Выбери любимый жанр

Дело об отравленных шоколадках - Беркли Энтони Кокс Френсис Айлс - Страница 23

Перейти на страницу:

Изменить размер шрифта:

– О боже! – воскликнул Роджер, и миссис Веррекер-ле-Межерер дождалась наконец впечатления, на которое рассчитывала. – Опять Кара Судьбы? И никого из нас не минует!

– Что-то лирическое, да? – щебетала миссис Веррекер-ле-Межерер, которой эти слова мало что говорили. – Да, наверное, что-то в этом духе. Хотя, мне кажется, наказание слишком уж жестокое для такой мелкой провинности. Господи, да если каждая женщина, слукавив в споре, будет за это жизнью расплачиваться, кто из нас на белом свете останется? – с наивной откровенностью взмолилась миссис Веррекер-ле-Межерер.

– Н-да! – осторожно прореагировал Роджер.

Миссис Веррекер-ле-Межерер быстро поглядела по сторонам и облизнула губы. Роджеру казалось, она болтает на этот раз не так, как обычно, ради того лишь, чтобы болтать. А наоборот, болтает, чтобы не проговориться, а что бы не проговориться, надо болтать без остановки. И какая-то у нее есть на то скрытая причина. Казалось, она гораздо глубже восприняла смерть подруги, но не хотела это обнаруживать и заглушала все болтовней. Не без удивления Роджер отметил, что при всей любви к покойной подруге, что, возможно, было и правдой, миссис Веррекер-ле-Межерер, говоря о ней добрые слова, невольно то и дело будто намекала, что за ее подругой была какая-го вина, и, казалось, для нее самой это служило неким утешением при мысли о смерти, постигшей ее подругу.

– Уж кто-кто, но только не Джоан Бендикс! Вот что я никак не могу пережить, мистер Шерингэм. Кто бы мог подумать, что Джоан способна на такое! Джоан всегда была такая славная. Может быть, немножко прижимистая в смысле денег, с этим сталкиваться не очень приятно, особенно зная, как она богата, но это все пустяки. Конечно это была шутка, она просто разыгрывала мужа. Я вообще привыкла думать, что Джоан очень серьезная, если вы понимаете, в каком смысле я говорю.

– Вполне понимаю, – сказал Роджер, которому, как большинству людей, был доступен обыкновенный английский.

– Ну, то есть я имею в виду, что обычно люди не распространяются про честь, и совесть, и про добропорядочность, это как-то само собой разумеется. А Джоан все время про это говорила. Она всегда говорила, что это бесчестно, а то непорядочно, вот и заплатила за свою непорядочность, бедняжка. Разве нет? Я думаю, все это лишний раз подтверждает старую пословицу.

– Какую пословицу? – спросил Роджер, почти уже завороженный ее болтовней.

– Тихие воды глубоки. Джоан была слишком глубокой натурой, вот в чем дело, – миссис Веррекер-ле-Межерер вздохнула. В ее глазах душевная глубина была, очевидно, большим общественным злом. – Нет, я не хочу сказать ничего дурного, особенно теперь, когда ее, бедняжки, уже нет на этом свете, но я думаю, что психология очень интересная штука, вы согласны со мной, мистер Шерингэм?

– Совершенно удивительная, – хмуро подтвердил Роджер. – Однако мне пора…

– А что об этом думает сам сэр Юстас Пеннфазер, этот ужасный человек? – В голосе миссис Веррекер-ле-Межерер послышались угрожающие нотки. – В конце концов, он тоже должен нести ответственность за смерть Джоан.

– Конечно, однако… – Роджер не питал особой любви к сэру Юстасу Пеннфазеру, но он чувствовал себя обязанным возразить, поскольку сэра Юстаса обвиняли в том, к чему он не был причастен, – мне кажется, вы не правы, этого нельзя утверждать, миссис Веррекер-ле-Межерер.

– Нет можно, и я это утверждаю, – бестрепетно заявила миссис Веррекер-ле-Межерер. – Вы когда-нибудь его видели? Говорят, он чудовище. Бегает за женщинами, меняет их без конца, надоест – бах! – бросает. Это правда?

– Не могу ничего сказать, – холодно произнес Роджер. – Я его совершенно не знаю.

– Ха, а теперь только и разговоров о том, за кем он последнее время волочится, – надменно промолвила миссис Веррекер-ле-Межерер, порозовев несколько гуще, чем предписывал цвет ее нежных румян. – Мне уже человек десять сказали. За женой Брайса, вот за кем. Ну, знаете, за женой того нефтяного короля или бензинового, точно не знаю, на чем он разбогател.

