Маяк в тумане - Берристер Инга - Страница 2
- Предыдущая
- 2/32
- Следующая
Интересно, похож ли Джейк на своего отца, думала она. Если да, то неудивительно, что их брак с крестной быстро распался. Да, грубоватая мужественность Джейка притягивала взгляд, его стройное, мускулистое тело поражало своим совершенством. И, тем не менее, было в его облике что-то отталкивающее, возможно, его небрежная и абсолютная уверенность в том, что во всем мире нет ничего, что могло бы противостоять его воле. Если бы она сразу прислушалась к своим опасениям, ничего бы не было, со вздохом подумала Кейт.
Из спальни вышла Мэг и, немного смутившись, спросила:
— Ну, как я выгляжу?
Сегодня Мэтт вел ее в ресторан, и Кейт поспешила заверить подругу, что шелковая блуза и бархатная юбка смотрятся на ней просто замечательно.
— Я не похожа на молодящуюся старуху? — с беспокойством в голосе поинтересовалась Мэг.
Кейт от души расхохоталась и, вытирая слезы, сказала:
— Ну, что ты, разумеется, нет! Тебе сорок, а не девяносто лет, Мэг! Рано еще задаваться такими вопросами!
— Сорок пять — это более чем достаточно, чтобы смотреть на тебя, как на дочку, — сухо сказала Мэг. — И коль скоро речь зашла о возрасте, то это тебе следовало бы бегать на свидания, а не мне!
— Спасибо, как-нибудь обойдемся! — буркнула Кейт и торопливо отвернулась к духовке — якобы для того, чтобы проверить, готова ли замка.
— Бьюсь об заклад, Кевин Харгривс положил на тебя глаз, — не сдавалась Мэг, вспоминая местного врача. — На этой неделе он звонил тебе раз шесть, никак не меньше.
— Он звонил мне в связи с тем, что я собираю подписи под обращением о закрытии атомной электростанции, а он согласился помочь мне, — решительно возразила Кейт. — Они сошли с ума с этой идеей о введении нового энергоблока! Мало им неприятностей в Бразилии и России, хотят все испытать на собственной шкуре!.. Я уж не говорю о ракетах…
— Кейт, я понимаю, как остро ты воспринимаешь эту проблему, — успокаивающе подняла руки Мэг, — но для многих станция — единственное место, где можно получить работу, и с этой точкой зрения тоже стоит считаться… Молчу, молчу!
В отличие от Кейт, Мэг не разделяла идеи полного запрета на использование ядерной энергии, да и Кевин Харгривс соглашался с подругой своей возлюбленной только в той части, которая касалась усиления мер безопасности на АЭС.
Через полчаса, проводив Мэг, поужинав картофельной запеканкой и вымыв посуду, Кейт уселась за рабочий стол, Она намеревалась поработать над эскизами для весенней коллекции свитеров, но сегодня, как ни старалась, не могла сосредоточиться на деле. Снова и снова она вспоминала Джейка, хотя не позволяла себе этого два года.
Если бы тогда в свои двадцать лет она хотя бы чуть-чуть разбиралась в жизни, они с Джейком скорее всего никогда не поженились бы. Более того, если бы Кейт не жила тогда с Нормой, все, возможно, завершилось бы коротким романом без продолжения. Джейк сначала не поверил, а затем искренне развеселился, обнаружив, что она девственница. Это уже потом, вскоре после свадьбы, он признался ей, что побоялся оставить невинную душу в обществе Нормы, “способной развратить кого угодно”. Правда, он говорил не только это. “Ты такая взрывная и чувственная, — бормотал он с хрипотцой в голосе, которая у него появлялась, когда он занимался с Кейт любовью, и от которой у нее по спине бежали сладостные мурашки. — Ты все чувствуешь и переживаешь так сильно и глубоко, что невозможно это передать словами!”
И все же для Джейка она была ребенком. Девочкой, доверчиво отдавшейся ему и вышедшей за него замуж без малейшего представления о том, что на деле представляет собой брак. И жила она только в те моменты, когда он держал ее в объятиях, заставляя ощущать себя текучим огнем, взрывом и пламенем.
