Обыкновенная прогулка - Корепанов Алексей Яковлевич - Страница 22

• Предыдущая
• 22/34
• Следующая

Я шасть-шасть по полкам – сигарет последняя пачка. Елки-палки! Надо, значит, тоже рвать кой-куда, своего-то табачку нет. Наведываемся тут на одну планетку через подпространство. Лишь бы друг Серега дома был. Конечностями передними шасть по полке, шапки для голов прихватил – и сюда!

Эдгар посмотрел на Грузчика и обнаружил, что из воротника фирменного синего халата торчат две черноволосые головы. Головы поморгали четырьмя глазами и улыбнулись двумя ртами.

– Будь здоров, приятель! – хором продекламировади головы Грузчика и ловко сплюнули под ноги.

Грузчик рысцой добежал до летающей тарелки, еще раз улыбнулся и сказал левым от Эдгара ртом:

– А звездочка-то все-таки не та, что ты предполагал. Шестьдесят вторая Лебедя!

Потом добавил правым от Эдгара ртом:

– Но рассуждал ты неплохо.

Жаргон выдавал его с обеими головами. Перегибал Грузчик с жаргоном. Слишком уж под нас подделывался.

Он скрылся в тарелке, люк задвинулся, тарелка приподнялась и повисела немного над мусорными баками, и круто пошла над двором, набирая высоту, и Эдгар помахал ей вслед.

Потом он еще немного постоял во дворе магазина «Детский мир», раздумывая, кто где сейчас может быть. И выходило по его расчетам так, что Марсианский Сфинкс располагался на Марсе, в районе Кидонии, Дракон во дворе автотранспортного предприятия, Хрипловатый, Но, Впрочем, Не Лишенный Приятности Голос пребывал где-то неподалеку, Голубой Рыцарь ловил такси или маялся на троллейбусной остановке, намереваясь отвезти домой дефицит, Юдифь... О Юдифи Эдгар заставлял себя не думать. Двойник, вероятнее всего, сидел в своей кухне у окна и, злорадно улыбаясь, листал книгу И. С. Шкловского «Вселенная, жизнь, разум», покуривая при этом сигарету «Опал» и успевая наблюдать за особями женского пола, идущими по проспекту к промтоварному магазину; Похмельная Личность, избавившись, наконец, от состояния похмелья и переопохмелившись, обсуждала в пивном баре перспективы московского «Спартака» в свете притязаний соперников; отражение трудилось над третьей частью повести «Прогулка обыкновенная», а Черноволосая Сбладательница сидела в субботней компании, дымя сигаретой и положив на колени книгу М. Булгакова «Мастер и Маргарита», так, чтобы видно было название.

Кто там еще остался? Ах, да, остался Грузчик, который управлял летающим подобием тарелки, вероятно, держа путь к 62-й звезде Лебедя и одновременно ухитряясь строчить отчет о проделанной работе. Странной, конечно, была его задержка до субботы, но, наверное, он рассчитывал на отгул в понедельник.

Все чем-нибудь занимались.

Эдгар в раздумье немного побродил по двору «Детского мира». Во дворе было тихо, пустынно и несколько одиноко.

Пустынно все в округе среди синеющих снегов – лишь вдалеке грозят равнине руки затерянных столбов. Беззвучно все в округе, давно растаял шорох слов – лишь еле слышно раздаются стуки замерзших проводов. Недвижно все в округе. Застыли росчерки следов – лишь на снега ложатся тени-духи ползущих облаков.

Синеющих снегов не было. Равно как и проводов, следов и облаков.

Хотя это тоже был континуум. Континуум воображения. И не менее реальный, чем континуум, претендующий на звание единственно реального.

Эдгар покинул двор «Детского мира», вновь прошел под аркой, втайне надеясь услышать Хрипловатый, Но Не Лишенный Приятности Голос – но не услышал. Под аркой не наблюдалось никого, кроме упитанного серого кота. Серый кот явно о чем-то размышлял – слишком уж сосредоточенный был у него вид. Возможно, он еще в начальных классах постиг единую теорию поля и решил СРТ-теорему, а люди, к сожалению (к сожалению людей), не обращали на него никакого внимания. Так, мяукает себе что-то – и пусть мяукает. А может быть, это мяуканье заключает ценнейшую для нас информацию. А мы лишь изредка, в приливе чувств, погладим носителя этой ценнейшей информации, а то и камнем запустим. А ведь, возможно, усы – это вовсе не усы, а антенны, которые позволяют серому коту общаться с другими котами и информировать свою далекую планету о наблюдениях за нами, аборигенами. Тысячи разведчиков кошачьей планеты бродят по Земле, втираются в доверие и собирают информацию о нас, людях.

