Блистательные дикари - Бернелл Марк - Страница 11

• Предыдущая
• 11/86
• Следующая

Избавившись от него, она ощутила истинное облегчение, и с тех пор одна только мысль о нем заставляла ее трепетать от отвращения. Воистину в те дни она проявила себя как слабое, бесхребетное существо. Оскорбления, которым она подвергалась, были чудовищными, и теперь ей оставалось лишь удивляться, как она могла их сносить. Он приходил к ней потный после игры, грязный и в стельку пьяный, но тогда она еще пыталась находить для него оправдания и даже считала, что их связь в определенном смысле имеет романтический характер. Ее тогдашнее помешательство позже стало вызывать у нее только горький смех.

Другие мужчины, которые так или иначе оказывались с ней рядом, со временем по разным причинам отсеялись. Все они были скучны, отличались лживостью, часто ей изменяли и даже вредили. Были и другие представители сильного пола, которым случалось произвести на нее сильное впечатление, но теперь при воспоминании о них она краснела и принималась усердно изучать носки своих туфель. А потом появился Роберт.

Главное, что отличало Роберта от прочих, было то, что он никогда не назначал ей свиданий, впрочем, как и она ему. Они спали вместе – что верно, то верно, и в глазах многих они казались вполне нормальной парой. Но их встречи никогда не были регулярными. В этом смысле даже секс связывал их от случая к случаю. Как однажды пошутил Роберт: «Мы просто живем, а иногда живем вместе».

Он очень точно это подметил, но необходимо было внести маленькое уточнение: «иногда» стало постепенно превращаться в «регулярно». Впрочем. Лаура на это не жаловалась, равно как и Роберт. Прошлая ночь, например, оказалась четвертой подряд.

Временами они куда-нибудь выбирались вместе перекусить – обычно за счет Лауры, поскольку у Роберта деньги бывали редко, а Лауре платили все больше и больше. Часто они вдвоем отправлялись в кино и вместе уходили, если фильм оказывался скучным, что тоже происходило нередко. Лаура не понимала, зачем сидеть два часа и страдать в темном зале, если можно не делать этого.

Иными словами, Роберт и Лаура вели себя как добрые друзья, хотя порой их объятия и поцелуи мало походили на дружеские. Более того, Лаура пришла к выводу, что преимущества холостой жизни перевешивают ее недостатки, особенно когда твой партнер – в данном случае Роберт – проявляет по отношению к тебе такую удивительную преданность. Не будь Роберта, она, вполне возможно, никогда бы с подобной преданностью не встретилась.

Итак, в их взаимоотношениях Лауру устраивало все, и, насколько она знала, Роберт испытывал такие же чувства. Он по крайней мере не раз об этом говорил.

– …Разве вы не согласны, Лаура?

Оказывается, ее о чем-то спросили и теперь ждали ответа. Собравшиеся кидали в ее сторону хмурые взгляды – лишь Александр Рок, как всегда, излучал доброжелательность. В его команде она была настоящей звездой. Вот почему у нее имелось право опаздывать на встречи и как ни в чем не бывало спрашивать: «Привет, Алекс. Как там на Барбадосе?» – это вместо стандартного «Извините, сэр, я опоздала».

– Я объяснял, как добиться того, чтобы здание стадиона стало чем-то большим, нежели просто спортивное сооружение, – сказал Александр. – Они хотят чтобы стадион в значительной степени являлся лицом города, в котором он будет построен. Я полагаю, что история Марселя и его богатейшее культурное наследие в этом смысле могут дать нам для работы множество отправных точек – в этом, надеюсь, никто не сомневается?

– Разумеется, – быстро согласилась Лаура, усаживаясь в кресле поудобнее. – И примеры тому имеются. Вспомните хотя бы великолепную постройку Делле Альпе в Турине. Если марсельцам требуется истинное произведение искусства и у них достаточно фантазии, мы можем предложить подходящую идею. Мы такое построим, что даже американские здания в стиле модерн покажутся всем вчерашним днем. Что вы скажете, к примеру, об огромном сферическом куполе? Из стекла и полированного металла? Вы видели стадион Эрроухед в Канзас-Сити? Он монументален, но этому сооружению недостает шарма. Что же касается, Джорджия-доум в Атланте…

Она закатила глаза в притворном восхищении, а потом единым духом допила свой кофе, чтобы после этого обратиться непосредственно к Александру Року:

– Если вы собираетесь построить что-нибудь в этом роде и такого масштаба, то можно поначалу ограничиться одним только заявлением. сУж оно-то ничего стоить не будет…

Большую часть времени Лаура проводила вместе с другими служащими в огромном помещении, работая над различными проектами мозгового треста Хардинга Рока, но у нее также имелся небольшой, очень уютный кабинет. После собрания она удалилась именно туда, закрыла за собой дверь, закурила сигарету, уселась и взглянула на унылый пейзаж за окном. Огромная груда папок громоздилась на ее столе подобно небоскребу.

