уже не в силах. «А кто такой Гудини?» – спросил Гошка, и брат рассказал ему о знаменитом американском иллюзионисте-фокуснике и акробате начала века, который буквально творил чудеса со своим телом.
Связанного по рукам и ногам Гудини сажали в мешок, мешок завязывали и бросали в реку – Гудини выбирался.
Его клали в гроб. Гроб заколачивали и закапывали – Гарри Гудини выбирался.
Его голого запирали в тюремной камере и связанного бросали под лед – он выбирался.
Он выбирался отовсюду, но это было его профессией, а Гошка Рябинин вовсе не был фокусником – он был просто двенадцатилетним мальчишкой, который сейчас, весь опутанный жесткими веревками, с мешком на голове, валялся на твердых досках какой-то неимоверно тряской повозки, которая катилась куда-то по отвратительной дороге, влекомая, судя по стуку копыт, лошадьми.
«Только без паники. Только без паники», – неустанно повторял про себя Гошка. Он уже понял, что здесь, в повозке, освободиться не получится – при первой же попытке чей-то сапог чувствительно въехал ему по ребрам, и Гошка притих. Однако, расслабив мышцы, он почувствовал, что если его оставят одного, то ему потребуется минут десять, не больше, чтобы сбросить путы.
Вообще-то все, что произошло с Гошкой Рябининым за последний час, воспринималось им пока не очень серьезно, даже несмотря на грубое с ним, Гошкой, обращение неведомых похитителей. События воспринимались им сейчас как некий очень реальный и ужасно интересный сон, который хоть и не очень порой приятен, но все же, несомненно, заслуживает того, чтобы его досмотреть до конца.
Но сон, там, или не сон, а играть в любые игры Гошка привык по всем правилам. Поэтому он успокоился, сосредоточился и стал прикидывать, с какой приблизительно скоростью движется повозка.
Судя по тряске, размышлял он, лошади идут не шагом. Но и не галопом. Значит, рысью. Это сколько же будет в час километров? Ну, допустим, двенадцать-пятнадцать… Сколько мы уже едем? От силы – полчаса, то есть прошли километров шесть-семь. Интересно, долго еще?
Оказалось, не очень долго.
Вскоре повозка выкатилась на – судя по звуку и характеру тряски – мощеную дорогу, лошади прибавили рыси, затем колеса коротко прокатились по какому-то явно деревянному настилу, и повозка остановилась.
Гошку рывком поставили на ноги, стащили на землю и куда-то повели.
По тому, как подсвеченная розовым темнота перед глазами сменилась уже темнотой полной, а воздух стал более прохладен и по-иному зазвучали шаги, пленник понял, что попал в помещение.
Так. Вот и лестница. Винтовая… Ох, какие высокие ступеньки! А длинная, черт…
Но и этот, показавшийся уже бесконечным, подъем закончился. Явственно лязгнуло железо… засов? И от сильного толчка в спину Гошка полетел на каменный пол.
Умение падать – одно из основных умений футбольного вратаря.
Гошка Рябинин частенько стоял в воротах и благодаря своей отменной реакции, а также поистине кошачьей ловкости и прыгучести быстро снискал славу лучшего голкипера школы. Так что падать он умел и теперь вовремя успел втянуть голову, подставить плечо и перекатился на спину.
Захлопнулась дверь, снова загремело и заскрежетало железо; чьи-то тяжелые шаги удалились вниз по лестнице. Так. Вот теперь можно и приступить…
Сначала удалось распутать руки, и Гошка немедленно сорвал с головы осточертевший мешок.
Ага.
Круглая комната – метров эдак пять в поперечнике. Каменный, как он уже успел убедиться, пол и каменные же, грубой кладки стены. Узкие окна-бойницы без стекол. А вот и Рамсей лежит связанный и с мешком на голове.
– Ублюдки!! – тут же заорал гном, как только Гошка стянул с его головы мешок. – Порождения гиены и шакала!! Низкие твари и предатели! Ну, погодите, как только…
– Тише! Тише, господин гном! Здесь их нет. Это я, Гоша!
– Гоша? И верно – Гоша! – Рамсей захлопал ресницами и радостно уставился на Гошку своими ярко-зелеными глазами. – А тебя что, не связали разве?
