Чуб земли. Туланский детектив - Фрай Макс - Страница 26

• Предыдущая
• 26/74
• Следующая

— Травы из Арвароха мне без надобности, — буркнула ведьма. — Лекарство можно приготовить к утру. Только потом всем придется искупаться: некоторые части состава я кладу в купальне, чтобы они проникали в тело вместе с паром. Одно без другого не работает.

— Вот это разговор! — одобрительно сказал я. — Единственное, что плохо: вместо того чтобы спать, мне придется тебя сторожить. Ну ничего, потерплю как-нибудь. Пошли.

Мы с ведьмой отправились на кухню; Лаюки, глубоко потрясенная моими инквизиторскими замашками, плелась следом.

— Тебе надо поспать, — ласково сказал я. — У тебя был трудный день и та еще ночка. Да и завтра не День Свободы от забот, это я тебе обещаю.

— А ты? — вяло возразила она.

— А я уже поспал. И завтра продолжу, как только вы все придете в чувство. Улягусь под ближайшим деревом и буду дрыхнуть дюжину часов кряду, делайте что хотите. Но сейчас твоя очередь.

— А ты справишься? — неуверенно спросила Лаюки.

— Я, конечно, вполне беспомощный болван, зато не пил этого вашего зелья. Если уж я не справлюсь, значит, никто не справится. Увижу, что дело плохо, выполню свою угрозу, — я бросил на ведьму вполне кровожадный взгляд и даже облизнулся для пущего эффекта. — Люблю, знаешь ли, сворачивать головы живым людям, и непременно голыми руками, чтобы позвонки хрустели под пальцами. Маленькая слабость большого человека, вполне простительная, ты не находишь?

— Иногда даже полезная, — ухмыльнулась Лаюки. И пошла в дом, спать. А мы с ведьмой отправились в небольшой сарайчик, стоявший на некотором удалении от ее хижины. Там и располагалась ее алхимическая лаборатория.

Ну, «лаборатория» — это, честно говоря, сильно сказано. Больше всего сарайчик был похож на обыкновенную летнюю кухню. Я даже ни единого трупа летучей мыши там не обнаружил, о мертвецких головах да крысиных хвостах и вовсе речи не было. Только пучки сухих и свежих трав, аккуратные баночки с порошками и приправами, громоздкая жаровня, дровяная печь и два старых котла из дешевого желтого металла — побольше и поменьше.

Ведьма взяла маленький, налила воды, поставила на огонь. В большом принялась толочь какие-то сухие соцветия. Я уселся поудобнее в дверном проеме и потребовал:

— А теперь рассказывай, леди Илка. Ради чего ты все это затеяла, я примерно понимаю. Одурела от одиночества, бывает. Но с какой стати ты Лаюки про гибель человечества рассказала? Зачем? Что за чушь.

— Ну, — довольно равнодушно ответила ведьма, — я просто очень испугалась. Толстуха пригрозила, что засадит меня в Холоми, вот я и решила: рискну. Расскажу ей, что в Мире не осталось людей, кроме нас, сделаю так, чтобы она поверила моим словам. Когда человек выпил моего зелья, это несложно: он всему, что я скажу, верит. Мы поплачем вместе, подружимся, а там, глядишь, проснется Моти, я ему во всем признаюсь, он меня выручит. Неужели непонятно?

— Да нет, вполне, — вздохнул я. — Значит, Лаюки перегнула палку. Зря все-таки вы меня не разбудили. Я бы сразу объяснил, что не собираюсь волочь тебя в тюрьму. Если с ребятами все будет в порядке — на кой мне лишние хлопоты? В Холоми и без тебя тесно.

— Правда, что ли? — недоверчиво спросила она.

— Правда, правда. Вот если ты их отравишь, тогда точно придется тебе шею свернуть — и это, учти, будет для тебя не самый худший исход дела. А если они оклемаются, перестанут талдычить, будто «вернулись домой», и величать твою хижину «дворцом» — будем считать, что это было просто дурацкое приключение. Забавное, в общем. Не хуже моего подвига с вурдалачьими ягодами.

— А ты ел вурдалачьи ягоды? — заинтересовалась ведьма. — И в кого превратился?

— Ребята говорят, в огромного хищного кота. Пришел в себя поутру, на дереве. Полчаса потом слезал, как не упал — ума не приложу. Но ничего, смешно было.

— Ты, наверное, хороший убийца, — неожиданно заключила ведьма. — Совсем не злой. Злые убивать толком не умеют, все у них через пень-колоду, а ты веселый. Это и страшно.