Но медовый месяц не мог продолжаться вечно, и однажды Джейк сказал, что ему надо возвращаться на работу — на базу ВВС в Гринэм-Коммон. где он занимался совершенствованием системы наведения ракет с ядерными боеголовками, способных разрушить целые города и обратить в пепел сотни тысяч живых людей. Какой она была тогда наивной и невинной! Кейт передернуло, едва она вспомнила, как Джейк, обнаружил ее дома с пачкой антивоенных брошюр, авторы которых выступали против распространения ядерного оружия. Он страшно разозлился и вышвырнул всю эту литературу в окно. Её тогда словно ледяным душем окатило. Он потребовал, чтобы она выбросила “эту дурь” из головы, словно не допускал и мысли о том, что у Кейт может быть своя точка зрения, отличающаяся от его собственной. Словно она была механической куклой, созданной исключительно для удовлетворения его мужских потребностей, и ничем больше.
С этого все и началось. Кейт взбунтовалась, обозвала его диктатором и тираном. По ночам он занимался с ней любовью с такой исступленностью, что она взбунтовалась. Но взбунтовалась не физически, что было невозможно, а морально. В отношениях их наметилась трещина, которая с каждым днем становилась все глубже и шире. Кейт начала контактировать с пацифистским движением, и Джейк пришел в ярость. Она как сейчас помнила страшный скандал, разыгравшийся между ними из-за этого. Джейк бушевал и кричал на нее — по сути дела, еще ребенка. Говорил, что она тратит свое время на разговоры с истерическими дамочками, что ей следовало бы родить ребенка и найти себе хоть какое-то занятие.
А она в ответ вопила, что меньше всего на свете желает иметь от него ребенка и ни за что на свете не родит от человека с такими взглядами и таким отношением к людям. Зачем? Чтобы малыш погиб от чудовищного орудия разрушения, которое совершенствует его отец?
И так шли день за днем, неделя за неделей — до того, последнего, скандала. Это было перед самым Рождеством, накануне вечеринки с танцами, ежегодно устраивавшейся на базе. Джейка и Кейт, разумеется, тоже пригласили туда. Она хотела остаться дома, но Джейк настоял, чтобы они пошли.
Кейт вынуждена была согласиться с мужем, но обида так распирала ее, что она танцевала со всеми гостями и сотрудниками базы, приглашавшими ее, и, давая волю чувствам, не стеснялась выражать свои, мягко говоря, неортодоксальные взгляды. И чем дальше, тем больше. Наконец в зале воцарилось напряженное молчание, Джейк уловил это, и они встретились взглядами, стоя в разных концах зала, — два врага, готовые умереть, но не уступить один другому.
Он немедленно увез Кейт домой, и она дрожала от страха и гнева в ожидании непростого разговора. Но он сказал ей вовсе не те слова, которых она от него ждала. Джейк остановился в дверях их спальни, окатил ее ледяным взглядом и вынес свой приговор: “Это не может больше продолжаться. Я женился на ребенке, надеясь, что он повзрослеет и станет женщиной. Но я ошибся. Ты все более и более впадаешь в полное ребячество. Я ухожу от тебя, Кейт. Если ты стать взрослой, найди меня и приходи, но не рассчитывай больше, что я буду ходить вокруг тебя, терпеть и ждать этого благословенного часа!”
Он ушел, не сказав более ни слова. А утром собрала свои вещи и поехала на север, надеясь никогда больше не возвращаться сюда, чтобы не поддаться искушению броситься к нему просить прощения. Она списалась с Нормой, и та рекомендовала ей своего адвоката, а заодно предложила ей переехать жить к ней. Но Кейт к тому времени поняла, что стиль жизни крестной — не ее стихия.
Всё это случилось два года назад. Во время последней поездки в Лондон Кейт заглянула к адвокату и поинтересовалась, как движется дело с разводом, но тот сообщил, что Джейк не желает разводиться. Ее изумленное “Но почему?” вызвало у адвоката подобие улыбки. В ответ на ее недоуменный взгляд он сухо пояснил, что многие мужчины находят удобными такие отношения с женой. Это, мол, обеспечивает им безупречное прикрытие, полную свободу и в то же время отличный заслон от возможных притязаний со стороны любовниц.
Как это похоже на Джейка, подумала Кейт, что даже сейчас он продолжает использовать ее. Она попыталась отогнать от себя воспоминания и сосредоточиться на работе. Но эскизы, лежавшие перед ней на столе, расплывались перед затуманившимися глазами, и словно наяву она слышала тихий голос Джейка: “Моя милая кошечка, когда я так прикасаюсь к тебе, ты становишься мягкой и текучей, как нежащаяся на солнце пантера!”
- Предыдущая
- 2/32
- Следующая