– Связали. Да только я уже выкрутился. Погодите, не вертитесь, я развяжу вам руки.
– Верткий мальчик, – с одобрением пробормотал гном и добавил: – Тебе не кажется, что после эдакой передряги нам пора перейти на «ты»?
– Вы, по-моему, уже перешли, – дипломатично улыбнулся Гоша.
– Да! И предлагаю тебе незамедлительно последовать моему примеру. Теперь мы с тобой почти друзья, ну, если еще и не друзья, то боевые товарищи – это точно. А боевым товарищам обращаться друг к другу на «вы» как-то не очень… а? Ох, спасибо, дальше я сам… Тем более, – продолжал Рамсей, самостоятельно распутывая ноги, – что мы, подгорные гномы, живем на-а-много дольше людей, а я, по гномьим меркам, еще очень молод.
– Вы… ты – гном-мальчик? – заинтересованно спросил Гошка.
– Ну, не совсем мальчик, конечно, и даже не подросток, я думаю. Скажем, э-э…
– Юноша, – охотно подсказал Гошка, вспомнив их встречу на поляне возле дуба, когда гном обратился к нему именно так.
– Ну… – Рамсей освободил ноги и теперь яростно их растирал. – Совсем затекли… Скажем, очень молодой гном. Устраивает?
– Устраивает, – засмеялся Гошка.
– Однако прошу не забывать, что я все-таки старше. Как по гномьему счету, так и по человеческому.
– Ладно, ладно… Скажи лучше, кто на нас напал и как называется это место?
– Судя по всему, место это – замок Дарт, другому замку поблизости взяться неоткуда. Это – резиденция одного, ныне покойного, короля. Вернее, бывшая резиденция, а теперь… впрочем, это слишком длинная история, чтобы рассказывать ее сейчас, – нам нужно поскорее отсюда сматываться.
– Как? Дверь-то заперта!
– Как, как… Я и сам не знаю «как». Думай! Но знай, что если в ближайшее время мы отсюда не исчезнем, то нам придется очень и очень плохо. Понимаешь, им очень важно знать, где находится последнее Окно, и, боюсь, они знают, что мы теперь это знаем, тем более что ты тут еще так некстати появился. Великий Мастер! Ведь невооруженным глазом видно, что ты не местный, а здешние люди все у них в подчинении.
– Кто это «они»? – хмуро спросил Гошка.
– Враги, – коротко ответил Рамсей. – Пришельцы из другого мира. Мы зовем их «злыдни». Жуткие твари, и жалости они, поверь, не знают. Ты не заметил, кто нас тащил?
– Не понял…
– Ну, кто это был? Люди или «железяки»?
– «Железяки»?
– Откуда ты такой непонятливый взялся… Ну, эти… роботы, по-вашему. Хотя нет, не отвечай. Это я непонятливый, а не ты. Люди, конечно. Бедные безмозглые твари… С чего бы «железякам» нас в повозках везти? Да и услышали бы мы «железяк» издали еще… Вообще-то хорошо, что это были люди. Они хоть и стали низкими предателями, но не по своей воле – душа и разум у них спят, что злыдни велят, то и сделают, но не более того. И это хорошо. Свободный-то человек сразу бы догадался, что Окно где-то поблизости – иначе откуда бы тебе взяться? – а эти только приказ выполнили: гномов, эльфов, людей и прочих хватать и к хозяевам тащить… Эх, не подучился я в свое время у лесных братьев-гномов, плохо лес знаю, а эти, нас поймавшие, верно, все бывшие охотники, – вон как ловко да бесшумно к нам подобрались! Ну да ладно… Ты уже придумал, как нам отсюда выбраться?
– А почему это я должен придумывать? – искренне возмутился Гошка нахальному вопросу гнома. – Во-первых, это твоя страна, во-вторых, ты – гном, а значит, должен знать всякие там волшебные заклинания, отпирающие замки, а в-третьих, ты сам сказал, что старше меня по всем меркам: и гномьим, и человечьим. А раз старше, то тебе и решать.
- Предыдущая
- 4/37
- Следующая
