Мы новый мир построим... - Корепанов Алексей Яковлевич - Страница 2

• Предыдущая
• 2/13
• Следующая

Город оказался вполне под стать своей привокзальной площади. Такси, разбрызгивая лужи, катило по малолюдным улицам – мимо парка и стадиона, мимо уцелевшего почему-то памятника вождю российского пролетариата и серой фигуры великого украинского поэта, вперившего тоскливый взор в увядшие цветы у собственных ног, мимо пестреньких ларьков с пивом и жвачкой, мимо магазинчиков, сквериков и домишек с отремонтированными «по-европейски» первыми этажами, сплошь занятыми если не парикмахерскими и аптеками, то офисами частных нотариусов или же, опять-таки, частными зубоврачебными кабинетами. Выходило, что у местного люда забот было чуть поболее, чем у ильфо-петровских горожан: они рождались для того, чтобы подстричься, купить аспирин «Упса» или трамадол, поставить две-три пломбы и, на всякий случай, сделать копию паспорта или какого-нибудь свидетельства о регистрации малого предприятия. Правда, то тут, то там в эти четыре непременные составляющие вклинивались то русские, то украинские, то изображенные латиницей названия, которые давали много простора для раздумий о том, что же, собственно, предлагают народу эти заведения. «Корсар»... «Челентано»... «Вiлас»... «City»... «Ведмедик»... Впрочем, в Москве Андронов тоже вывесок навидался.

Шеф, следуя полученному указанию, держал дистанцию и в корму бежевому «жигулю» не толкался. Судя по резко возросшему количеству светофоров, транспорта и пешеходов, это была уже центральная часть города. У Андронова не осталось в этом сомнений, когда впереди, в обрамлении голубых елей, показалось массивное серое здание с колоннами и обвисшим желто-голубым прапором на крыше. А бежевый тольяттинский конек все трусил и трусил по мостовой под необъятными биллбордами с гладкими физиономиями каких-то суровых мужей, сулящих навести тут порядок, вперемежку с изображениями сигаретных пачек и пивных бутылок, тоже обещающих полное удовлетворение. Вряд ли Регбист в столь ранний час ехал сразу на деловую встречу – прямо с поезда, не побрившись, не вымыв руки, не посидев нормально в туалете и не позавтракав, – но Андронов такой возможности, конечно же, не исключал. И, конечно же, еще в поезде произвел нужные манипуляции. То есть прицепил «паучков» к брюкам Регбиста, когда тот проходил мимо, к выходу из вагона. Однако пить шампанское по такому случаю было рановато – что если в сумке у Регбиста ждут своего часа сменные брюки? А даже если и не ждут – он, Андронов, обязан сопровождать «объект» в течение всего пребывания оного в этом городе. Так ему, Андронову, предписано, и от добросовестного выполнения предписания будет зависеть и оплата. Хорошая, между прочим, оплата, особенно если перевести в местные гривни... а уж если в рубли – то и вообще ого-го!

Пристроившись к веренице маршруток с вкраплением двух древних, явно советских еще времен, троллейбусов, сработанных в городе Энгельсе, такси взобралось на мост, переброшенный через узкую речушку с мутной водой; из воды торчали мертвые камыши, а у бетонных плит, окаймляющих берега, застыли косяки пустых пластиковых бутылок. Улица за мостом пошла в гору, оставив в стороне бело-голубую, динамовских цветов, церковь – а на горе громоздилось что-то грандиозное, из стекла и бетона, с внушительной по размерам красной надписью поперек фасада: «Копилка».

– Это что, банк? – полюбопытствовал Андронов.

– Куда еще, и так полно, – хмуро ответил водитель. – Цэ театр новый строили, еще при коммунистах, та всралыся, а теперь отдали то ли киевским, то ли донецким. Супермаркет чи хипермаркет, их у нас теперь больше, чем народу.

– Неотвратимая поступь капитализма, – сказал Андронов. – И за что только боролись?

Шофер покосился на него, явно подозревая иронию, ничего не прочитал на бесстрастном лице пассажира и все-таки процедил с чувством:

– С-сучары жирные...

«Свобода слова, – подумал Андронов. – То бишь, ругани. Единственное бесспорное достижение оранжевой заварушки».

