Таинственный сад - Бернетт Фрэнсис Ходгсон - Страница 49

• Предыдущая
• 49/54
• Следующая

Когда Джон, преодолев вместе с креслом ступени, ушел, дети радостно переглянулись. Колин немедленно вылез из кресла.

— Сейчас я пробегу эту галерею несколько раз из конца в конец, потом попрыгаю, а потом мы с тобой вместе сделаем упражнения для атлетов, — наметил план действий он.

Так они и поступили. Затем стали разглядывать многочисленные портреты. Нашли и портрет некрасивой девочки в платье из зеленой парчи, на пальце у которой сидел попугай.

— Это все мои родственники, — величественно обвел Колин рукою картинную галерею. — Они жили очень давно. А эта, — остановился он перед девочкой с попугаем, — приходится мне прапрабабушкой. Она на тебя, Мэри, очень похожа. Только не на такую, как ты теперь, а какой ты была, когда приходила ко мне в первый раз. Ты очень с тех пор изменилась.

— Ты тоже, — улыбнувшись, ответила Мэри.

Потом они вошли в индийскую комнату и долго играли в слоников. Комната, где раньше лежала подушка с мышатами, немного разочаровала. Мышата, наверное, выросли и разбежались. Во всяком случае, дырявая подушка была пуста. Они пошли дальше. Теперь Мэри на каждом шагу убеждалась, что многого во время своей первой вылазки попросту не заметила. Оказывается, тут были еще коридоры, и галереи с замечательными картинами, и какие-то старинные предметы, о назначении которых ни она, ни Колин не могли догадаться.

— Хорошо, что мы попали сюда, — удовлетворенно произнес мальчик. — Тут так много нового. Всего этого нам хватит на много дождливых дней. Теперь мы сможем убегать сюда в плохую погоду, прямо как на необитаемый остров.

Мэри кивнула. Она вспомнила, как сама в первый раз удивилась, когда почувствовала себя в этих коридорах совершенно отрезанной ото всех остальных домочадцев.

За это утро мальчик и девочка нагуляли такой аппетит, что отказаться от обеда не было никаких сил.

Чтобы порадовать кухарку, сиделка сама спустилась на кухню и продемонстрировала поднос с дочиста вылизанной посудой.

— Я, конечно, давно понимаю, что этот дом вообще не такой, как принято, — привлекая внимание кухарки к подносу, проговорила она, — но самая большая загадка в нем — Колин и Мэри.

— Да уж, — отозвалась кухарка, которая была сегодня очень довольна собой.

— Теперь мне неудивительно, — скорбно созерцая все тот же поднос, сказал слуга Джон, — что мистер Колин стал тяжелее в два раза, чем месяц назад. Если он еще в весе прибавит, придется мне начисто увольняться отсюда. Иначе организм надорвать можно.

А Мэри, сидя у Колина после обеда, заметила кое-что необычное. Впрочем, увидела она это уже вчера. Просто тогда ей показалось, что Колин случайно не задернул портрет мамы занавеской. Но сегодня портрет вновь оставался открытым, и Мэри с удовольствием на него глядела.

— Не знаю, что тебе и сказать, — словно прочел ее мысли Колин. — Тебе интересно, почему я ее больше не занавешиваю?

— Почему? — тут же спросила кузина.

— А я больше не сержусь на маму за то, что она смеется, — тихо ответил мальчик. — Позавчера ночью я вдруг проснулся. За окном светила луна, и мне показалось, что вся моя комната наполнена волшебством. Вдруг какая-то сила потянула меня к занавеске, и я открыл мамин портрет. Она смотрела мне прямо в глаза и смеялась, будто бы была рада, что я теперь стою и хожу. И мне первый раз понравилось смотреть на нее. Теперь я всегда хочу видеть, как моя мама смеется. По-моему, в ней тоже есть волшебство.

— Ты сейчас очень похож на нее! — воскликнула Мэри. — Как будто бы твоя мама не умерла, а просто вдруг превратилась в своего сына.

Колин выслушал это с большим удовольствием. Однако, немного подумав, с сомнением произнес:

— Если я действительно так похож, папа меня бы любил.

— Раньше ты был по-другому похож, а теперь он тебя полюбит, — уверенно ответила Мэри.

— Если бы! — внезапно прорвало Колина. — Я ведь и злился на всех потому, что он меня не любил! А теперь мы вместе с папой управляли бы волшебством, и он перестал бы быть таким мрачным!

