Таинственный сад - Бернетт Фрэнсис Ходгсон - Страница 42

• Предыдущая
• 42/54
• Следующая

— Спасибо тебе, Уэзерстафф, — несколько свысока произнес Колин, но все почувствовали, что он очень растроган. — Ты поступил правильно, — продолжал юный хозяин. — Теперь я вижу: ты умеешь хранить настоящие тайны.

— Стараюсь, сэр, — едва заметно улыбнулся старик. — Рад, что теперь мне придется полегче. В мои годы совсем не одно и то же ходить в сад через дверь или карабкаться через такие вот стены.

Возле дерева на траве остались лежать вилы, которыми днем Мэри рыхлила землю. Нагнувшись, Колин цепко схватился за рукоять, легонько поскреб вилами землю и вдруг с силой вонзил их в грунт. Для его слабых рук получилось совсем неплохо. Вилы ушли в землю чуть ли не до половины. Колин нажал на рукоять и вывернул комья земли.

— Я знала! Я знала! — тут же послышался голос Мэри. — Колин будет работать с нами в саду.

И Бен Уэзерстафф и Дикен молча наблюдали за юным мистером Крейвеном. Вывернув вилами еще несколько комьев земли, тот посмотрел в глаза Дикену.

— Ты пообещал мне сегодня утром, что я буду ходить и работать в саду, как все нормальные люди, — медленно произнес он. — День еще не кончился, а я уже ходил, а теперь копаю.

— Истинная правда, мой мальчик, — громко расхохотался Бен Уэзерстафф. — Теперь-то я точно вижу: с тобой все в порядке. Ты — настоящий йоркширец! А если желаешь чего посадить по-серьезному, у меня как раз есть роза в горшке.

— Неси ее! — затрясся от нетерпения Колин. — Неси эту розу скорее!

Его азарт передался садовнику. Забыв о преклонном возрасте и ревматизме, он ринулся с мальчишеской прытью к теплицам. Дикен взял в руки лопату и выровнял ямку, которую сумел проделать вилами Колин. Мэри принесла в лейке воды.

— Как вы думаете, сумею я посадить розу, пока еще солнце светит? — умоляюще взглянул на друзей Колин. — Мне так бы хотелось успеть!

В это время сквозь садовую дверь промчался на всех парах Бен Уэзерстафф. Еще миг — и он уже встал на колени перед ямой. Он очень спешил. Ему не меньше, чем Колину, хотелось успеть до захода солнца. Бережно вынув саженец из горшка, он протянул его мальчику. Колин взял розу. Руки его дрожали.

— Сажай только сам, — строго сказал старый Бен. — Так следует всегда поступать, когда попадаешь на новое место.

Колин послушно опустил розу в ямку. Потом он придерживал стебель, а Бен Уэзерстафф сыпал землю. Затем землю примяли самым тщательным образом.

— Успели! Успели! — закричал Колин. — Солнце еще не село! Оно еще чуть-чуть светит! Помоги мне встать, Дикен! Я хочу увидеть, как оно скроется!

Дикен помог. Чувствуя важность момента, Уголек слетел с дерева и уселся подле только что посаженной розы. Нат и Шелл остались на ветке вишни, но они явно обсуждали происходящее. А Колин уже снова стоял на ногах. То ли по волшебству, то ли еще по какой-то причине, это ему не было трудно. И провожая взглядом заходящее солнце, он беззаботно смеялся.

Вернувшись в дом, дети обнаружили, что их давно ждет доктор Крейвен. Как раз в тот момент, когда Колина ввезли в комнату, доктор подумывал, не послать ли кого-нибудь в сад на поиски.

— Тебе нельзя было оставаться так долго на воздухе! — тщательно осматривая мальчика, говорил он. — Никогда не забывай: малейшее утомление может губительно сказаться на твоем организме!

— Утомление? — презрительно фыркнул Колин. — Но я не устал. Даже наоборот. Завтра я буду гораздо дольше гулять. Сперва после завтрака, а потом — во второй половине дня.

— Боюсь, не смогу тебе этого позволить, — покачал головой доктор. — Подумай немножко, и сам поймешь, что твое решение не совсем разумно.

— По-моему, как раз ваше решение неразумно, — начал злиться Колин. — Только попробуйте меня завтра остановить. Я пойду! Пойду на улицу и останусь там, сколько мне надо!

И он с такой воинственностью воззрился на доктора Крейвена, что тот поспешно покинул комнату.

— Вот так я теперь и буду поступать со всеми его советами! — гордо объявил Колин Мэри и Дикену.