А потом? Что потом?

По неизвестному нам сигналу они в планетарном масштабе захватят власть в свои лапы, поработят нас и будут кидать нам куски рыбы (притом не самые вкусные), иногда поить молоком, снисходительно почесывать своими лапами за нашими ушами и... забивать камнями. Вот так.

Серый кот проводил Эдгара взглядом и усы его шевельнулись. Эдгар вышел из-под арки и чуть не столкнулся с Юдифью. Улочка была довольно узкой и безлюдной, и ветерок трепал репродукцию с картины «Джоконда», прикнопленную к двери табачного киоска.

Юдифь предстала в сером пальто и вязаной шапочке. Она неузнавающе посмотрела на Эдгара и намеревалась идти дальше по своим делам.

– Юдифь? – пробормотал Эдгар. – Куда вы?

Юдифь недоуменно подняла брови и резко спросила:

– В чем дело, гражданин?

– Куда вы, Юдифь?

Юдифь осмотрелась, но поблизости никого не было, а за стеклом табачного киоска висела записка: «Приду через час». Юдифь отступила на шаг и нахмурилась.

– Во-первых, я не Юдифь. – Она явно прикидывала, чем бы запустить в Эдгара. – А во-вторых, какое вам дело, куда я иду?

– Извините, – миролюбиво ответил Эдгар. – Просто вы очень похожи на одну мою знакомую и мы с ней как раз собирались посетить кафе «Снежинка».

Складочка между бровями Юдифи медленно исчезла. Она с интересом посмотрела на Эдгара и заколебалась.

– Там очень вкусное мороженое, – наступал Эдгар. – Недалеко, буквально за углом.

– Хорошо, – согласилась Юдифь и в глазах ее засветилась улыбка. – Только ненадолго.

– Конечно!

И они отправились в кафе.

В кафе он помог Юдифи снять пальто, и она оказалась в том самом платье, в котором навсегда успокоила Олоферна и явилась на работу на комбинат бытовых услуг. Они прошли мимо сонного вахтера, поднялись на второй этаж, пересекли зал и сели за столик у стеклянной стены. Посетителей было не слишком много, играла тихая музыка, официантки в белых фартучках бесшумно разносили вазочки с мороженым – в общем, кафе очень располагало к неторопливой беседе.

Юдифь, наконец, сдалась, и разрешила Эдгару называть себя Юдифью, и они сидели над улицей, ели мороженое и разговаривали, глядя друг другу в глаза.

О чем они говорили? О чем они говорили...

Так ли уж это важно?

За стеклянной стеной в синеве светило солнце и они увидели двенадцать лебедей, поднявшихся над кинотеатром и растворившихся в небе. И еще они увидели то, что редко кому удается увидеть: в тесном дворике напротив вдруг расцвел розовый куст. Дворик был пустынен, а люди, проходящие по улице, не могли видеть роз, распустившихся за стеной, и только им двоим с высоты было доступно это маленькое чудо.

Переливаясь, бегут от звезды к звезде радужные дороги. Мы шагаем по ним вдвоем. И если скажут нам, что нигде не обитают боги – мы неверующих засмеем, потому что наши это пути, и звезды для нас. Нам шагать много лет...

К сожалению, им помешали. Почему все хорошее так хрупко, так недолговечно? Почему так легко разбиваются хрустальные башенки, почему уходят от берегов корабли с алыми парусами?..

Помешал им, конечно, Голубой Рыцарь. Он без приглашения подсел к ним, мигом опустошил свою вазочку и беззапелляционно заявил, что намерен продолжить повествование о пути через лес Броселиандский.

Эдгару стало грустно. Юдифи тоже.

Юдифь вздохнула, поднялась и ушла. Эдгар поспешил за ней и успел увидеть, как мелькнуло внизу серое пальто. Он выбежал на улицу в тот момент, когда такси, набирая скорость, устремилось к зеленому пятну светофора.

Он вернулся в кафе и сел напротив Голубого Рыцаря. Голубой Рыцарь не выглядел особенно сконфуженным или расстроенным и ловко управлялся с очередной порцией мороженого.

– Все, что уходит – вернется, – философски изрек он. – И все, что возвращается, рано или поздно уходит. Не стоит огорчаться.

• Предыдущая
• 22/34
• Следующая