Теперь, когда юный мистер Крейвен достаточно окреп, деятельность Тайного научного общества под сливовым деревом строилась несколько по-другому. Начиналось утро в Таинственном саду, как и раньше, призывами волшебства и гимнастикой для атлетов. А потом Колин иногда читал почтенному собранию лекции о волшебстве.

— Мне нравится это делать, — с солидным видом говорил он друзьям. — Когда я вырасту и совершу великие открытия, мне все равно придется выступать с лекциями. А пока я на вас практикуюсь. Правда, сейчас я могу делать только короткие сообщения. Для длинных я, во-первых, недостаточно много знаю. А во-вторых, Бен Уэзерстафф все равно их не выдержит. Он даже от коротких лекций спит, потому что ему начинает казаться, будто он в церкви.

— Никак нет, сэр! — отозвался немедленно старый Бен. — Мне твои лекции очень пришлись. Встанешь и говори себе, что угодно. И все обязаны тебя слушать. Я бы и сам такими лекциями с удовольствием занялся бы.

С той поры Колин заметил, что старый Бен действительно во время лекций глаз от него не отводит. Мальчика это заинтриговало. «Вероятно, у Бена возникают какие-то мысли, когда он меня слушает», — не без гордости заключил юный ученый. Ему было любопытно, что думает садовник по поводу его лекций. Но тот изо дня в день отмалчивался. Наконец Колин не выдержал.

— Тебе интересно, Бен Уэзерстафф? — осведомился он после очередной лекции.

— Еще бы! — восхищенно ответил тот. — За эту неделю ты не меньше чем на четыре фунта поправился. А ноги с плечами какие у тебя крепкие стали! Ни разу еще не видел, чтобы больной мальчик так хорошо поправлялся.

— И это все, что ты понял из моей лекции о волшебстве? — был немного разочарован Колин.

— Все! — с гордостью произнес старый Бен.

Зачем ему было слушать лекции, когда самая большая радость и волшебство — любоваться на молодого хозяина! По земле мистер Колин отныне ходил твердо и прямо. И лицо, еще недавно столь изможденное, округлилось. И, главное, у юного мистера Крейвена так весело заблестели глаза! Иногда во время лекции старый Бен впадал в полудрему, и ему вдруг казалось, будто он смотрит совсем не на Колина, а на дорогую свою госпожу. И тут садовник окончательно убеждался, что в этом саду творятся «удивительные чудеса».

Однажды Дикен явился в Таинственный сад много позже обычного и был весел как никогда.

— Ну, — потирая руки, объявил он друзьям, — сегодня придется же нам поработать! Смотрите, как от дождя растения все взыграли. Но и сорняк ведь тоже растение. Если мы сегодня его не повыдергиваем, он корни в земле распустит и весь сад нам забьет.

Колин, который давно уже работал в саду наравне с Мэри и Дикеном, опустился с тяпкой на корточки. Но ему было скучно полоть просто так, и он прочел еще одну лекцию о волшебстве.

— Лучше всего волшебство работает тогда, когда сам работаешь, — изо всех сил орудуя тяпкой, заметил он. — Вот я сейчас прямо чувствую волшебство у себя в костях и во всех мышцах. Надо потом где-нибудь почитать о костях и мышцах. А сам я напишу книгу о волшебстве. Вообще-то я уже ее начал. Но кончу не очень скоро, потому что данных у меня появляется все больше и больше.

Вдруг Колин умолк и, положив тяпку, резко вскочил на ноги. Вообще-то он иногда так делал, когда обдумывал, что скажет в своей лекции дальше. Однако на этот раз юный мистер Крейвен повел себя странно. Повинуясь какой-то неведомой силе, он поднялся на цыпочки и воздел руки к небу.

— Мэри! Дикен! — издал он вдруг исполненный ликования вопль. — Я только сейчас понял! Я понял! Смотрите! Смотрите же на меня!

Мэри и Дикен тоже поднялись на ноги и с изумлением поглядели на Колина. Глаза его сияли. Лицо светилось от счастья.

— Помните, как вы первый раз меня сюда привезли? — спросил он.

— Помним, — ответил Дикен, который сразу почувствовал, что сейчас произойдет что-то важное.

— И я тоже, пока полол, вспомнил. И только тогда до меня дошло. Ведь я выздоровел! Совсем-совсем выздоровел!

• Предыдущая
• 49/54
• Следующая