Труба Восьмого Ангела - Корепанов Алексей Яковлевич - Страница 4
- Предыдущая
- 4/4
– Вероятно, возможности у нее ограниченные. И мы ведь живучими оказались. Как тараканы. И масштабы времени у нее, вероятно, другие.
– Постой, а при чем здесь Артем? Это что, новое оружие, что ли?
– Немножко не так. Новый подход. Да, мы оказались живучими, ничто нас не берет. А если сделать нас безвредными? Для нее, для планеты безвредными... На смену нам идет цивилизация безвредных для планеты людей. Вот так, Юра. Ты думаешь, случайно эти неведомые растения появились? Думаешь, ни с того, ни с сего у твоего Артема вдруг возникло желание отвар с собственной кровью смешать? Вот оно, зелье, полюбуйся. – Магистр показал на пузырек с темной жидкостью, стоящий на столике рядом с телефоном. – Артем – это первая ласточка, даже не первая... Мы просто не знаем, сколько таких вот Артемов в других местах. Может быть, уже сотни...
– Не понимаю, – хрипло сказал Клименко. – Какая такая безвредная цивилизация? Что ты такое сочиняешь, Магистр?
– Не сочиняю, Юра. Боюсь, уже сейчас тысячи молодых пареньков и девчонок, тех, что родились после Чернобыля, ищут эти цветочки. И смешивают с собственной кровью. И пьют. И умирают... чтобы появиться в новом качестве.
– Каком? – закричал Клименко, вскакивая. – Что ты мелешь, целитель ты хренов?
– Безвредные существа, которым не нужно есть и пить, которым ничего не нужно. Возможно, бессмертные. По крайней мере, до тех пор, пока существует Земля. Бесцельные. Которые, наконец, оставят ее в покое. Их скоро должно быть много, Юра, очень много, пятно Чернобыля расползлось по всей планете. Поверь на слово, Юра, мы, экстрасенсы, знаем это уже давно. Чуем. Чернобыль – не локальная катастрофа. Все, родившиеся после, уже ИНЫЕ. Им осталось теперь только разыскать эти цветочки, умереть – и возродиться преобразившимися. Так что нам, Юра, доживать свой век среди ИНЫХ. Правда, есть вариант: выпить это пойло, – Магистр вновь взглянул на пузырек, – и тоже преобразиться.
– Не верю! – Клименко, оскалившись, подскочил к Магистру. Руки его тряслись. – Ни одному твоему слову не верю! Ты это своим пациентам вкручивай, качай из них бабки, а мне не заливай... Теоретик долбаный!
Магистр пожал плечами.
– Возможно, все не так и мрачно. Возможно, мы вновь выкрутимся. И потом, Юра, нас-то все это не касается. Мы-то, дочернобыльские, свой век проживем. Тут вообще много неясностей. Ну вот, например...
Его прервали мягкие переливы дверного звонка.
– Теор-ретик! – презрительно бросил вслед Магистру, вышедшему в прихожую, несколько успокоенный Клименко.
Он сел на диван и достал сигареты. В прихожей послышался чей-то голос.
– Вот, пожалуйста, Юра, можешь познакомиться. – Магистр пропустил в комнату худощавого парня в сером костюме. – Ткачук Игорь Александрович.
Глаза у парня были тусклые, словно неживые. Клименко, не вставая, кивнул, вопросительно посмотрел на Магистра, погрузившегося в кресло у столика с телефоном.
– Мой бывший пациент, хлебнувший вот этого лекарства. – Магистр взял пузырек. – Пришел сообщить, что задание выполнено: «Взлет» перешел в падение.
– Ну зачем? – Клименко поморщился и даже чуть отодвинулся к углу дивана, подальше от живого мертвеца, застывшего посреди комнаты. – Пусть уходит, это...
Он не договорил, потому что в прихожей раздался шум и почти сразу же в комнату ворвались два молодых человека, смахивающие на бульдогов. Через мгновение на Магистра и предпринимателя были направлены пистолеты. Живой мертвец безучастно наблюдал за этой сценой.
– Падлы, – процедил один из телохранителей. – Угрохали хозяина. Ты, господин Клименко, конечно, инициатор, а ты, Магистр, создал этого дьявола. – Парень мотнул пистолетом в сторону неподвижного Ткачука. – Мы вас выследили, падлы!
Клименко уронил горящую сигарету на колени, а Магистр, все еще державший в руке пузырек, резко поднес его к лицу, зубами сорвал пробку и залпом проглотил темное содержимое. Клименко шевельнулся, пытаясь сбросить сигарету на пол, – и в это время прогремели выстрелы...
Хлопнула, закрываясь, входная дверь – и в комнате стало тихо. Живой мертвец равнодушно посмотрел на окровавленные тела предпринимателя и целителя и тоже направился к выходу.
«Успел, – подумал он о Магистре. – Скоро будет одним из нас».
Живой мертвец уже очень много знал – расплывчатые образы сложились наконец в отчетливую картину.
Он вышел из подъезда и медленно пересек двор. Идущая навстречу девушка вдруг неуверенно свернула на газон под балконами, где виднелись в траве маленькие серые цветы. Присела на корточки, принялась торопливо обрывать эти невзрачные растения.
...Он вновь шел по улице. Ему не хотелось ни есть, ни пить. Ему ничего не хотелось. И не нужно было никуда спешить, потому что он знал: впереди почти целая вечность. Хотелось закричать или завыть; он попробовал закричать или завыть – но вместо крика и воя раздался только тихий стон.
Прохожие недоуменно поглядывали на него. Прохожие еще были.
Кировоград, 1993.
- Предыдущая
- 4/4