Лаура до сих пор не могла избавиться от похмелья, которое мучило ее после дня рождения Джонни Стейнгера. Они отмечали его большой компанией в «Срединном государстве» – китайском ресторанчике в Бейсуотере. После этого они с Робертом поехали к нему на квартиру. Пожалуй, боль в теле возникла скорее от утомления, чем от алкоголя и сигарет, подумала она. Они с Робертом почти не спали. Сначала жарились в ресторане, а в квартире Роберта большей частью занимались любовью, потому что от жары и духоты не могли спать. Вспомнив про ночь любви, Лаура ощутила облегчение и улыбнулась.

В настоящее время Лаура была по-настоящему счастлива. Подобного она не испытывала ни с одним из тех, с кем встречалась до Роберта. Возможно, кто-то и назвал бы их взаимоотношения странными, но Лауру они вполне устраивали. Хотя она и признавала, что далеко не все в состоянии их понять и оценить. Кейт Фридланд однажды ей сказала:

– Так жить нельзя, Лаура. Ты обрекаешь себя на несчастье.

Ей легко говорить, этой Кейт. Она-то замужем. Что же касается Лауры, ее роман с Робертом пока приносил ей одни только радости. Интересно, могла бы миссис Фридланд сказать то же самое о своем замужестве?

Солнечный свет проникал в комнату сквозь тонкую занавеску лимонно-желтого цвета, совершенно не защищавшую от ярких обжигающих лучей. Крис Лэнг лежал на кровати и прислушивался к биению собственного сердца, которое колотилось как сумасшедшее. Передохнув немного, он перевел взгляд на часы.

За окном кто-то тщетно пытался завести машину. Двигатель несколько раз взвизгнул на высокой ноте, а потом окончательно затих. Крис поднялся с кровати и облизал пересохшие губы. Снова ужасные видения прервали его сон. Впрочем, он бы удивился, если бы их не было.

Он оделся и вышел из комнаты на площадку, притворив за собой дверь. Здесь было тихо, хотя шум на улице не утихал до двух часов ночи. Но алкоголики сейчас в массе своей находятся в коматозном состоянии, проститутки исполнили свои обязанности, получили деньги и тоже наверняка угомонились. Крис спустился по лестнице, осторожно ступая по ковру, который когда-то прижимали к полу аккуратные металлические прутья. Теперь же его просто прибили к полу, и существовала опасность зацепиться ногой за гвоздь. В холле, покрытом ковром шоколадно-лилового цвета, сидела на задних лапах какая-то дворняжка, а в углу стояла небольшая конторка, где регистрировали постояльцев. За ней открывался узкий дверной проем, который вел в какое-то служебное помещение. На низком столике мигал переносной черно-белый телевизор, а вся остальная поверхность стола была заставлена картонными коробками с недоеденной китайской едой. Рядом с картонками возвышалась пустая пластиковая бутылка от пива емкостью в два литра. На телефонном столике виднелась пара пепельниц, доверху наполненных окурками. Там же, на столике, находились сапоги, принадлежавшие толстяку, дремавшему в деревянном кресле перед телевизором.

Крис отворил дверь и вывалился на улицу, залитую светом поднимавшегося солнца. Он всматривался в город, пытавшийся стряхнуть с себя остатки ночи. Белгрейв-роуд была еще пуста. Лишь изредка по ней проносились случайные припозднившиеся такси. Около ограды Варвик-сквера спали двое пьяниц, прислонившись спиной к металлическим прутьям. Один из них сидел в луже собственной мочи. Крис пересек Экклестон-бридж, изгибавшийся аркой над железнодорожными путями, которые шли из тоннеля станции «Виктория», а потом серебряными змеями тянулись на юг, пронизывая пригороды Лондона и устремляясь к побережью.

• Предыдущая
• 11/86
• Следующая