– Никогда не слышал о ней, – соврал Роджер.

– Роман начался неделю назад, мне сказали, – трещала миссис Веррекер-ле-Межерер, собирательница свежеиспеченных сплетен. – Сэру Юстасу, как я полагаю, надо было утешиться, что ему не досталась Дора Уайлдмен. Слава богу, у сэра Чарльза хватило ума вмешаться и запретить их брак. Он ведь запретил его, да? Я слышала об этом на днях. Ужасный тип этот сэр Юстас! Неужели до него не доходит, что он фактически виновен в смерти бедной Джоан, и эго должно было отрезвить его, наконец. Нет, не доходит. Между прочим, мне кажется, он…

– Вы бывали в театрах последнее время? – громко спросил Роджер.

Миссис Веррекер-ле-Межерер широко раскрыла глаза, не понимая его вопроса.

– В театрах? Да, я думаю, я видела весь репертуар этого сезона. А что?

– Так, спросил ради интереса. Новое ревю в «Павильоне» видели? Недурно, по-моему. Простите, но мне пора…

– О, не говорите! – Миссис Веррекер-ле-Межерер слегка передернуло. – Я была на спектакле в «Павильоне» за день до ее смерти.

«Неужели она ни на минуту не может отвлечься от этой темы?» – подумал Роджер.

– Леди Кэвелстоук пригласила меня к себе в ложу, у Нее собралась там компания.

– В самом деле? – рассеянно спросил Роджер, размышляя, как бы обойти эту дамочку ловким маневром, как в регби, и нырнуть при первой же возможности в поток машин. Но ему не хотелось показаться невежей.

– Замечательный спектакль, – бормотал он, подвигаясь к обочине. – Мне особенно понравился скетч «Вечный треугольник».

– «Вечный треугольник»? – переспросила миссис Веррекер-ле-Межерер, припоминая, видела она его или нет.

– С него начинали…

– Ах, может быть, и не видела. Я чуть-чуть опоздала, на несколько минут. Но что делать? – с чувством произнесла она. – Я всегда и везде опаздываю.

Роджер отметил про себя, что «чуть-чуть» являлось в данном случае эвфемизмом, что вообще было характерно для миссис Веррекер-ле-Межерер, когда она говорила о себе. «Вечный треугольник» по программе шел спустя добрых полчаса после начала представления.

– А! – Тут Роджер увидел приближающийся автобус. – К сожалению, должен проститься, миссис Веррекер-ле-Межерер. У меня встреча с одним человеком, нам надо кое о чем переговорить. Он из Скотленд-Ярда! – выразительным шепотом закончил он.

– О! Так вы действительно занимаетесь расследованием ужасной смерти Джоан, мистер Шерингэм? Ну скажите, умоляю! Я никому ни звука!

Роджер с загадочным видом огляделся и сделал серьезное лицо.

– Да! – Он приложил палец к губам. – Никому ни слова, миссис Веррекер-ле-Межерер.

Однако Роджер, к своему неудовольствию, заметил, что особого впечатления его признание не произвело. По лицу миссис Веррекер-ле-Межсрер можно было прочесть, что она догадывалась о тщетности его попыток и вполне сочувствовала ему как человеку, взявшемуся за непосильное дело.

Но автобус был уже тут, и, воспользовавшись тем, что он притормозил, Роджер наскоро попрощался и легко вспрыгнул на ступеньки. Всем своим видом показывая, что он должен оставаться незамеченным, Роджер, словно крадучись, прошел в глубь автобуса. Все это время он чувствовал на своей спине влюбленный взгляд карих глаз миссис Веррекер-ле-Межерер. Затем он с нарочитым вниманием оглядел пассажиров и опустился на сиденье рядом с человечком в котелке, совершенно безобидной наружности. Человечек, скромный клерк в отделе каменных плит для памятников у Тути, посмотрел на него с неудовольствием, и понятно, кругом было полно свободных мест.

Автобус въехал на Пикадилли, и Роджер вышел на остановке около клуба «Радуга». Он в очередной раз договорился пообедать с одним из членов клуба. Последние десять дней он занимался тем, что приглашал знакомых и малознакомых ему членов клуба на обед в разные рестораны с надеждой получить ответное приглашение отобедать в клубе «Радуга». До сих пор все его усилия, включая обеды в клубе, не приносили никаких плодов, да и на этот раз он не рассчитывал на удачу.