Я озадаченно покачал головой. Сомнительный, честно говоря, комплимент. Но мне почему-то было приятно.

— Ты не беспокойся, — какое-то время спустя сказала ведьма. — Я их не отравлю, все будет хорошо. Я не такая уж дура, как может показаться. Сама не рада, что Короля околдовала. Даже и неплохо вышло, что ты зелье не пил и все быстро понял. А то осталось бы Соединенное Королевство без Короля, рано или поздно его бы нашли — и что бы тогда со мной сталось? Подумать страшно.

— А как ты вообще решилась? Ну хорошо, не знала, что среди нас Король. Но если бы придворные пропали, их бы тоже стали искать.

— Необязательно. И уж точно не так старательно, как Короля. Послали бы пару-тройку юных бездельников из этого вашего Семилистника, я бы, пожалуй, сумела им глаза отвести. В наших лесах часто люди пропадают, обычное дело. Никто бы не удивился… Тут видишь, как вышло: понравились вы мне, все — ну, кроме толстухи. Мне вообще женщины редко нравятся. Я даже призадумалась: с кем из вас первым любовь крутить? Решила начать с того, кто сам захочет. У меня давно никого не было: ни мужчины, ни даже просто дружков-приятелей. Лет пятьсот уже сижу тут одна, почти никто мимо не ходит. Когда-никогда… И тут такой соблазн. Конечно, я не устояла — а кто бы устоял?

— А зачем сидишь-то? — спросил я. — Пятьсот лет одна — это же рехнуться можно.

— Вот я и рехнулась, — спокойно согласилась ведьма. — Давно уже. А на месте я сижу потому, что жить мне, как ни странно, пока не надоело. Если уйду отсюда, за год стану старухой, и — все, прощай, Илка! А тут место мое, заговоренное, сколько труда и силы в него мои прабабки вложили, да и я сама успела… Меня, как старое дерево, нельзя пересаживать. Понял теперь, почему мне в Холоми не хочется? Так-то я бы посидела, говорят, там красиво и кормят хорошо.

— Да, очень неплохо, — согласился я, припомнив свое кратковременное пребывание в главной государственной тюрьме. — Грустная история. Тебе не позавидуешь, но и уговаривать: бросай все, попробуй устроиться на новом месте — как-то глупо.

— Глупее не бывает. Старухой я становиться не хочу, да и помирать как-то… ну, боязно, что ли. Я уже настроилась пожить подольше, привыкла к такой мысли. Нет уж, никуда я отсюда не поеду.

— Да, пожалуй, не стоит, — согласился я. — Тебе еще бы соседей хороших…

— Да кто тут жить захочет? — проворчала Илка. — Нет таких дураков!

— Ну, не скажи. Есть люди, у которых дома жизнь не заладилась, куда угодно сбежать готовы. Есть и такие, кому хочется спокойно встретить старость на лоне природы. Просто никто не знает, что где-то в лесах Муримаха есть дорожка, выложенная желтыми кирпичами…

— Не всякое соседство лучше одиночества, — с сомнением протянула ведьма. — А как ты думаешь, этот красавчик, Моти, он теперь не захочет остаться, да?

— Не знаю, захочет ли, но точно не сможет. Мы же сюда не развлекаться приехали… Другое дело, что для человека, владеющего искусством Темного Пути, на край света на свидания бегать — не проблема. Но вообще-то о таких вещах не меня надо спрашивать, а его.

Илка ничего не ответила, но глаза ее засияли, а губы сложились в мечтательную улыбку. Кажется, она действительно влюбилась по уши.

— По крайней мере, любовного зелья я ему не давала, — наконец сказала она. — Что давала — так оно совсем иначе действует. Лачуга моя ему поутру быстро разонравится, да и стряпня, пожалуй. А я — необязательно…

— Кстати о стряпне. — Меня аж передернуло от воспоминания о серой каше. — Зачем ты эту отраву на стол подала? Хотела убедиться, что твоя ворожба действует?

— Так у меня больше ничего не было, — призналась она. — Пришли голодные гости, а в доме никакой еды, только лесных ягод горсточка: мне-то самой много не надо. Пришлось истолочь и сварить листья дерева вахари. Они безвредные, вернее сказать, даже полезные, такую кашу ослабленным дают и еще роженицам. Невкусно, да, согласна, но вреда никакого.

— Ясно, — вздохнул я. — Это меня больше всего впечатлило: как ребята кашу твою жуткую за обе щеки наворачивали. Аж пот холодный прошиб.

• Предыдущая
• 26/74
• Следующая