«Жигуль» с Регбистом, не доезжая до перевоплотившегося в магазин театра, повернул налево, где, вырастая из-за деревьев, устремлялось к низким облакам то ли двенадцати-, то ли тринадцатиэтажное здание, облицованное розоватой плиткой, с частоколом антенн на крыше. Сбавил ход, а потом и вовсе остановился у стеклянного портала, придавленного массивным козырьком с большими буквами-коробами.

– Готель «Турист», – твердо выговаривая «г», прочитал Андронов.

– «Турыст», – поправил его таксист. – По-вашему «и», а по-нашему – «ы». Пыво, а не пи-иво. Почувствуйте разницу. Тормозить или дальше ехать?

– Да, прямо здесь и тормози, – Андронов, приспустив «молнию» куртки, полез во внутренний карман за бумажником. – Солидный, однако, готель...

– А толку? – вновь недовольно отреагировал таксист, подруливая к бордюру. – Приезжих кот наплакал, половину номеров под офисы сдают. Какие сейчас, на хрен, туристы? Сейчас туристы в Турцию да Грецию, у кого грОши есть.

Настроение у него, видать, было такое же, как у серого, с похмельной головой, утра.

– Вот, чтоб не подумали чего, – Андронов, раскрыв удостоверение, продемонстрировал водителю свою фотографию и тут же убрал «корочки» обратно в карман.

– А шо мне думать? Мое дело – крути-верти.

Когда Андронов, расплатившись, выбрался из машины, Регбист уже входил в двери «готеля». То ли дел у него в городе было невпроворот, то ли не спешил он обратно в Москву, раз решил устроиться в гостинице.

«А что? – подумал Андронов, пересекая улицу по полустертой «зебре». – Вечерком в сауну, а потом в кабак, а потом девочку в номер, хохлушечку... Очень даже недурственно. Гораздо интереснее, чем сразу на поезд».

Приближаясь к гостинице, он незаметно сканировал взглядом окрестности – все, как будто бы, было чисто. Делал он это, скорее, по привычке, а не из надобности: в Москве его заверили, что «засветки» опасаться не стоит. Мол, ни «объект», ни его хозяева, ни местная компашка ни о чем не подозревают – стопудово!

У Андронова не было оснований предполагать, что это не так. Но привычка действовать осторожно брала свое. Неплохая, между прочим, привычка.

«Был бы я такой осторожный в двадцать годков – точно, полком бы командовал!» – усмехнувшись, сказал он себе и толкнул прозрачную дверь с желтой надписью «вхiд».

В просторном холле было тихо. Пустовали кресла у низких полированных столиков, простаивали без дела игровые автоматы у стены. Продавщица киоска с какими-то пестрыми сувенирами за стеклом на миг подняла глаза от вязанья – и вновь опустила. Регбист стоял спиной к Андронову у барьера, оберегающего дежурного администратора от толп, жаждущих получить свое койко-место, и, кажется, заполнял обязательную гостиничную бумаженцию: ФИО, цель приезда и прочее, включая такие не перестававшие удивлять Андронова пункты, как дата и место рождения; ну какое отношение к поселению в гостинице имели эти пункты?

Приблизившись к барьеру, Андронов щелчком запустил еще одного «паучка» на правую штанину Регбиста, чуть ниже колена, – и поздоровался с миловидной черноволосой женщиной, похожей на Оксану из старого черно-белого фильма про украинскую предрождественскую ночь; только Оксану заметно располневшую, повзрослевшую (женщины ведь не стареют, а взрослеют!), сменившую косу на короткую прическу и злоупотребляющую ярко-красной помадой, доставленной каким-нибудь местным Вакулой все из того же «Петембурга». Регбист продолжал заполнять бланк, сверяясь co своим раскрытым паспортом, и не обратил на Андронова никакого внимания.

Получив такой же листок, Андронов подсел к ближайшему столику, спиной к владениям администраторши, поставил сумку на пол и, достав ручку и паспорт, принялся неторопливо выводить свои «прiзвище», «iм'я» и «по батьковi», а также липовый год рождения.

Он упражнялся в каллиграфии, прислушиваясь к тому, что происходит позади него, и, наконец, дождался.

– Семьсот девятый, – сказала администраторша. – Седьмой этаж, ключ там, на этаже, у дежурной. Только лифт временно отключен, так что уж вы...

• Предыдущая
• 2/13
• Следующая