Дикен смущенно потупился. Мэри тоже кузена не поддержала. Ей совсем не понравилось, как он разговаривал с доктором. Именно в этот момент она отчетливо поняла, что самое неприятное в Колине — высокомерие. Видимо, он и сам не отдавал отчета себе, сколь груб с окружающими, как бесцеремонно раздает приказания всем и каждому. Ведь он всю свою жизнь провел словно на отрезанном от мира острове. А так как на этом острове Колин был единственным повелителем, то и не находилось ни одного человека, который мог бы его одернуть. Мэри обладала достаточно богатым опытом на этот счет. В Индии она вела себя не лучше, чем Колин. Приехав к дяде, она изменилась и теперь решила помочь кузену.

Когда доктор Крейвен ушел, Мэри пристально поглядела на Колина. «Пусть он сам спросит, почему я так странно смотрю на него», — решила она. Вопрос не замедлил последовать:

— Ты чего это на меня так смотришь?

— Я не совсем на тебя смотрю, — исподволь начала Мэри. — Я просто подумала, что, наверное, все-таки жалко доктора Крейвена.

— Еще бы не жалко! — не без злорадства воскликнул мальчик. — Я же теперь умирать не буду. Значит, ему уж точно Мисселтуэйт не достанется.

— Конечно, — согласилась девочка. — Но мне его жалко из-за другого. Наверное, ему очень противно десять лет подряд лечить мальчика, который все время дерзит. Я бы на месте доктора Крейвена давно бы не выдержала и как-нибудь проучила тебя.

— А я разве ему дерзил? — искренне удивился Колин.

— Ну… — не зная, как лучше выразить свои чувства, задумалась Мэри. — Вот если бы ты был, например, сыном доктора Крейвена и посмел бы с ним так разговаривать, он наверняка бы тебя отшлепал или еще как-нибудь наказал.

— Пусть только попробует! — вздернул голову Колин. — Да он мне и слова сказать не посмеет!

— Правильно, не посмеет, — согласилась кузина. — Ты разве не замечал? Тут вообще против тебя никто ничего не смеет. Ты ведь такой несчастный был и умирать собирался, и вообще…

— Никакой я теперь не несчастный! — перебил ее Колин. — Пусть хоть кто-нибудь попробует меня несчастным назвать после того, как я сегодня стоял!

— Опять он все хочет всем запретить, — проговорила Мэри так, словно обращалась не к Колину, а просто мыслила вслух. — Но вообще-то я понимаю, — продолжала она. — Ему все позволяли, вот он и стал таким странным.

— Разве я странный? — встрепенулся мальчик.

— Очень странный, — немедленно подтвердила Мэри. — Но только ты не сердись. Я и сама тоже странная. И Бен Уэзерстафф — тоже. В Индии я была совсем странной. А потом мне тут стали нравиться люди, и Таинственный сад появился. И теперь я, по-моему, стала странной гораздо меньше.

— Не хочу быть странным! — упрямо выпятил подбородок Колин. — И я им не буду!

Тут Мэри открылась еще одна черта Колина Крейвена: он был очень гордым мальчиком! Минуты две он молчал, напряженно о чем-то думая.

Вдруг лицо его озарила улыбка, и Мэри второй раз за сегодняшний день залюбовалась им.

— Я знаю! Знаю! — воскликнул он. — Я обязательно перестану быть странным! Но для этого мне нужно все время ходить вместе с вами в Таинственный сад. Потому что там правда творится какое-то волшебство. Да, да, — схватил он за руку Мэри, — оно там есть. Я уверен!

— И я уверена, Колин! — без тени сомнения отвечала девочка.

Так кончился этот день. А в последующие дни сад открыл им новые чудеса, и вера Мэри и Колина в волшебные силы, которые там таятся, лишь укрепилась. Сначала дети находили каждое утро новые ростки. Когда же им стало казаться, что этому не будет конца, появились бутоны и начали один за другим раскрываться. Теперь Таинственный сад ослеплял обилием красок. Старый Бен Уэзерстафф удовлетворенно кивал головой. По его словам, такого количества разных цветов тут не было «даже в лучшие дни». И он тяжело вздыхал, вспоминая как работал тут, пока жива была миссис Крейвен. Это еще тогда он выдолбил углубления в стенах, насыпал в них земли и посадил вьюны разного цвета. А в нишах росли полчища голубых и белых дельфиниумов. Но ведь в этом году распустились и новые цветы, которые посадили Дикен и Мэри!

• Предыдущая
• 42/54
• Следующая